Страница 83 из 105
Глава 28
Будь барон обычным итальянцем — черта с два я бы к нему подошёл. Обычного не переспоришь. Он руки возденет, пальцы соберет в куриную жопу, как начнет болтать, так просто все умственные усилия уйдут на то, чтобы хотя бы понять, о чем он там говорит. В общем — дохлый был бы случай. Но барон был суров, он был преподаватель, воин и вообще… барон. Он не мог позволить себе в чужой стране и на высокой должности собирать пальцы в жопу и говорить скороговорками. Чем я и воспользовался.
Коварно.
— Исключено, студент. Полностью. Я не собираюсь с вами возиться.
— Возиться буду я, — тяжелый вздох вырвался из моей груди, — С ними.
На беговой дорожке неподалеку умирали три тела. Два всерьез, одно в шутку, которая точно потом выйдет мне боком. Или не мне, но выйдет. Посмотреть на хрипящих и изнемогающих Азова и Аркендорф пришли несколько ранних пташек и сам барон, но вместо этого изволили ужасаться концерту, устроенному Пиатой. Та, ни грамма не щадя своей униформы, волоклась за хозяином, спотыкаясь и падая. Любой галерный раб по сравнению с этой хитрожопой мелкой блондинистой куклой выглядел бы преуспевающим бодрячком. А уж чем она у себя вызвала крокодильи слезы — я и знать не хотел!
— Не будете, — отрезал преподаватель, — Всё обучение с огнестрельным оружием на территории академии будет проводиться исключительно со второго курса! У нас нет ни инструктора, ни его помощников, чтобы следить за вами! Хотите стрелять — идите с ними после занятий в тир!
— Не могу, — честно признался я, — С территории академии мне лучше не выходить. Вам же сообщили, что…
— А это, студент Дайхард — не мои проблемы!
— Предлагаю пари, — тут же равнодушным тоном сказал я, глядя, как Ария в очередной раз падает обнюхать пыль беговой дорожки, — Мы с вами стреляем на меткость, по вашим правилам, господин преподаватель. Если я побеждаю, то вы похлопочете, чтобы мы трое могли заниматься стрельбами, я возьму на себя обязанности и ответственность как инструктор. А если победа будет за вами, то… я выпишу вам чек на сто тысяч рублей. Без малейшего промедления, сразу же, господин преподаватель. Сию же секунду. Слово чести.
Медичи медленно развернулся ко мне всем корпусом, черные глаза итальянца впились в мои наглые немигающие зенки.
Сто тысяч — это сто тысяч. В переводе на деньги мира моей прошлой жизни (которую кое-как помню!) это приблизительно 17–22 миллиона
— Не могу не поинтересоваться, Дайхард, вы в своем уме? — неспешно проговорил итальянец, продолжая сверлить меня взглядом, — Вы же понятия не имеете, как я стреляю.
— Надеюсь, что вы стреляете чертовски хорошо, ваше сиятельство, — в меру нагло ухмыльнулся я, — Было бы чрезвычайно недальновидно вчистую разгромить преподавателя, с которым предстоит еще долго заниматься.
— Быстрые деньги ударили вам в голову? — желчно проговорил начинающий всерьез злиться преподаватель.
— Нет, — покачал я головой, указывая на шатающуюся баронессу, с трудом заставляющую себя сделать следующий шаг, — Просто госпоже баронессе срочно нужно стать нормальным бойцом, а господин директор, знающий об этом, не предпринимает никаких шагов.
— А вам какая забота, студент? — резко заинтересовался Медичи.
— У девушки есть баронство, господин преподаватель. Вы же знаете, у баронов и баронесс обычно бывают баронства. Это очень полезные штуки, так что мы с её сиятельством фон Аркендорф заключили сделку…
— «Штуки»… — процедил побледневший преподаватель, резко разворачиваясь на месте, — Идемте, студент Дайхард! Я принимаю ваше пари!
Сперва Эмберхарт производил впечатление еще большего не-человека, чем вечно валяющаяся на диване похабно одетая лентяйка, но чуть позже, пообщавшись с ним, я понял, что это впечатление обманчиво. Моё альтер-эго было жестким и жестоким человеком, очень эрудированным, бескомпромиссным и склонным к быстрой расправе над неугодными, но не более того. Он прекрасно знал о своей негибкости, постоянно предлагая чересчур жестокие и кровавые методы решения текущих проблем, но понимал неуместность подобных вариантов, оставляя последнее решение за мной. Впрочем, именно в этом и была причина моей новой жизни. Эмберхарт банально не подходил ни для этого мира, ни для книги, ни для жизни. Как там говорят? «Дитя своей эпохи».
Однако, в одной-единственной сфере Алистер Эмберхарт был абсолютно не превзойдён. Он не просто родился с пистолетом в руках, его, скорее всего, боженька сам вытолкнул на белый свет, подпихивая уже своим револьвером с одной руки и благословляя на огнестрельный бой с другой! И он ни разу в жизни не позволял этому дару заржаветь в застое, а потом передал его мне. Пусть и с немалым и довольно вредным куском собственных воспоминаний и рефлексов, сделавшими из меня хладнокровного убийцу… но и это было в помощь!
Навыки Эмберхарта позволяли мне не просто стрелять из любого положения и из любого пистолета, они позволяли даже уверенно чувствовать, сколько патронов осталось в магазине или барабане! Достаточно было один раз взять в руку «пустое» оружие, чтобы потом по изменению веса, всегда знать количество патронов. Положение запястья руки, держащей оружие, неуловимо менялось с каждым отстреленным патроном, поправки на ветер и на возможную отдачу я делал совершенно неосознанно, но безошибочно.
У Медичи просто не было шансов, особенно после того, как он приволок два одинаковых дуэльных револьвера, отказавшись от мысли использовать свое личное оружие. Впрочем, и с тем, из которого он собирался убивать людей в открытую, Фурио Медичи показал просто превосходные результаты, уверенно поражая мишени на расстоянии от 10 до 40 метров.
А я показал абсолютные. Вру, точнее привираю… хотя, на мой, в прошлом дилетантский взгляд — да, абсолютные. Легкое высококачественное оружие, предназначенное для убийства простых небронированных людей, просто пело у меня в руке, а после двух пристрелочных выстрелов, я буквально чувствовал, куда попадет горячий свинцовый шарик.