Игра втемную

Отцепив Заразу, я бросил ее в траву, немного вбок от вражин. Но они это заметили, и один из дикарей потопал смотреть, что же из меня выпало. Ага, размечтался, она уже у меня на рубахе. Но мысль неплоха.

Я обновил инвиз и, кое-как достав их мешка три яблока, быстро и методично раскидал их в разные стороны. Едва я выпустил их из руки, фрукты стали видимыми, и на глазах дикарей красивыми дугами упали на землю. Те, не задумываясь, бросились их искать, а я моментально выхватил кинжал, изогнулся и перерезал удерживающую меня лиану. Бу-ум!

Потеряно 33 хита

Здоровье: 802/860

Хорошо хоть голову успел пригнуть, не то прямо ею бы в землю и воткнулся. А так — плечами.

Вскочив, я понесся прочь. За спиной тут же послышался топот и тяжелое дыхание преследователей.

— Гу! Гу-гу! — орали они на ходу.

Лес оказался на удивление густым, что совершенно не способствовало моим спринтерским возможностям. Я споткнулся, упал, вскочил, метров через десять снова упал. Мотнулся в сторону, меняя направление.

Увы, это меня не спасло. Вопли зверолюдей, как выяснилось, были не просто эмоциями в пылу погони, а предупреждением другим аборигенам. Загоняют меня в очередную ловушку, словно дичь на охоте. Еще бы понять, где ждет условный капкан.

Не пробежал я и полусотни метров, как из-за дерева выпрыгнули два дикаря. Жадно вдыхая воздух, они покрутили головами и моментально схватили меня, не дав уйти в сторону.

Как, блин⁈ Я же в инвизе!

Стало очевидно, что эти ребята ориентируются не только с помощью зрения, но и по запаху. Они уверенно держали меня за руки, не давая отколоть Заразу и обновить невидимость.

Подоспели те трое, что бежали за мной, и все впятером стали перегукиваться. Я осторожно переводил взгляд с одного на другого, пытаясь понять, что происходит. Похоже, о чем-то спорят, голоса становятся все громче, а интонации — все агрессивнее. Договариваются о том, кому какая часть меня достанется?

Пока вражины препирались, инвиз кончился. Они встретили мое появление радостным гулом. Дискуссия тут же затихла, зверолюди связали мне руки, ноги, и самый здоровый из них взвалил меня на плечи.

— Гу! — скомандовал дикарь с широким шрамом на морде, и все дружно устремились вглубь леса.

Странно, почему они не рвут меня на части, как того заключенного? Почему не жрут на месте? Нет, не то чтобы я их к этому призываю, отнюдь. Просто удивляюсь.

Через несколько секунд к нашей группе присоединилась другая, и я увидел на плечах одного из подошедших зверолюдей Лотреса. Они снова поугукали, показывая куда-то в сторону, а потом все вместе двинулись в том направлении. Шли совершенно свободно, не прячась, не тихарясь. Никого не боялись. Значит, единственная опасность здесь — они сами. Буду это помнить после побега от них.

— Привет, дружище, давно не виделись! — крикнул я Рыжему.

Он молча сжал губы. Да уж, ему и в самом деле не позавидуешь, жизнь-то у него единственная.

Вражина, несший меня на плечах, о безопасности «груза» совершенно не беспокоился. Меня немилосердно трясло, ветки стегали по лицу, пришлось зажмуриться и втянуть голову в плечи, чтобы не остаться без глаз.

Вскоре к нам примкнул еще один небольшой отряд, тащивший связанную Клару. Это так меня удивило, что я снова крикнул Рыжему:

— Ее-то за что? Она же для них своя.

На этот раз Лотрес не стал отмалчиваться.

— Это другая стая, не ее. Присмотрись, у нее волосы темные, а у этих в рыжину. Они все здесь друг с другом воюют.

Не успел он это сказать, как получил удар кулаком от ближайшего дикаря, и нам обоим пришлось заткнуться.

Через некоторое время я почувствовал, что троглодиты остановились, и, приоткрыв глаза, осмотрелся, насколько мог. Вокруг возвышался лес, столь высокий, что солнечные лучи сюда практически не доходили. Зверолюди топтались на краю большой поляны, посреди нее вертикально стояли пять вбитых в землю шестов, довольно толстых. Рядом с ними я заметил большой плоский камень, на котором лежало несколько крупных фруктов, в том числе и гуммели. Походу, нас приберегли для какого-то торжества. Десерт уже готов, осталось только салатики порезать да мясное блюдо приготовить. Из нас.

Дикарь, у которого я лежал на плечах, сбросил меня вниз без всякого почтения. Я упал на землю, ударившись бедром.

Потеряно 6 хитов

Здоровье: 822/860

Но сделать ничего не мог, руки и ноги были накрепко связаны лианами. Поэтому просто лежал, снизу вверх наблюдая за пленившими нас существами.

Они были очень похожи на Клару, но шерсть отливала рыжиной. Ростом походили на обычных людей, из всей одежды — набедренные повязки из шкур. Волосяной покров разнился от особи к особи, некоторые больше выглядели как заросшие животные, другие имели лишь легкий пушок и напоминали скорее обычных косматых бомжей. Почти у всех были пожелтевшие зубы и длинные, острые ногти. Какие-либо надписи над головами отсутствовали.

Бум-с. Рядом со мной на землю повалился Лотрес, а следом за ним и Клара.

— Совсем охамели, — послышался недовольный скрип Заразы. — Кидают, как хотят.

Аборигены стояли толпой, размахивая руками и, если так можно выразиться, переговариваясь:

— Коу… Гу-гу коу…

— Хе…

— У-у-у… Огой…

— Хе…

У меня сложилось впечатление, что они слегка спорили, но быстро пришли к общему мнению. В любом случае, не было сомнений, что они хорошо понимают друг друга. Этот лающий язык содержал немало звуков и явно представлял собой остатки человеческого.

Один из дикарей показался мне главным. Он был самым высоким, и в голосе его звучали командные нотки. Он махнул в сторону леса рукой с зажатой в ней дубиной, и несколько особей рысью помчались в том направлении. А вскоре вернулись, таща какие-то палки, ребристые дощечки, большие рыжие плоды, напоминающие тыкву. Все это хозяйство сложили на вытоптанную площадку метрах в двадцати от меня.

Вскоре стало понятно, что зверолюди к чему-то готовятся. Поначалу они взволнованно угукали, заламывая руки и указывая на нас. Один из них наклонился надо мной, заинтересованно потыкал острым ногтем в шею, в щеку. Вдруг зарычал и хищно облизнулся. Я прекрасно понимал, что не умру, возрождения в Мидкоре никто не отменял, но клянусь, мне стало не по себе при мысли, что меня могут разорвать на части и сожрать.

Однако агрессивную особь быстро отстранили две других. Подхватили меня под мышки и поволокли к центру поляны. Обернувшись, я увидел, что другие так же тащат Клару и Лотреса.

Нас донесли до шестов, поставили на ноги и стали привязывать лианами.

С тех пор, как меня схватили, я лихорадочно пытался придумать, как выйти из ситуации. Но на ум ничего дельного не приходило. И сейчас, понимая, что время уходит, я решил пойти привычным путем. В конце концов, если Клара так радовалась обычным бусам, может, и у меня найдется что-нибудь привлекательное для них?

— Мужики, хорош, а? Подождите, давайте договоримся.

Но «мужики» договариваться почему-то не пожелали. Быстрый удар дубиной по голове — и я в очередной раз отключился.

Очнувшись, я обнаружил себя привязанным лианой к шесту. Попробовал дернуться — бесполезняк. Повернул голову и увидел Лотреса и Клару, примотанных к соседним шестам. Губы Рыжего были крепко сжаты, сухие глаза встревожено блестели. Его мохнатая подружка тихо рычала, высоко вздернув подбородок. Им, в отличие от меня, грозила самая настоящая смерть. Я не испытывал особых чувств ни к одному, ни к другой, и все-таки считал своим долгом их спасти. Вот только не знал, как.

Сзади раздался стук, похожий на барабанную дробь. Тут же к нему присоединились гудящие звуки, какой-то треск. С трудом обернувшись, я увидел, что, кроме пары наших охранников, вся стая зверолюдей собралась на вытоптанной площадке посреди поляны. Я насчитал двадцать семь особей.

Дюжина дикарей изображала оркестр. Они держали в руках то, что в их понимании, видимо, было музыкальными инструментами. Четверо усердно лупили палками по полым чурбакам, похожим на обрубки стволов крупного бамбука. Еще четверо через тонкие трубки дули в плоды, те, что чуть раньше я принял за тыквы, создавая громкий, монотонный гул. Оставшиеся «оркестранты» водили короткими, похожими на толстые карандаши колышками по ребристым дощечкам. Получался звук, напоминающий тот, что издает трещотка. В целом это оказалось почти несносной какофонией. Никаких представлений о ритме, долготе звука, да и вообще о гармонии у дикарей не было. Но выглядели они крайне торжественно и старались они изо всех сил.