Мичман Болито

Луч света вдруг посеребрил снасти фок-мачты брига.

— На носу якорная вахта, — бросил Хоуп. — Проверяют канат!

Свет исчез так же внезапно, как появился. Под действием течения катер медленно дрейфовал к кормовому подзору брига. Хоупу пришлось признать, что времени на раздумья уже нет.

— Весла в шлюпку! На носу, приготовиться! — негромко приказал он.

Весла загремели о банки, но Болито по опыту знал, что шум, кажущийся оглушительным при прохладном бризе, вряд ли долетит до уха дозорного на полубаке брига.

— Что п-предпримет мистер Т-трегоррен? — прошептал Иден.

Болито чувствовал, как по спине у него струится холодный пот. Он слышал, как Хоуп, нагнувшийся вперед в стремлении разглядеть вырастающую над шлюпкой корму брига, осторожно вытащил из ножен шпагу.

Болито ответил:

— Как только мы взберемся на палубу, он атакует судно с носа, обрежет якорный канат и …

— Приготовьтесь, парни, — рявкнул Хоуп.

Внезапно раздался грохот, донесшийся, как казалось, со стороны моря. На воде блеснула отдаленная красная вспышка, придав волнам шелковистый отсвет. Еще выстрел, и еще один.

— Морские пехотинцы Дьюара уже начали! — воскликнул Хоуп.

Он пошатнулся и едва не упал, поскольку катер ударился о корму брига. Стоящий на носу матрос забросил кошку за поручни судна.

— Вперед, ребята! — после напряженной тишины голос Хоупа прозвучал как раскат грома. — Давай!

Крича как сумасшедшие, они плотной массой стали карабкаться через борт или открытые пушечные порты. Некоторые натолкнулись на небрежно растянутую абордажную сеть, но ко времени, когда снизу раздались тревожные крики, сеть была прорезана. Возглавляемые Хоупом и его старшиной, они хлынули на чужую палубу.

Сцена напоминала картину ада. Британские матросы бегут по палубе, их лица с широко раскрытыми глазами освещаются вспышками выстрелов на оконечности острова. На полубаке показались две фигуры, а с трапа, ведущего вниз, раздался пистолетный выстрел. Один из моряков со стоном упал, другой прыгнул на убегающего и полоснул его кортиком по горлу, так что тот рухнул как подкошенный.

Еще выстрелы, пули шлепают по доскам или со свистом летят в море. Команда брига, толпясь, полезла наверх через два главных люка, и разрозненный залп из мушкетов и пистолетов сразил нескольких человек Хоупа.

— Поднять с катера вертлюжную пушку! — приказал лейтенант.

Он подхватил матроса, в которого попала мушкетная пуля, и, опустив его на палубу, бросил в сердцах:

— Где же этот чертов Трегоррен?

Носовая часть брига, казалось, просто кишела бледными, мелькающими фигурами. Будучи в знакомой для них обстановке, они выбирали укрытие, чтобы вести огонь по нападавшим.

— Если нам не удастся закрепиться, мы пропали! — в отчаянии закричал Хоуп. — В рукопашную, парни! — Держа в левой руке пистолет, а в правой — тесак с изогнутым лезвием, он бросился на ближайших стрелков.

Крики удивления сменились стонами и хрипами, когда Хоуп разрядил пистолет в грудь одному из врагов и полоснул тесаком другого. Сыпя проклятиями, остальные британцы ринулись за ним, круша все, что шевелится.

Болито выпалил из обоих пистолетов Маррака в толпу, и сунул их за пояс. Выхватив кортик, он успел парировать удар пики, едва не насадивший его как цыпленка на вертел. Несмотря на страх и опасность, в памяти четко всплыл его первый абордажный бой. Тогда лейтенант взял его мичманский кортик и с презрением бросил: «Это же просто игрушка. Для такой работы тебе понадобится мужское оружие!». Ричарду вспомнился кортик Гренфелла, висевший над сундуком на «Горгоне». Тот тоже не взял кортик с собой.

Над ним возникло чье-то лицо, человек заорал как демон, но Болито не понял, на каком языке. Ричард почувствовал сильный удар в голову и увидел, как рука заносит над ним клинок, блестящий на фоне темного неба.

