История Мадлен

Я старалась не встречаться с ним глазами — от греха, как говорится. Не хватало еще подать надежду этому ловеласу! Хватит с меня и любвеобильного маркиза с его планами по захвату моей собственности.

Граф Михаил Владимирович Апраксин. Лейб-гвардии капитан. Возраст — около тридцати лет, лицо с правильными, но несколько резкими чертами. Высокий, сухощавый, молчаливый. Пудреный парик с косичкой, синий мундир с широкими красными обшлагами*, белые лосины,черные сапоги до колен.

К нему я присматривалась внимательнее — он будет командовать охраной обоза. После ужина, когда из-за стола мы перешли в другой зал, куда лакеи подали вино и сладости, я нашла возможность поговорить с ним.

Говорить старалась с акцентом и, в целом, все сошло хорошо. Хотя мое знание русского его сильно удивило. Пришлось сказать, что язык я учила еще ребенком. Якобы, у меня была русская гувернантка. Граф был вежлив и любезен, дал мне несколько советов, довольно забавных:

— И еще, мадмуазель де Вивьер, очень советую взять с собой побольше теплых вещей. Зима в России и зима в Париже — это совершенно разные вещи.

Пришлось благодарить за заботу и стараться скрыть улыбку. Зато он обещал рассказать мне, как формируется обоз и как и где мы будем ночевать. Это было важно и нужно.

Карету мне предоставят, зимний вариант, как обещал Иван Сергеевич. Но нужны будут еще крытые кибитки для людей, телеги для станков и материалов. Доставку всего этого берет на себя принимающая сторона. Но тонкостей было много и я попросила господина графа о встрече в более деловой обстановке.

— В любое время, мадмуазель де Вивьер, когда вам будет удобно.

— Завтра днем вас устроит?

— Да.

— Я буду благодарна, если вы познакомите меня с человеком, который будет организовывать ночлег для меня и моих спутников.

Граф удивленно посмотрел на меня, немного помялся и сказал:

— Удобно ли будет привести к вам в дом крепостного, госпожа баронесса?

— Оу, следить за хозяйственной частью обоза будет крепостной?!

— Он служит мне много лет и я не знаю никого, кто был бы столь же рачителен и расторопен.

Кажется, граф слегка обиделся. Возможно, ему показалось, что я не желаю общаться с его слугой?

— Господин граф, как зовут вашего слугу?

— Архип, госпожа баронесса.

— Я буду ждать вас и Архипа завтра, перед обедом. Вам будет удобно, Михаил Владимирович?

Ответа на вопрос я дождаться не успела. Барон Бобровский подошел так незаметно, что я вздрогнула, когда он вмешался в разговор:

— Мадмуазель де Вивьер, я счастлив удостоится чести быть приглашенным к вам. Думаю, что смогу дать вам довольно много дельных советов. Мне дважды приходилось совершать это путешествие и, смею вас уверить, что с моей помощью оно не станет для вас слишком утомительным.

Такая навязчивость мне очень не понравилась. По идее, я должна сейчас рассыпаться в благодарностях, но делать этого совсем не хотелось. Слишком вызывающим было поведение барона. И тут на помощь мне пришла моя дорогая Софи:

— Оу, дорогой господин барон! Мне так кстати будут ваши советы! Вы же понимаете, мадмуазель де Вивьер во всех хозяйственных вопросах всегда полагается на меня! Так что рассказывать столь юной девушке о том, что и как будет происходить во время дороги — бессмысленно! Я буду просто счастлива, если вы навестите меня завтра во второй половине дня! Скажем, после пяти часов, вам будет удобно дать мне ваши бесценные советы?

Я стояла потупившись, граф едва сдерживал улыбку, а растерявшийся Бобровский покорно кивнул головой.

— Прекрасно, месье Бобровский, прекрасно! Вы так великодушны! Значит завтра я жду вас после пяти вечера! — Софи послала ему искреннюю и радостную улыбку, после чего, подхватив меня под руку, стала прощаться и объявила, что — ” юной девушке вредно засиживаться в гостях!”

С тем мы и отбыли.

