Страница 2 из 3
– О, тебе интересно? – с деланным изумлением в него.
– Рей, не беси, а. Нормально общаюсь. Обменяемся колкостями после официальной части.
– У моего попутчика поменялись планы, – Ида ответила во всеуслышание. Гордо, не скрываясь, вспарывая ненависть на того самого попутчика.
– И он оставил тебя прям на трассе? – Монтеро скептически взглянул на нее, впервые за это время, между прочим.
– Считай, так и было.
– Вытолкал, значит.
– Фу, как унизительно, – Ида сморщила нос, ставя бутылку в подстаканник.
– Так это твоя реальность, я причем? – Монтеро усмехнулся, следя за дорогой. – А в Питстон зачем ехали?
– Отдохнуть и наладить отношения.
Кайл откровенно поржал с ситуации. Очередь Иды возмутиться и недовольно уткнуться взглядом в него.
– Нормально наладили, – все еще с не сошедшей улыбкой ответил он, без прикрытия глумясь. – С рыжим ехала? В его стиле.
– Да какая уже разница, – она отмахнулась и уставилась в окно.
Действительно. Какая разница? Похоже, теперь она едет в Питстон налаживать отношения с Малфоем. Через секунду Ида разразилась очередным приступом смеха из-за своих мыслей. Умора. Захотелось повеситься от веселья. На гирлянде с лампочками, чтобы атмосферно.
Некоторое время спустя она разглядывала мирно стекающие по стеклу капли дождя, прислонившись к двери головой. Салон ловил тихий гул с улицы. Недавно продрогшая от осенней непогоды, она согрелась под дружелюбным воздухом и задремала. Надо признать, Монтеро водил достойно. Опасности не чувствовалось. По крайней мере, с ней он не позволял себе лихачить.
Рано радовалась. Из дрема ее вышвырнули лихим заносом влево. А потом – глухой бах у бампера, толчок вперед, – и руки уперлись в бардачок, избегая столкновения лица и панели машины. Пока Ида оклемалась от дикого испуга, Монтеро уже вышел из машины и присел на согнутые колени у передней панели, сосредоточено оценивая ущерб.
– Что стряслось? – Ида вылетела из машины, дезориентированная в пространстве после сна.
– Сбил…
– Кого? – в ужасе перебила.
– Зайца сбил.
– Убил? – голос надломился.
– Рей, – устало вздохнул Монтеро, посмотрев на нее. – Зайца задел бампером, когда он выскочил на дорогу. Они те еще тупорылые смертники. Чем-то на тебя похожи.
– Ну ты и придурок…
Фраза соскочила с подрагивающих губ недовольным шепотом. Дрожь охватила болтающиеся руки, а глаза защипала сила отчаяния. В ней окончательно добили последнюю сдыхающую нервную клетку. Больше нет сил притворяться, что все великолепно в этом распрекрасном мире единорогов и сладкой ваты.
– Заяц… Он живой остался?
На нее направился уже серьезный, ничем не приправленный взгляд снизу-вверх.
– Живой, не расстраивайся, – сказал он абсолютно нормально. Как обычный человек. Без тени сарказма или шутки. Не сводя взгляда. – Убежал в поле. Нормально все?
Ида глубоко кивнула, махнув недлинными волосами вперед. А бесцветные губы-то неистово поджимала, чтоб не разреветься. Чертов заяц. Чертов Николас. Чертов Монтеро. Как же они все достали. Резь в глазах становилось невозможно терпеть, она зажмурилась сильно-сильно, встречая разноцветные иллюзорные шарики в темноте. Что-то там происходило, пока она пыталась совладать с собой, а когда все-таки открыла глаза, прям перед ней присел Монтеро на корточки.
– Обопрись на мои плечи и приподними ногу.
Ей настолько все равно, что больше не удивляет ничего. Она послушалась, уложила ладони на его плечи в поиске опоры и оторвала ногу от босоножки. Прохладная вода обтекла кожу, и только потом Ида опустила взгляд вниз и увидела, что Монтеро смывает слабым потоком из бутылки грязь на ноге. Она же напролом выбежала из машины, забыв о поврежденной обуви, и вляпалась в лужу. Дурочка.
Ида слабо усмехнулась себе, вспомнила, что Николас никогда бы не сделал подобного, а тут бывший коллега-соперник на колени перед ней падает. Конечно, не хотел замарать идеально-чистые коврики своей машины. И все равно, что сейчас она в нем вызывает омерзительно страдальческое чувство жалости. Плевать, да. Ее потухший взгляд куда-то в пустоту говорит ярче и громче любых слов.
