Русуданиани

Как услышала Русудан такие слова от супруга, всплеснула руками, сбросила с себя украшения, расцарапала лицо и грудь и упала замертво. Увидел Манучар ее отчаяние, сердце ожгла ему печаль, и заплакал он кровавыми слезами. Поднял он Русудан и уложил на колени, проводил руками по ее очам и взывал к ней громким голосом, сокрушаясь сердцем. Целовал он ее лицо и руки, и просил, и умолял: «Сжалься надо мной и не убивай себя». Давал он ей нюхать разные благовония и старался привести ее в чувство.

Прошло много времени. С утра и до самого вечера без памяти лежала Русудан. Манучар бил себя по голове и клялся, что и он умрет вместе с ней, только бы не глядеть на ее муки. Когда всевозможными ухищрениями Русудан привели в себя, она, очнувшись, с плачем и причитаниями обвила колени супруга и стала умолять: «Или убей меня своими руками, или возьми с собой. Живой я здесь не останусь, не вырастить мне без тебя наших детей».

Увидел Манучар, что она пришла в себя, обрадовался и сказал так: «Что плачешь ты, солнце мое, что льешь слезы горючие? Ты радоваться должна и утешаться. Дети наши не имеют себе равных. А родителям и братьям твоим завидуют цари. Это я должен горевать в разлуке с тобой, но не стану печалиться, ибо надеюсь вскоре увидеть тебя и победить моих врагов. Теперь успокой свое сердце и внемли моему совету. Если бог, милостивый и всевидящий, исполнит мое желание и я удостоюсь счастья еще раз увидеть твой блистающий лик, то приду к тебе с великими дарами и сокровищами, прибавлю к твоим владениям многие крепости и города. Но если изменит мне судьба и подстроит ловушку, тогда укрепись в сердце своем и будь разумна. Против судьбы не пойдешь. Свершится то, что суждено провидением. Береги моих детей, отважных и именитых, воспитай их в уважении к добру и мудрости, обучи наукам, чтобы оказались они достойны своего рода и стали лучше меня».

Так говорил Манучар, а сам прощался, горько плача. Русудан обнимала его колени, и орошала их кровавыми слезами, и призывала смерть, и говорила, что не хочет жить без него. Так расстались они, любящие друг друга сильнее всех миджнуров. И пустился Манучар в трудный путь, и осталась Русудан в горе и тоске молить бога со слезами горючими.

Долго шел Манучар и предстал перед могущественным и высоким государем. Оказал ему царь небывалые почести. Проверял он его воинские качества и испытывал во всяких делах. Все знал Манучар прекрасно и не имел ни в чем ущерба, все повеления выполнял со сноровкой. Убедившись в его удали и отваге, выразил царь удовлетворение и воздал ему хвалу. С тех пор, если где были недруги его и непокорные, или приказу не подчинявшиеся, или дань не платившие или враг где появлялся какой, он вызывал Манучара и просил его: «Как подобает твоему роду и мужеству, исполни свой долг, не посрами своего имени». И Манучар шел и побеждал всех и приводил их, готовых стать рабами. Стал он таким знаменитым, что, кто бы ни услыхал о нем, приходил и воздавал почести и платил дань, в тысячу раз большую. Многих могущественных царей покорил Манучар, обратил в пыль их крепости и сделал их данниками.

Увидел царь такую силу и славу Манучара и вернул ему его родовые владения, драгоценные камни, жемчуга, злато-серебро, воинское облачение, одарил его сокровищами, которым не было числа и счета. Прибавил к его владениям многие новые города и крепости. Стал Манучар таким богатым, что о подобном величии никто и слыхом не слыхивал.

Поняли враги, что слава и величие его прибывают, а они разоряются и гибнут, стали внушать царю: «Если так верен тебе Манучар и так любит тебя, почему не привел он ко двору дочь свою Роден, равной которой нет на земле, невозможно найти для тебя более подходящую пару. Знай, что самому искусному афинскому художнику [2] не под силу изобразить ее красоту и самый красноречивый ритор не в силах воздать ей хвалу». Дошел до царя слух о красоте Роден, вызвал он тотчас к себе Манучара и сказал: «Прослышал я о красе дочери твоей Роден, и загорелось в сердце моем пламя любви, нет мне покоя ни днем, ни ночью. Дай мне ее в жены, и я полюблю ее, как собственную душу, а за это одарю тебя еще большими милостями».

