Вечный лед

Джайя лишь кивнула в ответ.

– А почему? Потому что я ненавижу то, что с нами происходит! Я ненавижу разделение, слабость и мягкость. – Беленда наклонилась над огнем и тихо сказала: – Среди нас есть такие, кто не позволит себе опуститься до них.

Джайя откинулась назад. Меньше всего ей хотелось оказаться вовлеченной в заговор, особенно в чужой.

– Что ты имеешь в виду? – спросила Джайя. – О ком ты говоришь?

– Небольшая группа мужчин и женщин, – сказала Беленда, раскачиваясь на корточках. – Стремительно набирающая вес во всех военных орденах. Те, кто остаются верными прошлому, кто помнит рассказы о Джаркельде, Стромгальде и самой Кьелдос и хочет делать то, что необходимо для спасения великого народа от самого себя.

– Я не считаю Кьелд самым страшным врагом самого себя, – сказала Джайя. – У вас уже есть ледники, варвары и этот некромант…

Беленда фыркнула. – Ты не слушаешь! С некромантом можно иметь дело! Я слышала рассказы о том, что ледники давно уже расплавились бы, если бы не маги, стремящиеся сохранить свою силу! А что до варваров… – Она потерла щеку. – Ну, они всегда были опасными. Кровавые дикари. Но как только мы соберем людей, то их трусливые, покрытые шкурами спины окажутся по ту сторону гор. Это я тебе гарантирую.

– Ты говоришь о революции? – спросила Джайя.

– Я говорю …, – Беленда причмокнула губами, словно пытаясь подобрать правильное слово. – Корректировка. Кьелдору необходима корректировка. Во взглядах. В этике. И в могуществе. Я думаю, что те, кто верен истинному величию прошлого, могут провести эту корректировку.

Джайя постаралась уклончиво кивнуть. – Ты рассказываешь мне об этом из-за …

Беленда пожала плечами. – Мы можем использовать в наших рядах одного или двух метателей молний. Я не настолько упряма, чтобы не понимать, что заклинатель может быть полезен в качестве союзника. Даже простой наемный маг.

– Ага, – сказала Джайя. – Это часть моей точки зрения. Я простой наемный маг. Это означает, что я не участвую в революциях, если не заплатят. – Джайя старалась казаться дерзкой, но Беленда словно ушла в себя, пока наемный маг отвечала.

После молчания воздушный рыцарь произнесла: – Это небольшое недоразумение в башне «королевской боли». За это заплатили?

Джайя подумала о том моменте, когда в последний раз видела Джодаха – со связанными руками, чтобы не пораниться, его горло болело и горело от крика, мышцы были безумно напряжены.

Она кивнула. – Для меня – довольно много.

Беленда издала хрюкающий звук и сказала: – Ладно, подумай об моих словах. Я могу только просить об этом. Ложись спать. – С этими словами она проглотила остатки вина и пошла устроить аэстира на ночь.

Джайя вычистила посуду после еды и забралась в маленькую палатку. Когда Беленда проскользнула внутрь, Джайя лежала с закрытыми глазами и размеренно дышала, притворяясь спящей, но сон не шел к ней. Она совсем не хотела продолжать разговаривать на эти темы.

Утром Беленда предоставила Джайе упаковывать палатку, а сама вывела аэстира на охоту. Они вернулись с небольшим, бледным червем, похожим на гусеницу-многоножку. Затем они снова поднялись в воздух и летели большую часть дня, пока не добрались до пункта назначения. Внизу слюда, окруженная ледником, сияла, словно алмазы под чистым небом.

Беленда посадила аэстира, и Джайя соскользнула у него со спины. Беленда не потрудилась спускаться.

– Ты подумала над моими словами?

Джайя пожала плечами под мехом. – Я сама себе хозяйка, Бел. Ты же знаешь. Твои слова звучат правдоподобно, но я не подхожу для революций. И считаю, что снаружи вам грозят бóльшие опасности, чем изнутри.

Беленда расстроенно вздохнула и посмотрела на горизонт. – Ты уверена в том, что хочешь здесь оказаться? Кажется я заметила неподалеку хижины варваров.

Джайя снова пожала плечами. – Я направлялась именно сюда.

Беленда сурово посмотрела на Джайю. – Эти дикари мало похожи на людей. Тебе нужна помощь?

Джайя позволила себе улыбнуться, чтобы казаться сильнее, чем на самом деле. – Я справлюсь. Я принесла свою помощь с собой. – Она коснулась груди, и нащупала зеркало.

– Ты сказала, что оно принадлежало другу, – сказала Беленда. – Этот «друг» не окажется одной из тех ледяных обезьян с руками до земли?

Джайя аккуратно подобрала слова. – Мой друг сейчас в руках этих варваров.

Беленда перегнулась через седло и спросила: – Ты уверена, что тебе не нужна помощь?

Джайя выпрямилась во весь рост. – Бел, с каких это пор наемному магу нужна помощь против ледяных обезьян?

Беленда подняла руки. – Просто спросила. После всего этого было бы неприятно увидеть, что с тобой что-то случилось.

Джайя улыбнулась от всей души. – И тебе того же, Беленда Данисдоттир. Окажи мне услугу. Обдумай все сама перед тем, как присоединиться к группе, которая собирается изменить мир. Эти перемены могут оказаться не к лучшему.

Беленда хмыкнула и ударила птицу коленями. Аэстир расправил крылья и поднялся в воздух, подняв вихрь из снега и обломков слюды вокруг ног Джайи. Та посмотрела вверх на то, как воздушный рыцарь описала огромную дугу.

Джайя смотрела на юг до тех пор, пока Беленда не превратилась в маленькое пятнышко на горизонте, и удостоверилась, что та не вернется «на помощь». Только после этого она начала спускаться по неровному, усыпанному слюдой склону в сторону лагеря варваров.

В свою очередь Беленда подождала, пока она не удалилась от ущелья на юг достаточно далеко, чтобы Джайя ее не увидела. Только после этого она натянула поводья и направила аэстира на запад – к Замку Трессерхорн.

Глава 9 

Сердца и умы

Тот факт, что Кьелдор был известен как «Ледовая цивилизация», не означает, что он был единственной цивилизацией на Терисиаре. Изолированные аванпосты гномов сражались против увеличивавшихся и уменьшавшихся орд гоблинов и орков. В Финдхорне и Явимайе выжили эльфы, а в подводных дворцах кишели люди-рыбы. Все эти расы страдали оттого, что не были людьми, и потому со временем исчезли и не вошли в историю, написанную людьми.

Даже утверждение о том, что Кьелдор был единственной великой человеческой цивилизацией на Терисиаре, является ошибочным. Лед вынудил целые народы вести кочевой образ жизни, и они изменились, чтобы встретить свой новый мир. Из этих кочевников лучше всего известны балдувийцы с севера Карплусанских гор, в основном – благодаря длившимся долгое время сражениям с кьелдорцами.

Джодах бежал так долго, что не мог вспомнить, когда все началось. По правде говоря, он вообще не мог ничего вспомнить наверняка. Старые мысли, старые воспоминания, старые сожаления – они словно вытаскивались из него, едва приходя на ум, ускользали от его сознания и служили пищей для усиления гонящимся за ним сущностей.

Следовавшие за ним по пятам сущности сводили его с ума, в том числе и из-за того, что были невидимы. Они, словно наполовину оформившиеся твари, неуклюже двигались по несметному числу коридоров за его спиной. Он попробовал открыто их встретить, но его глаза соскальзывали с них, как будто они были сделаны из чего-то, отражавшего сам свет. Иногда они словно бы трепетали и увядали, иногда – заполняли смутными, сероватыми тенями, заполнявшие залы позади него.

Они взывали к нему на языках, когда-то бывшими человеческими, а теперь превратившимися в бессмысленные звуки и крики. Он не мог понять слов, но у него сдавливало грудь, а сердце начинало стучать в ответ. Он плакал от звука неизвестных голосов, и, когда убегал от них, по его лицу катились слезы.

Залы тоже словно обманывали его, они были одновременно знакомыми и чужими, надежными и призрачными. Некоторые он помнил, например старый дом в поместье, где он вырос. Джодах дважды обнаруживал себя в главном зале со старой черной и белой плиткой лишь затем, чтобы повернуть за угол или войти в другую комнату и обнаружить, что оказался в каком-то другом месте, далеком от того места, где, как он считал, должен был бы быть. В глубине души он знал порядок этих комнат, план перехода от одной к другой, но какой-то зловредный божок разбросал их, перемешал, чтобы превратить в лабиринт с зеркальными стенками, откуда он не мог спастись.