Страница 34 из 34
Рейды пуштунов в глубь административных округов не прекратились, но их число резко сократилось. Если в 1921 г. горцы произвели 129 нападений на английские форты и деревни административных округов, то в 1925 г. подобных акций ими было предпринято только 25{34}. Колониальные власти Британской Индии могли заявить о первых успехах «новой наступательной политики».
Для окончательного «замирения» племен «независимой» полосы английское правительство решило часть из них переселить на плодородные земли Правобережья Инда. Англичане в 1925—1930 гг. значительно расширили сеть оросительных каналов в административных округах СЗПП. Благодаря этому более 60% всех земель в провинции было орошено{35}. На эти земли колониальные власти стали переселять горцев.
В Симле правильно рассчитали: любой пуштун, имея возможность прокормить семью мирным трудом, не станет рисковать своей жизнью, занимаясь грабежом в административных округах. Но, проводя свою переселенческую политику, англичане допустили две серьезные ошибки.
1. Они недооценили силу кровнородственных связей, определяющих каждый поступок пуштунов. Переселенцы в административных округах оставались составной частью любого горного племени. В случае притеснения своих братьев, проживающих на равнинах, на их защиту выступало все племя. И наоборот, когда восставали пуштуны полосы племен, любая карательная операция против них могла привести к антиправительственным выступлениям их сородичей в тылу британских войск. Фактически к началу 30-х гг. англичане своей переселенческой политикой значительно ослабили охрану административной границы с полосой «независимых» пуштунских племен.
2. Распределяя новые орошенные земли, англичане большую часть их передали ханам племен. Этим они укрепили союз с верхушкой племенной знати. Но обделенные при раздаче земель так называемые малые ханы (ханы родов и кланов) стали грозными противниками крупных ханов. Рядовые пуштуны, которые превратились в арендаторов ханской земли, также возненавидели своих ханов, верой и правдой служивших британским властям. Крупные ханы, став богатыми землевладельцами и жестоко эксплуатируя своих соплеменников, потеряли былой авторитет среди соплеменников. Их власть ослабла, и они уже не могли удержать пуштунов от антианглийских выступлений.
Подводя итоги «новой наступательной политики» Англии на северо-западной границе Британской Индии, необходимо отметить, что военные и экономические меры британских властей обеспечили только временное затишье в полосе «независимых» пуштунских племен. Англичане не могли заставить пуштунов отказаться от борьбы за свою свободу. Не только нищета заставляла их совершать вооруженные рейды против англичан – они боролись с «неверными», которые стремились завоевать их земли. Пока Великобритания предпринимала попытки покорить пуштунские племена, ни о каком прочном мире на индо-афганской границе не могло быть и речи.
Глава 15
Мятеж в Хосте: пуштуны против реформ Амануллы
В 1924 г. в Афганистане восстал против Амануллы-хана ряд приграничных пуштунских племен, которые были недовольны его прозападными реформами, вызвавшими рост налогов и нарушавшими вековые традиции афганцев. Просветительская деятельность эмира вызвала резкий протест видных представителей мусульманского духовенства, которые обвинили правителя-реформатора в нарушении норм шариата{1}. Под влиянием их агитации Амануллу в народе стали называть гяуром, то есть вероотступником.
Антиправительственная агитация части племенной верхушки и мулл, терявших свою власть в государстве, а также разорение в ходе реформ простых крестьян и кочевников привели к мощному антиправительственному восстанию пуштунов южного Афганистана. Таким образом, к 1924 г. горцы по обе стороны «линии Дюранда» с оружием в руках сражались за сохранение своей самостоятельности от любого государственного центра, который посягал на их традиционную племенную систему.
В середине марта 1924 г. в южную провинцию из Кабула пришел приказ о наборе солдат в регулярную афганскую армию. Традиционно племена в ходе войны предоставляли эмиру свои лашкары, а в мирное время – «добровольцев» по решению вождей. Теперь же вопрос стоял о введении воинской повинности для всех (!) пуштунов. Это повеление Амануллы-хана стало последней каплей, переполнившей чашу терпения племен мангалов, джадран и джаджи. Их общие силы составляли около 10 тыс. вооруженных английскими винтовками воинов{2}.
