Страница 19 из 21
Глава 10
Черно-красное полосатое полотнище раздулось, словно грудь большой птицы, и драккар понесся по волнам немногим медленнее хорошего катера. За скалами, что защищали фьорд у Фолькьерка, стихии было не разгуляться, но как только мы вышли в открытое море, ветер тут же взял свое. Или не ветер. Судя по тому, что гребцы один за другим пристраивали ставшие ненужными весла у бортов, не обошлось и без колдовства — Ингвар честно отрабатывал свой хлеб. Он вновь натянул на голову капюшон и с таинственным видом то смотрел на небо, то шевелил пальцами, то разводил руки в стороны, словно собирая ладонями что-то невидимое.
Ошкуй, оставшись без товарища-собутыльника, тоже не сидел без дела — достал откуда-то (подозреваю — из инвентаря) здоровенный барабан, уселся по-турецки под мачтой и принялся отбивать ритм.
Ага. Еще один полезный баф. Точнее, был бы полезный, если драккар и без всяких весел не несся бы по волнам, чуть ли не выходя на глиссер. Не привыкшее к таким нагрузкам дерево скорбно потрескивало, но пока держалось. Ингвар явно увлекся — причем его мощи хватало и на второй номер нашей крохотной флотилии. Драккар Гудреда, уже успевший сменить желто-белый парус на оранжевый, точно так же летел над морем и отставал от нас едва ли на пару сотен шагов. И я не имел ничего против опытных и прекрасно вооруженных хирдманнов из Арефьорда, но…
— Не сломай мне мачту. — Я сдернул с головы Ингвара капюшон. — Твоя сила возросла.
— И уровень тоже, братишка, — прошептал тот с хитрющей улыбкой. — Ладно, сейчас поутихнет. Просто хотел проверить.
— Ага. — Я чуть наклонился к уху колдуна. — Слушай… А ты сможешь сделать так, чтобы наш друг Гудред… приплыл в Эльгод чуть-чуть попозже, чем мы? Скажем, на часик-полтора?
— О-о-о… — Ингвар понимающе закивал и развернулся к корме, высматривая оранжевый парус. — Нет проблем. Смотри.
Наш драккар тут же замедлил ход — колдун переключился на Гудреда. Через несколько минут тот начал понемногу отставать — расстояние между нами все увеличивалось. Оранжевый парус сначала повис, а потом и вовсе принялся раздуваться в сторону кормы, будто пытался утянуть драккар Гудреда обратно в Фолькьерк.
— Вижу, Эгир решил поиграть со славным тэном Арефьорда. — Ошкуй так увлекся зрелищем, что даже перестал лупить в свой барабан. — Ветры у берегов своенравны. Боги, неужели нам придется начать делить добычу без наших друзей?
Особого сожаления в его голосе я, впрочем, не услышал. И не я один — заскучавшие гребцы расхохотались и дружно взялись за весла. Наш драккар снова устремился вперед — пусть и не так бодро, как раньше. Барабан Ошкуя снова заговорил, наполняя палубу монотонным грохотом, а потом заголосил и сам скальд. Очередной речитатив про хитроумного тэна Фолькьерка явно сочинялся прямо на ходу. Ошкуй безбожно фальшивил, но мой разномастный хирд не был сильно притязательным, и бодрая маршевая мелодия заходила на ура.
Я прошагал к носу и встал рядом с Хроки. Тот почему-то не участвовал во всеобщем веселье — да и вообще выглядел мрачнее тучи. С того самого момента, как мы покинули Фолькьерк.
— Что тревожит тебя, друг мой? — спросил я. — Битва позади. У Вагни Ульфриксона не хватит сил, чтобы сразиться с нами. Уже скоро мы повезем домой золото Эльгода.
— Удача с нами, мой тэн. — Хроки склонил голову. — Боги не оставят тебя ни в дороге, ни в бою. Никто на юге не выстоит против твоего меча, а многие покорятся и одному слову Антора из Фолькьерка.
— Тогда почему ты так печален, Хроки Гриматерсон? — Я положил руку ему на плечо. — Или какая-нибудь красавица забрала твое сердце?
— Нет, мое сердце все еще здесь. — Хроки стукнул себя по бронированной груди. — Да и не время нам сейчас думать о светлооких девах.
Тут он, кстати сказать, ошибался. Я собирался завоевывать юг Барекстада не мечом, а хорошо подвешенным языком… и умением заключать выгодные союзы. А что может скрепить любой альянс надежнее, чем родственные связи? Пара-тройка династических браков не повредит. И Хроки — по происхождению и статусу — первый кандидат «на выданье». Другой вопрос, что ему об этом сейчас лучше не знать…
— Если так — то почему ты так невесел? — снова спросил я.
— Человек конунга. Олег. — Хроки тревожно оглянулся, будто расположившийся на самой корме упырина мог каким-то чудом нас услышать. — Он мне не нравится.
— Олег никому не нравится, — усмехнулся я. — Но он здесь по велению ярла Рагнара. Не можем же мы просто выкинуть его за борт.
— Едва ли даже это поможет. — Хроки опустил могучие плечи и сгорбился. — Таких, как он, сложно убить.
— Каких? Тебе уже приходилось встречать подобных ему? — Я навострил уши. — Или ты слышал что-то?
— Сказки, которыми старухи пугают непослушных детей, — проворчал Хроки. — Но после того, что Олег сотворил с Хрольфом — я готов поверить.
— Он могучий воин. Не хотел бы я встретиться с ним в бою. — Я кивнул и еще раз взглянул на корму. — Едва ли на Барекстаде найдется тот, кто смог бы совладать с Олегом в одиночку.
— Я и сам знаю, с какой стороны держать меч, — проворчал Хроки. — Но такое не под силу даже Тору. Олег будто не боится ни боли, ни смерти… Неужели рассказы не врут?
— Какие рассказы? — Я понемногу начинал терять терпение. — Ты говоришь загадками, друг мой.
— О бессмертных. — Хроки замолк, нахмурился, но потом нехотя продолжил. — Тэн Олаф говорил, они появились на Эллиге две зимы назад. Сначала их было совсем мало, но потом стало больше. У них странные имена и речь, они похожи на северян, но никто не знает, откуда они взялись. Говорят, в бою они втрое сильнее обычного человека, не боятся боли и способны перенести даже самые страшные раны. А еще… — Голос Хроки совсем стих, превращаясь в шепот. — А еще говорят, что, даже погибнув в битве, они снова возвращаются! И убить такое чудовище можно, только если отрубить ему голову, а тело сжечь!
Две зимы назад… Примерно тогда же, когда «Гардарика» вышла на стадию альфа-теста. Явно не совпадение — впрочем, как и все остальное. Странные имена, странная речь, нечувствительность к боли и умение возрождаться после смерти. Как говориться, сложите два плюс два…