_____________________________________________________

Обшлаг (от нем. Aufschlag — отворот, манжета) — отворот на рукаве мужской одежды, обычно, нарукавный отворот, заворот, обшивка. Термин используется обычно при описании военной формы.

Глава 46

Я ходила из угла в угол. Благо, вопрос с моим «женихом» решился, но все следующее утро я не могла собраться с мыслями, не находила себе места. Мне казалось, что что-то обязательно пойдет не так, и все мои планы рухнут. Ну не может все быть так гладко!

Софи сначала присматривалась ко мне, а потом велела приготовить ванну с травами.

– Софи, ну не с утра же ванну! – удивилась я и хотела было отказаться, но, увидев её поднятую бровь, поняла – спорить бесполезно.

– Если вы знаете средство от нервов лучше, мадемуазель, то расскажите мне, прошу вас! – заявила та, и подтолкнула меня к комнате. Расстегнула на спине пуговицы, помогла снять платье, что я надела пару часов назад, расслабить корсет.

– Сейчас я расскажу вам о России, дитя мое. Вы хоть и умны, хоть столь изящно можете нарисовать и пошить платье, но ничего не знаете об этой стране, – она говорила, словно пела колыбельную.

Скорее всего, она считала, что я боюсь этой поездки, но на самом деле, это ожидание больше походило на ночь невесты перед венчанием с любимым – я не могла дождаться этого момента, чтобы “опустить голову на родное плечо”.

– Расскажите, Софи, – я села в ванну, наполненную отваром – в воде плавали листья и сухие цветы, которые раскрывались прямо у меня на глазах. Если она начнет рассказывать о том, что это дикая страна, в которой водится множество диких обезьян, я окачу её водой.

– Если рано утром выйти в мороз на улицу и поднять голову, можно увидеть, что небо – как синий сатин, а звезды в небе – как тысячи свечей. Это из-за мороза воздух столь прозрачен. В Париже, да и не только здесь… говорят, что ни в Англии, ни в Испании нет такого, – она говорила именно то, что я хотела слышать.

– Нам нужны шубы, Софи. Большие, прямо в пол, шубы. А еще теплые шапки и валенки… – выдала я.

– Что? – переспросила меня компаньонка, перестав намыливать плечи.

– Ва-лен-ки, – по слогам повторила я, и тут же встала. – Софи, милая, у меня есть идея! – я вышла из ванны, вытерлась большим отрезом ткани, накинула платье прямо без корсета, повернулась к ней спиной : – Срочно застегни, мне надо рисовать!

– Но куда же вы? – Софи, видимо, не поняв моего импульса и находясь в замешательстве, делала все, что я ей велела. Застегнула платье, накинула шаль на плечи и побежала за мной в кабинет, чтобы подкинуть дров в камин.

– Там уже валяют пимы, там вовсю уже производят войлок. Да это же просто песня! – бурчала я себе под нос и шагала так быстро, как могла.

– Мадемуазель, к вам прибыл некто Архип, говорить не может на французском, но передал записку от графа, – как черт из табакерки выпрыгнула передо мной служанка.

– К черту Архипа, – на автомате сказала я на русском, но потом потрясла головой, и продолжила: – Архипа накормить, напоить и усадить в гостиной, скажи, что через пару часов я выйду к нему.

– Да как я ему скажу, коли он ни слова не понимает, – заныла служанка.

– Нарисуй ему часы, и покажи во сколько я выйду, – пошутила я.

Валять шерсть единым полотном много проще, нежели валять на формы, как и делалось с пимами, а вот сшивать из них удобные ботики, украшать их стеклярусом и прочим бисером еще не догадались. Валенки были обувью крестьян. А мы сделаем так, чтобы при дворе глаза на них загорелись у самых привередливых модниц.

Не удобны они тем, что даже подшивая валенки, чиня дырки в подошве, никто не делал пяток – каблучков, и от этого долго в них ходить было нельзя – тянуло икру. А мы сделаем каблучки из нескольких слоев войлока, а потом, нижним слоем сплошную войлочную подошву. И тем самым получим некое подобие танкетки. Средние слои можно провощить, и они будут оставаться сухими.

Ай да разгул для идей, только успевай рисовать – думала я, кропя над десятым по счету рисунком с высунутым языком, когда Софи кашлянула за спиной: