Страница 19 из 27
В первые десять лет после окончания войны мы мало знали о советской ракетной программе… И лишь когда мы стали применять новые технические средства разведки, а с 1956 года получать фотоснимки с помощью самолетов U-2, в руки заждавшихся аналитиков начала поступать достоверная информация»[164].
Тем не менее советский космический прорыв не был предсказан американской разведкой.
21 августа 1957 года, сотрясая землю и воздух, Р-7 вновь уходит ввысь. Королев принимал поздравления министра обороны Жукова. Ракета поразила цель на Камчатке.
27 августа ТАСС сообщил об успешном запуске сверхдальней межконтинентальной многоступенчатой баллистической ракеты. Специально для американской аудитории было добавлено: «Полет ракеты проходил на очень большой, еще до сих пор не достигнутой высоте… Полученные результаты показывают, что имеется возможность пуска ракет в любой район земного шара». Наиболее эффективное средство доставки ядерного оружия – межконтинентальная баллистическая ракета – впервые появилась на вооружении Советского Союза. Неуязвимость США уходила в прошлое.
Чтобы быть более доходчивыми, в Советском Союзе, в подмосковном ОКБ под руководством Романа Анисимовича Туркова, заместителя Королева, ударными темпами создавали три искусственных спутника Земли[165]. Запуск первого из них 4 октября 1957 года вызвал в США эффект разорвавшейся бомбы: Эйзенхауэр признавал: «Советское научное достижение было впечатляющим. Могущество силы, способной поднять спутник такого веса, было полной неожиданностью для нас»[166].
Новая ситуация делала угрозу «массированного возмездия» нереалистичной. «Послевоенная эра кончается, – с разочарованием признавал вскоре после запуска спутника Уолтер Липпман, – величайшая реальность, с которой мы должны сейчас примирить наше мышление, заключается в том, что мы являемся равной, а не верховной силой»[167].
– Что обнаружат американцы, если когда-нибудь окажутся на Луне? – поинтересовался журналист у известного физика и создателя атомной бомбы Эдварда Теллера.
– Русских, – мрачно ответил тот[168].
Самодовольная спесь с американцев слегка спала. Аллен Даллес признал: «В наше время Соединенным Штатам брошен вызов группой стран, проповедующих иную жизненную философию, другое мировоззрение, правительства которых настроены к нам враждебно. Это само по себе открытие не новое. Мы и раньше сталкивались с подобными вызовами. Теперь изменилось то, что мы впервые стоим лицом к лицу с противником, обладающим военной мощью и способным нанести разрушительный удар непосредственно по Соединенным Штатам. В век ядерных ракет это может быть сделано в течение часов и даже минут, причем на приведение в состояние готовности нам будет отпущен минимум времени»[169].
Однако американцы тут же ударились в другую крайность: началась паническая кампания по поводу «ракетного отставания» США, что требовало немедленного ответ в виде резкого увеличения военных расходов. И первую скрипку в этой кампании играли разведка, Пентагон и военно-промышленный комплекс.
США резко увеличили инвестиции в экономику знаний. Конгресс объявил состояние «чрезвычайной ситуации в образовании»: среди прочих шокирующих откровений выяснилось, что 75 % школьников не изучали физику вовсе. Белый дом ввел новую должность: специальный советник президента по вопросам науки и технологии. Через год Конгресс принял Закон об образовании в области национальной обороны[170]. А за ним и Закон об аэронавтике и исследовании космического пространства, в соответствии с которым было создано Национальное управление по аэронавтике и исследованию космического пространства (НАСА)[171].
Американцы раскроют сверхсекретный объект на Байконуре, когда его еще называли по ближайшему населенному пункту Тюра-Тамом (а Байконуром, расположенным гораздо дальше, его назовут для конспирации). U-2, стартовавший с Пешаварского аэродрома в Пакистане, приземлился в Бодо в Норвегии. По фотографиям в ЦРУ удалось даже построить объемную модель полигона со всеми сооружениями[172]. Аллен Даллес был счастлив: «В определенной степени успех, достигнутый нашим самолетом-разведчиком, можно было бы сравнить лишь с добычей технической документации непосредственно из советских учреждений и лабораторий агентурным путем»[173].
