Вечный лед

Джайя долго и мрачно смотрела на мироходца. Наконец она сказала: – Я вас вызвала. Вы у меня в долгу.

Снова загремел похожий на прибой смех. – И, как джинн из кольца, я должна служить тебе? Потому что у тебя была моя безделушка? Кстати, откуда она у тебя?

Джайя промолчала, а Фрейалис улыбнулась. – Я рассчитывала не на такое отношение, если ты хочешь, чтобы я помогла твоему другу, – она начала насмехаться.

Джайя скрестила руки на груди, стараясь выглядеть как можно более дерзко. Затем она глубоко вздохнула и слегка расслабилась.

– Старший друид Ордена Можжевельника, – сказала она, быстро отбрасывая с лица случайную прядь. – В обмен на оказанную ему, и вам, как он тогда сказал, услугу.

Фрейалис фыркнула почти по-человечески. – Старый Колбьерн всегда был слишком мягкосердечен и слишком вольно пользовался моим расположением. Я избавила тебя от верной смерти. Без меня ты уже была бы волочащим ноги трупом. Я ничего тебе не должна, человеческое дитя, и я не испытываю нужды или желания договариваться с подобными тебе.

Джайя собралась было сказать что-нибудь грубое, но остановилась. Она посмотрела на Джодаха.

– Отлично. Вы ничего мне не должны. Но вы должны ему. Вы это знаете. Иначе бы вы со свистом унеслись отсюда после первого же доброго деяния.

На лице Фрейалис мелькнула вспышка или что-то другое, что Джайя не смогла определить. – Что ты имеешь в виду?

– Я имею в виду, что вы знаете, что должны Джодаху, – сказала Джайя. – За что-то в прошлом.

Фрейалис снова посмотрела вниз на скорчившуюся среди мехов фигуру. Ее лицо посуровело.

– Перед тем, как ты сможешь возвыситься по-настоящему, часто приходится падать, и падать глубоко. Что он тебе открыл?

– Меньше, чем только что открыли вы сами, – сказала Джайя, стараясь сохранить самоуверенный тон в голосе.

Фрейалис резко подняла голову и наградила Джайю суровым взглядом. – Как ты его нашла?

– Он был пленником этого, некроманта Лим-Дула. Тот использовал Джодаха в качестве главного ученого и убеждал его, что он – вызванное существо.

– Я не спросила где, – сказала Фрейалис. – Я спросила как?

Джайя медленно заговорила. – Я была в Лат-Наме, в его школе, по … другим делам и обнаружила его исчезновение. Никто не знал, куда он ушел, а кое-кого это явно не беспокоило. Я начала искать, и нашла того, кто знал другого, который знал кое-что. В конечном счете след привел в Трессерхорн. Когда я туда добралась, он не помнил своего прошлого. Полагаю, что это было следствием пыльцы.

– Частично, – сказала Фрейалис. – Давай я расскажу тебе, что архимаг бы тебе не открыл. Каждые сто лет или около того боль от бессмертной жизни становится слишком сильной, и он предпочитает забыть, лишиться воспоминаний о своем прошлом. Чтобы это сделать, он снижает свою защищенность, чтобы он мог построить еще более крепкие стены. В этот момент он становится слегка сумасшедшим – небольшое безумие, чтобы компенсировать большее. За это время он теряет важную часть себя. Если кто-нибудь в этот период уберет его из Лат-Нама, не допустит, чтобы он использовал … – Мироходец говорила уже не с Джайей, а сама с собой. – Так, я поняла, как это могли сделать.

Джайя изумленно смотрела, не желая раздражать мироходца больше, чем уже успела.

Фрейалис словно неожиданно вспомнила о присутствии наемного мага. – Что ты хочешь, чтобы я сделала? – спросила она.

Джайя прищурилась. – Что я хочу, чтобы вы сделали? – пробормотала она. – Я хочу, чтобы вы удалили из него яд. Как вы думаете, чего я от вас хочу?

Фрейалис наклонилась вперед, возвышаясь над женщиной с золотисто-каштановыми волосами. – Ты совершенно уверена?

Джайя заметила улыбку, притаившуюся в уголках рта мироходца.

