Одноклассники

– Какого черта ты вскочила?! – крикнул Кирилл, подбегая к Вере.

– Я хотела тебе помочь…

– Помочь! – передразнил ее Кирилл, поднимая и отряхивая от снега безрукавку с зияющими в ней дырами. – Мы тут что, в «Зарницу» с тобой играем?

Он склонился над тяжелым телом водителя, расстегнул пальто, приложил ухо к груди.

– Пойдем! – сказал он, выпрямившись. – Скоро стемнеет.

– Смотри! – сказала Вера, показывая рукой на маленький детский рюкзачок, выглядывающий из-под пальто водителя. – Тот самый…

Кирилл, приподняв тяжелое тело, высвободил рюкзачок, отряхнул его от снега, заглянул внутрь, а потом протянул Вере.

– Держи! Если не ошибаюсь, ты должна была передать его брату?

Вера рассеянно кивнула, глядя на рюкзачок с нарисованным на нем смеющимся зайцем.

– Что ж, делай то, что должна была сделать.

Но Вера отрицательно покачала головой и, закидывая лямку рюкзачка на плечо, сказала:

– Наверное, все же будет лучше, если я отдам его Ирине. Это ведь ее деньги, и пусть она сама ими распоряжается.

– Дело твое, – сказал Кирилл. – Ну что? Пойдем дальше? Надо торопиться, уже темнеет.

– А мы уже почти пришли, – ответила Вера.

Она хотела спросить, а где бритоголовый, но увидела его сама. В первое мгновение ей показалось, что он повешен на ветви бука. Подошла, раскрыв рот от страха и любопытства, и встретилась с молящим взглядом. Бритоголовый стоял, балансируя, на трухлявом бревне, поставленном на торец. Руки и ноги его были связаны липкой лентой. Рот был забит мхом. Горло стягивала петля, конец которой был привязан к крепкому суку.

– А он не свалится с бревна? – спросила она у Кирилла.

– Захочет жить – не свалится, – заверил Кирилл. – Главное, чтобы под бревном снег не растаял. Но до весны вроде еще далеко.

Он взял ее за руку и повел дальше.

– А мой комбинезон? – вспомнила Вера.

– Потом! – отмахнулся Кирилл.

Через пару сотен метров Вера села на снег.

– Дай дух перевести!

Кирилл, хмурясь, смотрел по сторонам.

– Что с тобой? – спросила Вера.

– Не знаю, – ответил Кирилл, глядя вниз, откуда на гору заползали сумерки. – Такое чувство, словно за нами опять кто-то следит.

– Не может быть, – ответила Вера. – Их было четверо.

– Ты стихотворение какое-нибудь знаешь?

– Стихотворение? А при чем здесь стихотворение?

– Ты задаешь слишком много вопросов. Как птица– говорун.

– Знаю, конечно. Вот, к примеру: «Глухая полночь. Строем длинным, осеребренные луной, стоят кареты на Тверской пред домом пышным и старинным».

– Вот и хорошо. Бубни их себе под нос и по сторонам не забывай смотреть.

Кирилл поднялся вверх и за баррикадой валежника свернул в сторону. По большому кругу он начал спускаться к своим прежним следам. Он часто останавливался, прижимался к стволу дерева и, затаив дыхание, прислушивался. Несколько раз он улавливал чьи-то осторожные шаги, сухой треск веток, но, сколько ни таращил глаза, никого не увидел. Если кто-то шел на голос Веры, то делал это очень осторожно и незаметно.

В какой-то момент Кириллу показалось, что за стволами мелькнула тень. Сжимая ружье, он побежал вперед, всякий раз укрываясь за соснами. Казалось, чем дальше он бежит, тем светлее становится лес и реже деревья. Но вокруг, насколько он мог видеть, никого не было. Можно было подумать, что где-то рядом бродит лесной дух.

Впрочем, этот лесной дух оставил на снегу вполне материальные следы. Его обувь была «лысой», совершенно лишенной какого бы то ни было протектора. Видимо, ботиночки у него были так себе, не предназначенные для снега и гор.

Кирилл прошелся по следам, убедившись, что человек соблюдал приличную дистанцию, но и не отставал слишком. Рядом с огромным вековым дубом снег был изрядно примят. Видимо, человек стоял здесь относительно долго, наблюдая за передвижением Кирилла и Веры. Опустившись на корточки, Кирилл подобрал крохотный пучок полуистлевшего табака, нарезанного длинными тонкими стружками.

Когда Кирилл вернулся к Вере, она дочитывала «Проклятие» Кюхельбекера. Он показал ей свою находку.

– Что это? – спросила она, растирая в пальцах табак и нюхая его.

– Он курит трубку.

– Никто из тех бандитов трубку не курил, – уверенно произнесла она.

Кирилл с тревогой посмотрел на лес.

– Не нравится мне этот человек-невидимка.

– Захотел бы нас убить – давно бы это сделал, – философски заметила Вера. – Ладно, пошли. У меня и без того на душе тяжко. Брат на вызовы не отвечает. Боюсь, что все очень-очень плохо…

Они взялись за руки и, не оборачиваясь, быстро пошли дальше. Неожиданно они вышли на широкую просеку с отчетливым гусеничным следом снегохода. Вера остановилась и повернулась лицом к багровому закату, на фоне которого темнел излом частокола.

– Пришли.