Страница 2 из 19
Выходя из воды, Бакури улыбнулся Бубе:
— Скажи спасибо, что я немного устал. Ну ничего, вырастешь — научишься плавать!
Бакури, конечно, пошутил, но для Бубы это было чересчур; он злобно взмахнул кулаком и ударил Бакури в нос, вода окрасилась кровью. Буба выскочил на парапет бассейна и, приняв воинственную позу, поджидал противника. Но и тут его надежда не оправдалась. Бакури вышел из воды, сел на берегу, высоко задрав голову, чтобы остановить кровотечение, а Буба стоял наготове и тяжело дышал. Потом Бакури поднялся, искоса посмотрел на Бубу и как громом поразил его словами:
— Жалко мне тебя! — после чего не спеша направился к раздевалке.
Буба остолбенел, он не ожидал такого исхода.
— Трус! — выкрикнул он.
— Бокс не включен в программу нашей спартакиады, а то бы я тебе показал, какой я трус! — ответил Бакури и внушительно взглянул на Бубу.
Секунду они постояли как каменные, уставившись друг на друга, затем, зажав рукой окровавленный нос, Бакури снова двинулся вперед.
Все это я вспомнила, потому что… вспомнила, потому что… мне жалко Бубу. Ведь его все ненавидят в лагере. Очень уж обидно, что он такой скверный мальчик. Мне хочется, чтобы все были хорошими, все мои товарищи. Я и не подозревала, что существуют такие злопамятные ребята, как Буба. Никогда я не думала, что человек может быть плохим и завистливым, быть нелюбимым и никого не любить. Но, возможно, я заблуждалась. Правда, сама я ненависти к Бубе не питаю. Мне кажется, я даже смогла бы к нему относиться с теплотой и вниманием… Ведь ему, наверное, тоже нелегко. Не знаю, не знаю, может, я и неправа, может, я болтаю глупости…
Когда пионервожатый поддержал нас насчет сбора металлолома, мы решили организовать бригады. Но желающих оказалось так много, что едва не распались все кружки. Даже члены танцевального, литературного и физкультурного кружков хотели записаться в наши бригады.
— Так не пойдет, — сказал старший вожатый Нодар и внимательно оглядел ребят. — Мы организуем две бригады, этого вполне достаточно. Собранный утиль вы сдадите на склад металлолома, который находится тут же, на нашей улице. Все вы хорошо знаете, куда идет собранный металлолом, — рабочие Руставского металлургического завода переплавляют его в сталь и чугун. А из чугуна и стали наши заводы изготовят тракторы, комбайны…
— Тепловозы! — выкрикнул кто-то.
— Ракеты! — добавила я.
— И нагрудные значки! — послышался сзади меня чей-то голосок.
Это оказался маленький Мито, вся грудь которого была увешана значками. А дома, в ящике стола, хранилось еще больше, и он всегда жалел, что для них не хватало места на груди.
— Кроме того, — продолжал Нодар с улыбкой, — запомните, что победителей мы возьмем в туристический поход в Боржомское ущелье.
Эти слова вызвали среди ребят особенное оживление.
— Руководителем первой бригады назначим Бакури, — сказал вожатый. — Бакури, подбери себе товарищей. А вторым руководителем… — Он вдруг умолк и, прикрыв ладонью глаза, стал всматриваться в глубину двора.
У подъезда, на каменных ступеньках, одиноко сидел Буба, обхватив руками колени и уставясь в землю.
— Буба, — позвал его Нодар, — иди сюда.
Буба неохотно поднялся и, опустив голову, приблизился к нам.
— А разве ты не хочешь собирать металлолом? — спросил Нодар.
— Не хочу!
— Ты же ничем не занят в лагере.
— Но лом я не хочу собирать!
— А если мы тебя назначим руководителем бригады?
— Нет, — отрицательно покачал головой Буба.
— Смотри, победившую бригаду мы возьмем в поход.
Буба мгновенно вскинул голову, посмотрел испытующе на вожатого загоревшимися глазами, будто сомневаясь в правдивости его слов.
— Ну быстрее говори, а то желающих много!
— Да, но… — забормотал Буба (от волнения у него перехватило голос), — а с кем будет соревноваться моя бригада?
— С бригадой Бакури!
— Бакури?!
Буба и Бакури смерили друг друга взглядом. Бакури чуть вызывающе улыбнулся, Буба нахмурился.
— Хорошо, я согласен, — пробурчал Буба. — А побежденных вы возьмете в поход? Вы их оставите как проигравших, да?
Буба мучился, не в силах высказать какую-то мысль. И вдруг высказал:
— Если и побежденных возьмете, то я отказываюсь.
Вожатый усмехнулся.
— Если члены бригады не проявят себя в чем-нибудь другом, конечно, мы их не возьмем!
— Хорошо, тогда я согласен! — решительно произнес Буба.
— Только вы должны помириться, ты и Бакури!
Услышав эти слова, Буба попятился.
— Это не обязательно! — сказал он.
— А если не помиритесь, мы не назначим вас руководителями бригад, в поход пойдут другие… Бакури, иди сюда, подай руку.
Бакури сделал несколько шагов и протянул руку Бубе. Буба опять попятился.
— Я не хочу вас обманывать, — обратился он к вожатому, — при вас я подам ему руку, но потом все равно не буду разговаривать.
Вожатый Нодар с минуту о чем-то думал, будто взвешивая, стоит ли настаивать на своем, потом сказал:
— Ладно, сами помиритесь, обязательно.
Затаив дыхание пионеры следили за этой сценой. Я очень волновалась, я была так благодарна вожатому и рада за Бубу, что чуть не всплеснула руками. В то же время я боялась: вдруг Буба опять что-нибудь выкинет и испортит дело? К счастью, все обошлось благополучно.
«Наконец-то Буба сможет проявить себя, — думала я, — сможет восстановить свое доброе имя!»
На следующий день, ранним утром, мы начали действовать. Я записалась в бригаду Бубы, за мной — маленький Мито, Этери тоже присоединилась к нам.
— Смотрите, никого не буду жалеть, — сказал на первом же «совещании» Буба. — Я во что бы то ни стало должен поехать в Боржомское ущелье, и если вы подведете… вы меня знаете?
Я ждала, что Буба покажет кулак, но он просто погрозил пальцем.
— У Бакури три девчонки, а у нас только две. Конечно, мы победим, — пролепетал Мито и провел рукавом по значкам, точно хотел придать им больше блеска.
— Смотря какая девчонка, — хитро заметил Буба, взглянув на Мито. — Некоторые девчонки посильнее мальчишек, а бывают мальчишки большие разини, чем девчонки.
Мито не понял намека, он опять погрузился в чистку значков.
— Сначала мы устроим обход дворов и, что найдем, заберем, а ровно в час дня соберемся у склада, — планировал Буба, — тяжелые вещи перетащим всей бригадой. А теперь за работу! Не забудьте — в час дня у склада. Тащите побольше, чтобы с вас пот градом лился!
На этом разошлись. Я направилась домой. Шла и думала о Бубе. Любопытно, что именно его заинтересовало? Вначале он наотрез отказался, не хотел даже быть руководителем бригады. Что же потом произошло? Неужели дело лишь в том, что конкурентом оказался Бакури? Или Бубу прельстила награда? Мстить Бакури за победу в соревновании, по-моему, было неинтересно. Не об этом думал Буба. Зато я хорошо заметила, как заблестели его глаза при упоминании о туристическом походе.
Редко мне удавалось заметить улыбку на лице Бубы, но почему-то, когда я вспоминала его лицо, оно всегда улыбалось, а губы, казалось, говорили: «Мзия, ты очень хорошая девочка». Но тут же я вспоминала, что Буба, грубый, молчаливый и насмешливый Буба, вряд ли способен сказать такие слова. Не способен, ну и пусть не говорит, я и не хочу, чтобы он говорил, не его дело, хорошая я или плохая. Кто его спрашивает!
Придя домой, я взяла ключи и спустилась в подвал. После долгих поисков я нашла свой детский трехколесный велосипед, покореженный и покрытый ржавчиной; нашла сломанный утюг, два котла с дырявым дном; наконец, наткнулась на изодранный зонт, сняла с него деревянную ручку, сорвала черное, когда-то непромокаемое полотно, и в руках у меня остался голый железный корпус. Этот трофей я тоже добавила к своей добыче. Я сложила все в кучу и выбралась наверх. Бабушка Нато жарила мне яичницу.
— Что ты там искала в подвале? — спросила она.
Я ей рассказала.
— В коридоре стоит старая печка, не пригодится ли? — вдруг неожиданно предложила бабушка.