Руководители восстания муллы Абдулла («Хромой мулла») и Абдур Рашид потребовали от Амануллы:
1. Отменить новое законодательство.
2. Уменьшить налоги.
3. Выдворить из Афганистана всех «европейцев, обманывающих эмира и грабящих народ».
4. Закрыть женскую школу в Кабуле.
5. Назначить новое правительство, которое «сочувствовало бы народу» и помогло ему восстановить «старое благополучие».
6. Восстановить свободную торговлю с Индией (без пошлин и правительственного контроля).
7. Вернуться к старой системе набора в армию.
Подобная программа была выдвинута пуштунскими племенами перед властями Кабула впервые после завоевания Афганистаном независимости. В той или иной форме вышеперечисленные требования выдвигались населением Южного Афганистана вплоть до конца 40-х гг. ХХ в. Для многих простых афганцев они были справедливы.
Аманулла-хан попытался ликвидировать конфликт мирным путем и пригласил вождей мятежа для переговоров в Кабул. К Абдулле и Абдур Рашиду была отправлена правительственная делегация, но они отказались вести с ней переговоры. Афганский историк М. Губар считал, что эмир уже в начале мятежа в Хосте допустил ошибку: «Приезд делегации дал восставшим лишь отсрочку, [...] свидетельствуя об официальном признании правительством мятежников и тем самым подняв их авторитет в глазах населения»{3}.
На наш взгляд, действия афганского правительства были единственно правильными, так как силы мангалов, джадранов и джаджи превосходили численность правительственных войск. Надо учитывать также, что лозунги хостинского восстания в любой момент могли привлечь на сторону Абдуллы и Абдур Рашида соседние племена. В этом случае в зоне пуштунских племен началась бы цепная реакция мятежей и Аманулла-хан был бы обречен.
Позиции эмира-реформатора и его окружения были крайне уязвимы даже в Кабуле, где мусульманское духовенство либо сочувствовало мятежникам, либо вело антиправительственную пропаганду.
Армия была не готова к подавлению такого мощного мятежа и ненадежна, так как в ее рядах было много выходцев из Южной провинции. Военный министр М. Надир-хан, к примеру, отказался подчиниться приказу эмира и возглавить карательную операцию против пуштунов Хоста, с которыми успешно воевал против англичан в годы третьей англо-афганской войны. Он предпочел предательству бывших соратников по оружию отставку и почетную ссылку афганским послом в Париж{4}.
Тем временем в Хосте начались военные действия между правительственными войсками и мятежниками, которые атаковали город Матун, где располагался сильный гарнизон. В ходе ряда стычек близ Матуна правительственные войска (1 тыс. пехоты, 300 сабель, 9 горных орудий) были вынуждены отказаться от активных боевых действий и укрылись за крепостными стенами. Осада Матуна была снята лишь в самом конце мятежа.
События в Хосте заставили Амануллу 20 марта 1924 г. заключить с Абдуллой и Абдур Рашидом перемирие на 15 дней. Обеим противоборствующим сторонам необходимо было выиграть время, чтобы подготовиться к новым сражениям.
10 апреля 1924 г. мятежные племена начали наступление на Кабул. Им навстречу выступили 5 тыс. правительственных войск под командованием генерала Мухаммада Гуль-хана, который с большими потерями смог пробиться к г. Гардезу, где и был окружен противником.
22 апреля мятежники обошли Гардез с севера и продолжили наступление на афганскую столицу, гарнизон которой в тот момент, по сведениям советского военного атташе, составлял 1 тыс. солдат, офицеров и курсантов. Главной преградой на пути наступавших являлся перевал Альтимур, но и он вскоре оказался в руках антиправительственных сил. В Кабуле стали готовиться к эвакуации правительственных учреждений.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.