Но Советский Союз создавал все больше поводов к тому, чтобы в Соединенных Штатах крепло ощущение «ракетного отставания». 2 января 1959 года первое рукотворное небесное тело – автоматическая станция «Луна-1» – навсегда покинуло поле земного тяготения. Чтобы вырваться из плена Земли, она летела со скоростью 11 км в секунду – на 3 км быстрее, чем та, что вынесла на орбиту первые спутники. Первый «Лунник» не попал в Луну, промчавшись в непосредственной близости от нее и став первой искусственной планетой в Солнечной системе.
Но уже 14 сентября 1959 года второй советский «Лунник» доставил на поверхность спутника Земли – в район Моря Ясности – вымпел с гербом Советского Союза. 7 октября человечество смогло впервые заглянуть на обратную сторону Луны, которую обогнула станция «Луна-3» и сорок минут ее фотографировала с расстояния в 60–70 тысяч километров. Расшифровка фотоснимков дала возможность выявить 107 объектов – кратеров, морей, талассоидов – и начать работу над лунным глобусом[174].
Каждый новый советский космический успех оборачивался в США все новыми обвинениями Эйзенхауэра в растущем «ракетном отставании». В числе наиболее ярых критиков был влиятельный сенатор от Массачусетса Джон Кеннеди.
На американском направлении
На самом же деле Соединенные Штаты вовсе не сидели сложа руки, а стремительно наращивали свой ракетно-ядерный потенциал. Биограф Эйзенхауэра Амброз утверждает: «Эйзенхауэру достался по наследству арсенал, состоящий из 1,5 тысячи ядерных устройств мощностью от нескольких килотонн до нескольких десятков мегатонн. Если в 1959 году в арсенале насчитывалось 6 тысяч или около этого атомных бомб, то это означает, что Комиссия по атомной энергии за шесть лет пребывания у власти администрации Эйзенхауэра произвела 4,5 тысячи атомных бомб, или более двух бомб за один день. Способность Америки нанести удар по России была устрашающей»[175]. При этом, как отмечал генерал Тейлор, вопрос о том, как много ядерного оружия будет достаточно, никогда «не находил ответа с точки зрения стратегической необходимости, ответ давало только количество денег, выделяемого на него в бюджете»[176].
Взаимные опасения Москвы и Вашингтона создавали почву для переговоров по контролю над вооружениями. Начались переговоры о запрещении ядерных испытаний, хотя оставались принципиальные вопросы, по которым договориться не получалось. Главным среди них был вопрос о контроле за соблюдением соглашения о подземных испытаниях малой мощности, для обнаружения которых американцы требовали создания большого количества наблюдательных пунктов на территории нашей страны. Советские представители, ведущим из которых был Громыко, считали, что эти пункты окажутся лишь центрами шпионажа.
Американское военное руководство, правые политики от обеих партий, большинство СМИ, значительная часть экспертов, особенно сам Теллер, считали переговоры бесперспективными и настаивали на возобновлении испытаний и укреплении военной мощи страны. В годы президентства Эйзенхауэра Пентагон и так съедал 6 из каждых 10 федеральных долларов, а вооруженные силы выросли до 3,5 млн. человек[177].
164
Даллес А. ЦРУ против КГБ. Искусство шпионажа. М., 2016. С. 268–271.
165
Романов А. Королев. М., 1990. С. 240–241.
166
Eisenhower D. The White House Years. Waging Peace. 1956–1961. Garden City, 1965. Р. 205.
167
The New York Herald Tribune. February 4, 1958.
168
Leuchtenberg W. The American President: From Teddy Roosevelt to Bill Clinton. Oxford, 2015. Р. 356.
169
Даллес А. ЦРУ против КГБ. Искусство шпионажа. М., 2016. С. 83.
170
Гринспен А. Капитализм в Америке. История. М., 2020. С. 324.
171
Римини Р. Краткая история США. М., 2018. С. 361.
172
Хрущев С. Н. Никита Хрущев. Рождение сверхдержавы. М., 2019. С. 185
173
Даллес А. ЦРУ против КГБ. Искусство шпионажа. М., 2016. С. 116–117.
174
Романов А. Королев. М., 1990. С. 284–285, 295–296, 297–298.
175
Амброз С. Эйзенхауэр. Солдат и президент. М., 1993. С. 449.
176
Taylor M. Swords and Plowshares. N.Y., 1972. Р. 172.
177
Гринспен А. Капитализм в Америке. История. М., 2020. С. 325.