Страница 2 из 4
«Если кто-нибудь скажет „люблю“ тебе…»
Если кто-нибудь скажет «люблю» тебе — ты не спеши принимать это сладкое слово в объятья души. Ну за что нас любить — вместе с тем, что мы слышим, чем дышим, что творим каждый день, в чем горим, как в огне, и что пишем?.. Ну за что нас любить — никаких, незначительных, невосхитительных, прозябающих в жизнях растительных?.. Для любви — надо переродиться. Надо много душою трудиться. Ибо — не меньшее таинство, чем священным помазанье мирром… Если жаждешь любви — то себя к встрече с нею готовь: развивай ясновиденье, ум и все прочие чувства, чтоб освоить их все, как науки, иль, может, искусства. Тренируйся угадывать, верить, жалеть, исцелять и прощать. Будь достойным ее. Соверши что-то очень великое! Ведь, встречая любовь — ты вторично рождаешься в мир, создавая себя, как художник ваяет скульптуру, выпуская из мраморной глыбы на свет существо, что как будто в темнице томилось столетия в камне… А без этого в жизни — не будет любви никогда.«Я исходил весь мир. Не знаю даже…»
Я исходил весь мир. Не знаю даже, где не был я, чего не повидал… От шарканья подошв моих ботинок на свете прохудилось сто дорог! Моря, ручьи и вспененные реки — я, словно лужи, вброд переходил. Я на Памир всходил. Был на Тянь-Шане — глядел на мир в клубящемся тумане с вершин, где только горные козлы в снегу тропинки вяжут, как узлы. На ста дорогах я мог быть убитым, но я не помню их — они забыты! Одну лишь тропку память бережет, ее я ясно вижу пред собою — ту, по которой я ходил с тобою… Она и ныне жаром душу жжет. Как след костра, что виден среди поля, так я ношу на сердце — оттиск боли…«Тебя никто не назовет богиней…»
Тебя никто не назовет богиней, не вскрикнет: «Боже, как ты хороша!» Никто рукой не схватится за сердце, от красоты твоей остолбенев. Никто, тебя увидев ненароком, не позабудет обо всем на свете, не задохнется, испытав восторг. Ты мимо них пройдешь — и не заметят, на твой привет и словом не ответят и не отметят твой горящий взор. Лишь я один, лишь я, тебя встречая, впадаю в транс, в тебе души не чая, другую видя сквозь лицо твое — ты так похожа чем-то на нее!.. Ты для других — бесплотна и бесцветна, ты для других — как воздух, незаметна, мужчины смотрят взглядом сквозь тебя, в упор не видя (где уж там — любя!). Ты для других — одна из миллионов, неотличима от таких же клонов, и одному лишь мне ты вновь и вновь напоминаешь ту, что и поныне жжет мою душу, как песок в пустыне, смущая ум и будоража кровь. (О, сколько лет живет во мне любовь!..) Для всех других — любить тебя — нелепо, а для меня ты — как для поля — небо…Сухбат Афлатуни. Три церкви. Из грузинских преданий
ТРИ ЦЕРКВИ
1 и вот однажды обедни после когда открыты еще двери церкви и пахло ладаном и пасся ослик и пес шуршал полуденной цепью и расходились прихожане и луч качался в тумане жарком — вбежала лиса в самую церковь Бог ведает как это удалось ей схватила зубами грошовую свечку и к выходу бросилась рыжая гостья может голодна была или оборотень так старики говорили но вдруг у выхода окаменела и церковный сторож что был напуган обратился к Богу упав на колени избавить святое место от каменной куклы нехорошо когда в церкви лисы или изображения завелись их и внял Господь его молитве лиса ожила — свечку бросила и убежала — возле калитки проводили ее взглядами пес и ослик с тех пор церковь назвали церковью Лисы во Дверях — Мелискари я там был — молитву сотворил лисы не видел — историю записал 2 и вот однажды на полях Двани когда жнецы с утра хорошенько поработав собрались перед котлами где призывно булькала им похлебка только разливать — вдруг громко каркая заметалась ворона: кар — кар! не заметили — мало ли что низко летает каркает и дождем сыплет перья прочитав молитву разлили по мискам а ворона мешает им ну и стерва повар бросил камень чтоб прекратила раскаркалась тут — слушать противно ворона отлетела — потом р-раз! и прямо в котел бросилась и сварилась конечно жнецы обступили да неприятно испоганенную пищу уже не поешь ты кто шутит кто разводит руками плюется что делать? вылили из котла всё и о диво! рядом с кусками мяса и — не за столом будет сказано — птичьим трупом лежала выплеснутая змея ядовитая очень и довольно крупная в честь спасенья от отравы там церковь построена Воронья церковь так и назвали Воронья ее развалины видны поныне островерхий купол что клюв вороний остатки стен как вороньи крылья и старик-чернец застыл на пороге я там был — молитву сотворил с чернецом выпил — историю записал