Крутнувшись, Болито нанес тесаком удар снизу вверх. Он почувствовал, как рука наткнулась на что-то, и увидел, что человек с клинком рухнул вниз, в поглотившую его кучу сражающихся людей. Услышав дикий крик, он заметил, что Иден ползет по палубе, а возвышающийся над ним человек заносит мушкет, как дубину, для удара.

Раздался пистолетный выстрел, осветив вспышкой глаза нападавшего. Застывшая на его лице гримаса ярости сменилась выражением боли, когда пистолетная пуля прошила его на вылет. Болито рывком поднял Идена на ноги, попытался достать тесаком пробегающую мимо фигуру, но лезвие только рассекло воздух.

— Вертлюжная пушка! — заорал Хоуп, указывая на невысокие поручни, обрамлявшие ют. — Быстрее сюда! Отступаем!

Его люди не нуждались в повторении приказа. Отбивая удары и рубя в ответ, таща за собой раненых, оставшиеся в живых прокладывали себе путь на ют.

— Ложись, ребята! — рявкнул Хоуп, и в тот самый момент, когда старшина поднес пальник к орудию, установленному на поручне, бросился на наступающего врага.

У человека, сраженного клинком Хоупа был, видимо, заряженный пистолет, поскольку, когда вертлюжная пушка с диким грохотом выплюнула заряд картечи, пистолет ударился о палубу и выстрелил, хотя его владелец был в это время уже мертв. Пуля ударила лейтенанта в плечо, и Хоуп без единого звука рухнул на палубу, скрывшись в облаке порохового дыма.

Когда уши англичан отошли от грохота выстрела, Болито услышал вопли и стоны людей, получивших заряд картечи. Недаром бывалые моряки называют вертлюжную пушку «мясорубкой».

Потом с бака до него донеслись знакомые резкие интонации голоса лейтенанта Трегоррена, топот ног и «ура» второй абордажной команды.

Этого оказалось более чем достаточно для экипажа брига. Акулы там или нет, они прыгали за борт, пропуская мимо ушей проклятия и жалобы товарищей, слишком тяжело раненых, чтобы последовать за ними.

Трегоррен помчался на ют, задерживаясь только для того, чтобы опустить кофель-нагель на череп какого-нибудь пирата, пытающегося забраться на русленя. Он посмотрел на людей, собравшихся у поручней.

— Позаботьтесь о мистере Хоупе!

Кофель-нагель поднялся, будто нелепый указательный знак.

— Двух человек к штурвалу! Мистер Дансер, прикажите перерезать якорный канат! — Развернувшись на каблуках, он посмотрел на мачты. — Людей наверх, поднять марсели! Пошевеливайтесь, дети мои, попрыгайте, если не хотите побегать на берегу!

Болито опустился на колени перед раненым лейтенантом. Он видел, как тот мучается, теряя силы.

— Это был храбрый поступок, сэр!

— Я не мог поступить иначе, — выдавил, едва шевеля губами, Хоуп. Он попытался пожать Болито руку. — Когда-нибудь ты поймешь, что я хотел сказать.

Над ними склонился Трегоррен.

— Мистер Иден! Позаботьтесь об офицере!

Глаза Трегоррена уперлись в Болито.

— Значит, вы еще с нами, не так ли? — лейтенант пожал плечами. — Чтож, отправляйтесь наверх и подгоните этих лентяев!

Бриг, после того как перерезали якорный канат, уже кренился под напором берегового бриза, наскоро поставленные марсели хлопали, словно выстрелы из мушкетов.

— Переложить руль!

Над головой у них просвистели несколько пуль, выпущенных неизвестно откуда и неизвестно кем.

— Поставить нижние паруса! — Трегоррен казался вездесущим. — Лечь на правый галс!

Уцепившись за ванты, Болито посмотрел назад. Вспышки пламени выдавали место, где устроили диверсию морские пехотинцы. То тут, то там мелькал свет фонарей, и Ричард догадался, что они принадлежат другому судну, уже сменившему свое местоположение. После долгого пути вокруг мыса, напряжения и страха, сам по себе абордаж занял меньше двадцати минут. Это казалось невероятным, он замер, и при мысли насколько близка была смерть, по спине его потекли капельки ледяного пота.

Соскользнув вниз по бакштагу, он обнаружил Трегоррена, выкрикивающего команды людям, спустившимся внутрь по главному трапу.

К Ричарду подбежал Дансер.

— Боже мой, я так волновался за тебя! Казалось, мы никогда не вступим в схватку! — Он обернулся, услышав крик одного из матросов.