Страница 19 из 75
— Рано еще, — сказала Лида.
Остановились у кучи щебня. Разбитый угол дома был завален досками и кирпичом. Сплющенная водосточная труба болталась под крышей и, ударяясь о стенку, издавала жалобный, дребезжащий звук. За домом чернела глубокая яма, наполненная водой.
— Воронка! — сказал Петя. — Сюда, видно, бомба попала.
— А какой был красивый дом!.. — со вздохом протянула Нюра.
— Он совсем новый. Его до войны строили. Мы для землянки здесь дощечки брали. Помнишь, Мазин?
— Помнить-то помню… — неопределенно сказал Мазин.
Все хмуро и печально глядели на пустынное крыльцо и безглазые стены будущей школы.
Васек пробрался через щебень к дому, приложил ухо к стене, по-хозяйски постучал по ней палкой:
— Стены крепкие…
Мазин заглянул в окно и тихонько свистнул:
— Все печи развалены. Двери на полу валяются…
— Ну и что? Испугались? Подумаешь, окон и дверей нет! А руки есть? — задорно сказала Лида и, увидев, что Мазин усмехается, обрушилась на него: — А тебе-то, Коля, уж совсем стыдно! Здоровый, как этот самый… ну…
— Буйвол! — поспешно подсказал Одинцов.
Ребята расхохотались. Лида тоже не выдержала и засмеялась:
— Я, конечно, не то хотела сказать. Сила у нас у всех есть! Ну что нам страшно?
— Да кто тебе сказал, что страшно? Мы ведь осматриваем еще только, — пожал плечами Одинцов, — а что скажут, то и будем делать. Ты всегда наперед выскакиваешь!
— Да потому, что вы сразу скисли. Увидели, что трудно будет, и скисли, — заступилась за Лиду Нюра.
— Да подождите вы спорить! Вот у нас привычка, я заметил: как что серьезное — так мы сейчас же начинаем спорить. Пойдемте лучше посмотрим! — предложил Сева Малютин.
— Верно! Пошли комнаты осматривать! — крикнул Петя Русаков, вбегая по широким ступеням на крыльцо.
— Пошли!
Ребята бросились за Петей.
— Подумаешь, комиссия какая! Инженеры! — смеялась над ними Нюра.
— А вы — инженерши!.. Ну, полезайте, не бойтесь… Лида, не хватайся за дверь, а то еще сорвется. Болтается она, как довесок!
Перебравшись через сорванные, с петель входные двери, ребята очутились в просторном коридоре. Оттуда наверх вела широкая лестница.
— Лестница! Лестница! Совсем как у нас в той школе, только еще больше! — радовалась Лида.
Ребята обошли все комнаты, поднялись на второй этаж и, удовлетворенные осмотром, единогласно решили, что дом вполне подходящий для школы.
— Это как раз то, что нужно, — заявил Васек.
— Конечно! И дом хороший, и двор большой. Можно сад развести. Смотрите! — Сева подошел к окну.
Но Лида вдруг схватила его за руку и знаками подозвала остальных ребят:
— Тише! Директор! И еще кто-то…
Ребята сгрудились у окна. На высокой горке битого кирпича стояла группа людей. Леонид Тимофеевич, вытянув вверх руку, громко говорил:
— Второй этаж я думаю употребить под классы, маленькая комната над лестницей пойдет под учительскую. Несколько классов удастся сделать внизу. Там же — большой школьный зал, пионерская комната…
Ребята, схватившись за руки, едва сдерживали волнение.
— Тише, тише… Вот этот справа — товарищ Круглов из райкома партии, я его знаю, он живет за три дома от нас. А другой, с бородкой, это товарищ из роно… Помните, он к нам в школу приходил.
— А там еще кто-то, вон отдельно стоит.
— Тсс… Это Грозный… Чудачка! Грозного не узнала!
— Не шепчитесь! Дайте послушать!
Снизу донесся голос товарища из роно:
— Все это хорошо, но вот как насчет рабочей силы? — Он погладил узкую бородку и обернулся к товарищу Круг лову. Секретарь райкома молча посмотрел на дом, потом перевел взгляд на Леонида Тимофеевича.
В живых, блестящих глазах его мелькнул лукавый огонек.
— А вы как предполагали? — спросил он у директора.
Леонид Тимофеевич ответил ему таким же лукавым, смеющимся взглядом:
— Я, конечно, рассчитывал на вашу помощь.
— Может, из ремесленного можно отрядить бригаду? — спросил товарищ из роно.