Услышал это Манучар, свет померк в его очах, и лишился он чувств, ибо горячо любил свою дочь Роден, а для матери была она жизнью и утешением. [Придя в себя], сказал в душе своей Манучар: «Для Русудан в разлуке со мной жизнь и без того отравлена, а если отберут у нее дочь, что тогда утешит ее?» Терзался Манучар, но ничего не мог поделать, не помогали ни мольбы, ни просьбы, ни богатые дары, ни угрозы — на своем стоял тот нечестивец, безвинно мучащий христиан. Поэтому вынужден был Манучар обещать ему дочь свою желанную, ярче всяких светил сверкающую, красоты совершенной и возраста юного, и сказал он: «Я пойду и приведу свою дочь». Но отвечал царь: «Пока не увижу я красавицу, ты никуда не уйдешь, а потом тебя отпущу». Стало легче на сердце у Манучара. Подумал он: «Если отпустит он меня, то и Русудан уступит ради меня дочь». Взял он чернила, размешанные с мускусом, и написал обо всем подробно — какую славу он заслужил и какое величие и богатство снискал. Потом добавил: «Я знаю, как горька твоя жизнь, но зачем ты убиваешься и меня убиваешь своей печалью? Может, господь смилуется над нами и мы свидимся с тобой. Если ты" не позабыла меня, уступи ради меня твою любимую дочь Роден и слишком не печалься. Мне еще тяжелее, и знает об этом творец, дающий мне силу, ибо жертвую я дочерью для спасения души. И, может быть, удостоюсь я при жизни встречи с тобой».

Как дошла эта весть до Русудан, и без того пребывавшей в великом горе, прибавилось ей печали и забот. От чрезмерной тоски, подобной жгучему огню, задрожала она, как лист, упала с престола[3] и забилась, как обезглавленная птица. А как пришла в себя, стала громко причитать и рвать свою плоть. Раскровенила она лицо и голову, потом разорвала окровавленные одежды и прижала к сердцу дочь. Говорила она такие жалобные слова, что приходили в смущение слушавшие их и от жалости к ней загорались огнем. Три дня и три ночи не выпускала она дочь из объятий, и ни мольбами, ни силой не могли ее отнять. Плакала Русудан, била себя по голове, а потом упала замертво. Три дня лежала она, и не было в ней признаков жизни.

Пока Русудан пребывала в беспамятстве, оторвали от нее юную дочь и увели. На четвертый день пришла Русудан в себя, огляделась по сторонам: плакали над ней дети малые, а Роден не было видно. Вскочила Русудан и громко закричала: «Где ты, чадо мое любимое, жизнь матери твоей! Кто это солнце светлое для меня затмил, кто отнял у меня сияющую зарю?» То билась она головой о камни, то кидалась в огонь. Хватали ее за руки несчастные служанки, дети малые умоляли утешиться, но не унималась она, и они плакали вместе с нею кровавыми слезами.

Никак не могли успокоить Русудан. Тогда ее сын Придон написал письмо деду: «Повернулось вспять колесо судьбы, и приключилась с нами великая беда. Отняли у нас сестру нашу Роден, померкло светлое солнце. И теперь моя мать намерена убить себя и оставить нас сиротами. А потому вы, как получите наше послание, поспешите на помощь своей дочери. Мы же добавить к этому ничего не можем».

Спешно отрядили гонца, и передал он вскоре письмо Аптвимиане и с громким плачем и причитаниями молил о помощи. Получив известие о горе, постигшем любимую дочь, заторопился Аптвимиане. Не мешкая, собрались они и пустились в путь, ни днем, ни ночью не останавливаясь, и прибыли в страну иаманов. Увидели Русудан, она не только не бросилась им навстречу с улыбкой и радостным возгласом, но даже не обрадовалась их приходу. Привычная к неге и холе, она лежала теперь на земле, в пыли и в золе. Лицо ее, прежде сияющее и веселое, обрамленное драгоценностями, теперь было окровавлено. Вместо мягких, пропитанных благовониями тканей одета она была в грубые траурные одежды. С жалобным криком и горючими слезами обняла Русудан колени родителей: «Побейте меня камнями, не оставляйте меня жить, не глядите, как жжет меня неугасимый огонь, иначе весь мир сгорит от этого огня». День и ночь с плачем об этом молила. Как увидели родители ее, отчаявшуюся, потерявшую терпение, которой жизнь была не мила, а смерть желанна, были они потрясены и огорчены до крайности, однако, видя ее в таком положении, скрывали боль своего сердца и умоляли дочь: успокойся чуть и потерпи. Но она слушать ничего не хотела и продолжала пребывать в горе и отчаянии.

2

Афинский художник — имеется в виду византийский художник; мастер, превосходно владеющий своим искусством.

3

…с престола — в оригинале «тахти», что означает и «царский трон», и «место для возлежания, отдыха, пира», в данном случае имеется в виду второе значение. Далее слово «престол» неоднократно употребляется в этих значениях в зависимости от контекста.