Одноклассники

«Все девочку из себя корчит, – подумала Ирина, усмехнулась и прикрыла глаза. Земцов, взглянув на Ирину, по-своему оценил ее состояние: «Она похожа на водородную бомбу. Сейчас взорвется». Белкин пошел вдоль стола, доливая в рюмки до краев. Пирогов с рыбьей косточкой в бороде загрустил над пустой тарелкой – все салатницы стояли рядом с Ириной, и он своими короткими руками не мог до них дотянуться, а снова просить об этом Вешнего ему было стыдно – дважды уже просил, но Вешний его не услышал. Все внимание, как и в школе, было сосредоточено на красавце Земцове, и сколько бы лет ни прошло, Пирогову не суждено было занять его место. Мало того: Пирогова словно отбросило назад, в прошлое, где снова окружили те же люди, привычно не замечающие его, и обрушилась та самая горечь обид, которая в детстве так сильно отравляла ему жизнь. И он понял, что в этой поганой компании он до глубокой старости будет самым мелким, самым слабым и неинтересным. Во всяком случае, пока будет жив Земцов.

Очутившись в коридоре второго этажа, Земцов без лишних слов прижал Люду к стене. Он был очень силен, и ей трудно, почти невозможно было сопротивляться. Изо всех сил она упиралась ладонями ему в грудь и отворачивала лицо.

– Земцов! – шептала она. – Зайчик! Ну что ты делаешь?.. Где ж ты был раньше… Мне больно, пусти меня!

Слабое сопротивление Люды его развеселило. Земцов отпрянул назад и заглянул женщине в глаза.

– Разве я тебе не нравлюсь?

– Очень нравишься, золотой мой! – торопливо зашептала Люда. – Но ты какой-то тормозной… Раньше надо было на меня нападать, хотя бы в десятом классе. А теперь я пожилая женщина, у меня есть муж, и я его люблю.

– Любимый муж – это похвально, – с пониманием кивнул Земцов и опустил руки. – Но ты, дуреха, меня неправильно поняла.

– Правда? Какая радость, – бормотала Люда. – Только просвети меня, глупую, как тебя надо было понять?

– Не понимаешь?

– Нет, – честно призналась Люда. – Хоть убей…

– Тогда следи за моей рукой, – предложил Земцов и пощелкал пальцами, привлекая ее внимание. – Смотри: вот она приближается, приближается к твоей нежной шее…

Он вдруг схватил ее за воротник и рванул вниз. Кофта с треском порвалась, по стене защелкали пуговицы. Людмила опешила, схватилась за рваные края, закрывая лифчик.

– Земцов, ты с ума сошел? – прошептала она, глядя на него широко раскрытыми глазами. – Зачем вещь портить?

– Не понимаешь?

– Да иди ты!.. Много выпил, что ли?

Она прижимала рваные края к груди, будто надеялась, что они срастутся.

– Теперь следи за второй рукой, – прошептал Земцов.

– Пошел вон, – сказала Люда и пригрозила: – Я тебя сейчас ударю в глаз!

Но она не смогла даже оттолкнуть его от себя. Земцов легко склонил ее голову набок и впился губами в открытую шею. Люда молча боролась, но со стороны это было почти незаметно.

– Вот теперь хорошо, – сказал он, отступая на шаг назад и любуясь лиловым пятном чуть выше ее ключицы.

– Дурак! – ответила Люда, уже не скрывая своего настроения и не боясь серьезно поссориться. – Дебил! Кровью харкать будешь за такие шуточки!

Она вытирала ладонью мокрую шею и едва сдерживала слезы, потому что ее угроза была пустым звуком: заступиться за нее было некому. Сама она не могла даже влепить Земцову пощечину, потому как он был значительно выше ее. Ставить в известность троих подвыпивших мужчин, сидящих на первом этаже, было смешно и нелепо. А пожаловаться самому близкому и любимому человеку – мужу – Люда не могла, потому что уже обманула его и была вынуждена обманывать и дальше, объясняя появление на своей шее засоса и обстоятельства, при которых была порвана кофта.

Земцов словно знал обо всем этом, смотрел на нее и улыбался.