— Вряд ли. Ремесленники у нас очень заняты — они делают огромную работу. На их плечи легла большая нагрузка. Это в наше время незаменимые кадры.
Секретарь райкома с живостью повернулся к Леониду Тимофеевичу:
— И вы не смотрите, что им по четырнадцать лет. Они такие дела делают, что впору взрослым.
— Ой, слышите! А мы-то? А мы-то? — округляя глаза, зашептала Лида.
— Пошли! — вдруг сорвался Васек. — Мы тоже можем работать! Мы не боимся работы!
Ребята, перепрыгивая через кирпичи и щебень, бросились во двор. Чумазые, перепачканные известкой и пылью, они неожиданно, один за другим, спрыгнули с крыльца и предстали перед директором.
— Здравствуйте, Леонид Тимофеевич! Мы прибыли в ваше полное распоряжение! — твердо сказал Васек и, не в силах скрыть охватившей его радости от встречи со своим директором, добавил взволнованной скороговоркой: — Здравствуйте! Мы вас ждали, ждали…
— Мы ждали, так ждали!.. — перебивая друг дружку, закричали ребята.
Взрослые с веселой усмешкой и удивлением глядели то на ребят, то на директора.
Леонид Тимофеевич сбросил пенсне, улыбнулся, сбежал с горки:
— Здравствуйте, здравствуйте! Пришли?.. Ну, молодцы! Ведь я еще не видел вас, вот девочек только…
Он обеими руками пожимал ребятам руки, глядел на них помолодевшими, веселыми глазами.
— Леонид Тимофеевич, мы будем работать! Мы изо всех сил будем работать! — кричали ребята.
Круглов звучно расхохотался, откидывая назад голову и разводя руками:
— А мы тут толкуем, где рабочую силу взять!
— Вот вам и наши школьники! — шепнул ему товарищ из роно.
— Подождите… в этом еще нет ничего реального. Это помощники, а здесь нужна основная рабочая сила.
Круглов подошел к ребятам и, притаив усмешку в черных глазах, серьезно спросил:
— Ну как, пионеры: если мы поручим вам отремонтировать этот дом под школу — возьметесь?
— Возьмемся! — хором ответили ребята.
— Хорошо! — Круглов вынул из портсигара папиросу, не спеша зажег спичку, затянулся дымом. Указал глазами на дом: — А ведь порядочно тут работы, верно? И работа нелегкая. Надо уметь связать рамы, надо наново сложить печи, подправить двери, оштукатурить стены. А? Ну как, беретесь?
Ребята переглянулись.
— Пообещать легко, но обещанное надо выполнить. Подумайте хорошенько!
Леонид Тимофеевич мельком взглянул на товарища из роно, и оба они украдкой улыбнулись.
— Мы уже все обдумали, — смело сказал Васек. — Как бы там ни было, а нам нужна школа. Летом еще наши ребята приедут, тоже будут помогать. А если мы что не сумеем, тогда Леонид Тимофеевич…
— Леонид Тимофеевич не столяр и не плотник — он директор. Он будет только распоряжаться, — поддразнивая ребят, улыбнулся Круглов.
— Ничего! — вдруг выступил Мазин. — Мы, если надо, всех достанем. В райком комсомола пойдем! — Мазин выпятил нижнюю губу и важно добавил слышанную где-то фразу: — Мы общественность привлечем!
Секретарь райкома сузил черные глаза, усмехнулся:
— Ого, да вы все дороги знаете! Ну, тогда и говорить не о чем!
Он обернулся к Леониду Тимофеевичу и что-то сказал ему. Взрослые долго смеялись. Ребята стояли в стороне и ждали.
Уходя, товарищ Круглов ласково и серьезно сказал им:
— Школа, конечно, нужна, и все, что можно, мы сделаем. Только уж помогать придется на совесть, на пионерскую совесть, понятно?
— Понятно!
— Ну, я к вам еще загляну как-нибудь. До свиданья, пионеры!
Ребята ликовали.
— Нам хоть бы одного плотника, и столяра, и печника — лишь бы посмотреть, как и что. А то мы и сами научимся! — захлебываясь, говорил Петя Русаков.
Проводив своих гостей, Леонид Тимофеевич вернулся к ребятам. Грозный тоже подсел к ним.
— Ну, теперь рассказывайте! — сказал директор.
Ребята замялись, не зная, с чего начать.
— Столько всего было, Леонид Тимофеевич!.. — покачала головой Лида.
Мальчики начали рассказывать. Вспомнили тяжелые дни, проведенные на Украине, своих далеких друзей, вспомнили Макаровку… И, опустив головы, замолчали.