– Конечно, – сказала Джайя, в ее голос закралось подозрение. Желание Фрейалис помочь было во многом страшнее ее отказа.

– Очень хорошо, тогда позволь мне начать, – сказала мироходец.

Она раскинула руки пальцами наружу над скрюченным телом. Фрейалис закрыла глаза, и Джайя могла представить себе, как великое существо прокачивает сквозь руки свою энергию, работая с маной и магией на настолько утонченном уровне, что собственные заклинания Джайи казались заостренными кольями и каменными плитами.

Какими, подумала Джайя, они, может быть, и казались кому-нибудь похожему на Фрейалис.

Мучительно медленно из ноздрей и заляпанного слюной рта Джодаха начала вытекать струйка желтоватого газа. Газ, пар из взвешенных частиц пыльцы, медленно поднимался вверх, собираясь у них над головами в большой шар перед тем как полностью рассеяться.

Джодах начал дергаться и стонать под руками Фрейалис, еще неистовее, чем раньше.

Там, где Джодах находился, было холодно, а он ненавидел этот холод. Воздух был студеным, и Джодах дрожал в пропитанных потом штанах и рубашке. Он бежал. Он знал лишь это, но не представлял, откуда и куда.

Он был в громадном доме или, скорее, даже в скоплении домов, и пока он бежал по залам, каждый из них переходил в другой. Это был полуразвалившийся дворец, построенный несколько тысячелетий назад, что отражала его архитектура. Простые деревянные половицы сменялись богато украшенным паркетом, инкрустированным драгоценными камнями, на смену которому, в свою очередь, приходили темные гранитные блоки, отлично уложенные безо всякой известки.

Подобным образом изменялись и стены, от штукатурки и планок до угнетающей каменной кладки и неровных стен пещеры. Залы освещались факелами, маленькими светящимися жучками и осколками хрустальных сосудов, вырезанных в виде маленьких костров. Там были искусно вытканные гобелены и картины, в многочисленных альковах стояли скульптуры, но каждый раз, когда Джодах собирался уделить им внимание, они перемещались и вертелись на месте, не раскрывая ему своей истинной природы.

Были и окна, и Джодах догадывался, что находится снаружи. Это окно должно выходить на старую башню в клюквенном болоте. Из этого должен открываться вид на огромный залив, окруженный городом, построенным на скалистых выходах. Сквозь третье можно рассмотреть руины огромного замка, которые, насколько он знал, он сам и помогал создать. Но за окнами виднелась лишь темнота. В этой темноте двигались огромные неуклюжие фигуры, шептавшие слова на языках, которые Джодах точно знал, но сейчас не понимал.

Окна наполняли Джодаха страхом, и он бежал от них, двери же приводили в ярость и расстройство. Они были всех видов и стилей: простые деревянные двери, ворота из темного камня с вырезанными на них знаками, двойные двери, круглые порталы и покрытые рунами арки. Все двери были закрыты и заперты. Дверные молотки в форме драконов, грифонов и лиц, которые, как Джодах думал, он должен знать, не давали ответа, а дверные ручки из оникса, нефрита и малахита не реагировали на его прикосновения. Джодах знал, что ему нужен ключ, но не знал, где его найти.

Поэтому он побежал, но это не привело ни к чему хорошему. Двери оставались закрытыми, окна заполнили эбеновые тени, а гобелены оставались непроницаемыми. Он бежал до тех пор, пока не перестал узнавать архитектуру, и снова попытался открывать двери, пока не ощутил растущего разочарования и не почувствовал, что опять надо бежать.

Он не мог сказать, сколько времени провел за этим занятием, и чувствовал, что вся его жизнь превратилась в комбинацию из бега и безуспешных попыток открыть двери. Он не мог вспомнить, что было за дверьми, и это еще сильнее сводило с ума, поскольку он был убежден, что сам положил туда то, что там находилось.

Когда Джодах остановился посреди огромного зала, со всех сторон окруженного запертыми дверьми различного вида. Он что-то услышал.

Сначала возник ветер. Это был спиральный каскад поднимающегося воздуха, сдувавшего на своем пути пыль и грязь, скользивший по путаным коридорам призрачной цитадели. Этот ветер тоже был знаком Джодаху, но от него не возникало привычного ощущения. Этот ветер нес силу и угрозу.