– Монтеро.
– М?
– У тебя есть что-нибудь из успокоительного?
Он не хотел язвить. Не мог этого позволить – по глазам видно, как он понял ее безвольное состояние убитой при живом теле. Монтеро выпрямился, долго рассматривал ее глаза, направляющие взгляд куда-то за его плечо.
– Настои, сиропы?
– Без разницы. Что-нибудь.
Он, кажется, поежился от ее безучастного тона.
– Ничего нет. Даже вина не могу предложить.
Ида тускло хмыкнула и перевела взгляд на него.
– Жаль. Я бы отметила начало свободной жизни.
Монтеро разместил зад на капоте и достал забытую пачку.
– Сигаретой отметишь?
Ида сделала то же самое: уселась, как на сиденье.
– Никогда не пробовала.
– Научу.
– Ой, пожалуйста, давай без дурацкой жалости. Просто дай и все.
Монтеро передал одну сигарету ей, но себе не взял. Почуял, что придется помогать. Ида неумело зажала ее большим и указательным пальцами, оттопырив остальные, поднесла к губам и как-то невпопад чиркнула зажигалкой. Даже смешное положение ее никак не волновало. На вторую попытку кончик сигареты полыхнул и начал тлеть, дым потянулся в легкие. Кашель ударил с опозданием. Монтеро позволил себе усмехнуться, посчитав, что обстановка достаточно разряжена.
– Вкусно?
– Как-будто пожевала земли. На, – она передала ему сигарету. – Побрезгуешь?
Ее окутал низкий негромкий смех.
– Какая же ты еще мелкая, Рей.
Она заметила, с каким наслаждением он взял в рот фитиль с отпечатком ее укуса и потянул дым в себя. Его темные глаза в блаженстве сомкнулись, а сам он встречал плавное погружение в кратковременную эйфорию. Какая вредная зависимость от табака. Ида тряхнула головой и обхватила себя за плечи. М-да уж, вот так неожиданная остановочка: произошло все, что просто не могло случиться. Они просидели на капоте под открытым ночным небом до тех пор, пока Монтеро не докурил и не выбросил окурок в сторону. Непонятно – стало легче или нет, но ехали они все-равно без разговоров: Ида вглядывалась в полную черноту за окном, Монтеро растекался на сиденье, еле держа руль. Дорога скучная аж до зевоты.
Вскоре она уснула, как незадолго до этого. В затылочную часть головы пульсировала стягивающая боль. Сиденье почему-то стало таким жестким и неудобным, что хотелось вечно менять позу, переворачиваться, ерзать. Во рту пересохло, приходилось постоянно облизывать такие же пересохшие губы, сглатывать. А еще духота в салоне. К горлу подступила тошнота, был порыв сорвать всю одежду мигом. Второй раз тоже выдернули из сна, но уже чуть деликатнее, чем в первый.
– Подъем, Рей. Остановка.
Ее немного трусило. Сонные глаза нашли Монтеро. Губы смялись.
– Чего орешь? И так болит голова.
– У тебя жар, похоже. Я проверил, пока ты спала.
– Ты трогал меня во сне? – от осознания она взбодрилась, усевшись ровнее.
– Ты бредила. О каких-то пустынях говорила.
– Душно было, – Ида потупила взгляд и заметила, что они остановились на захудалой заправке.
– Держи это, иди переодевайся, – он всучил ей небольшую сумку. – Я нам кофе куплю.
– Ты думаешь, тут есть кофе? – вопрос с открытым удивлением.
Заправка вообще выглядела едва ли заброшенной – как минимум, если сравнивать с остановками в пригороде Лондона. Стойкий фонарь, опутанный паутиной с дохлыми мошками внутри стекла, и тот подавал больше надежд на жизнь.
– Пойду узнаю, – ответил он, глуша мотор.
Ида вынула из кармана фунт и протянула ему.
– Я пью двойной эспрессо.
– Я тебя сейчас заставлю его съесть, если руку не уберешь. Понятно?
Хлестнул здраво так. Молодец. Одними словами вогнал ее в краску. Пришлось неловко засунуть фунт в карман брюк и закатить глаза до белков, пока он не видит. Ида привыкла быть сильной и решать свои проблемы сама. Модель такого поведения царила в губительных отношениях с Николасом Паркером много лет. По-другому плохо получалось. Она не умела.