Параллели

Гюнтер Крупкат

BAZILLUS PHANTASTIKUS, ИЛИ ФЕЯ С ТОПОРОМ

Адам обитал в жилой башне четыре. Там и работал он сотрудником центральной фильмотеки. Хотя был он еще молод — ему едва исполнилось 30, — не без образования, да к тому же имел приятную внешность, у него, как казалось со стороны, не было ни друзей, ни подруг.

Он шел всегда своей дорогой и избегал контактов с другими обитателями, хотя жизнь в высотной башне предоставляла немало разнообразных поводов для знакомства.

Жилые башни в то время начали строить повсюду. После того как население Земли перешагнуло 40-миллиардный рубеж, пространство на Земле стало дорогостоящим, и башенная конструкция зданий позволяла в десять раз большему числу людей лучше, удобнее и в более здоровых условиях разместиться на одном квадратном километре, чем в старых городах с их гигантской растянутостью по горизонтали.

Жилая башня четыре имела в высоту 1500 метров и 500 колец, или, как раньше говорили, этажей. С каждым кольцом строение суживалось кверху как раз на ширину маленьких садов, устроенных перед каждой квартирой, так что башня, если смотреть издали, напоминала этакую ступенчатую пирамиду.

Внутри башни располагались производственные помещения, учреждения материального и культурного обеспечения, школы, клиники, короче, все, что необходимо городу. И каждому жителю для своих повседневных дел требовалось на дорогу не больше 10 минут.

Я жил в одном кольце с Адамом. Часто видел его, когда он ехал на скоростном лифте на работу, возвращался домой или приходил поесть в ресторан нашего кольца.

Однажды получилось так, что в ресторане я очутился за одним столом с Адамом. Он едва ли обратил на меня внимание. Лишь бегло и с явным отвращением посмотрел на жаркое, которое я заказал. Он был вегетарианцем.

Не исключено, что свое отвращение к мясным блюдам он перенес на мою персону, во всяком случае, он казалось, явно не был склонен пуститься со мной в разговоры. Мои высказывания относительно полезного для здоровья расположения нашего кольца (на средний высоте) и жалобы на постоянные изменения маршрута d эскалаторном транспорте, а также комментарии к новой пьесе в театре на 203 этаже он игнорировал, оставаясь замкнутым и молчаливым.

И только когда я вспомнил о его работе в фильмотеке и заметил мимоходом, что мне для работы нужно несколько книжных фильмокопий, которые я нигде не могу раздобыть, он поднял голову и изучающе посмотрел на меня.

— Зачем вам эти фильмокопии? — спросил он. — Это отчеты о деле Беллатрикс.

Я ответил ему, что готовлю книгу об этой звезде в созвездии Ориона и хотел бы для этого просмотреть упомянутые материалы. Мне было, однако, непонятно, почему он так таинственно говорил в этой связи о «деле».

— Ведь вам известно, что несколько лет назад на Беллатрикс была направлена исследовательская ракета, — констатировал он задумчиво. — Экипаж ее состоял из биоматов.

— Разумеется. Но ракета не далеко ушла, — дополнил я. — Через несколько световых недель она сбилась с курса и считается с тех пор пропавшей без вести.

— Пропавшей? — он улыбнулся с видом человека, который знает об этом чуть больше. Какое-то мгновение он, казалось, колебался, продолжать или замолчать. Наконец он наклонился ко мне: — Я сообщу вам кое-что для вашей книги.

Я, конечно, весь обратился в слух. Он придвинулся ближе и прошептал:

— Ракета была захвачена космическим кораблем беллатриксян. Они приблизились к нашей солнечной системе. Чисто случайно, пролетая своим курсом. И вдруг они обнаружили летящее тело. С понятным недоверием — кто мог подумать, что в этой галактической пустыне есть еще одна населенная планета? — они решили подробно все изучить. И тут-то они нашу ракету и… — Его рука сделала хватающее движение над столом. — Затем они побывали на Земле и посмотрели на здешнюю жизнь. Никто этого не заметил, нескольку они с виду совсем как люди. Но вскоре они покинули Землю. Им у нас, наверное, не все понравилось по сравнению с их миром.

Он откинулся на спинку стула и выжидающе глядел на меня.

— Это написано в отчетах? — спросил я, сомневаясь.

— Нет, — коротко ответил он.

Может, он смеялся надо мной с самой серьезной миной? У меня был уже готов ответ, который показал бы ему, что меня не проведешь, но тут я вспомнил, чего я от него хотел, — те самые отчеты.

Поэтому я только сказал:

— Ваша фантазия удивительна.

От него не ускользнуло то, что я при этом двусмысленно улыбнулся. Густая краска залила его худое лицо. Он возразил резким тоном:

— Фантазия — третий глаз человека, он проникает в самые дальние дали. Но какой от этого прок? Большинство людей слепо на этот глаз. Совсем слепо!

Он быстро встал и удалился, коротко, холодно попрощавшись.

Ошеломленный его резкостью, я смотрел ему вслед. Теперь о фильмокопиях не могло быть и речи.

Однако через несколько дней он сам принес мне фильмы. Обрадовавшись, я поблагодарил его за такую внимательность. Мы снова разговорились. У него, по-видимому, был тогда удачный день, и в тот раз я узнал о нем значительно больше.

Как я и предполагал, не было никого, с кем он был бы в близких отношениях. Я спросил у него, почему он не обращает внимания на девушек, проживающих в башне, ведь это так естественно для симпатичного молодого человека.

Он только махнул рукой, а когда я не удержался и спросил, уж не ждет ли он какую-нибудь звездную деву, меня встретил негодующий взгляд.

Закончив работу и поужинав, он обычно удалялся в свою маленькую квартирку, а в хорошую погоду сидел в саду до тех пор, пока над ним не раскрывалось звездное небо.

Он читал ночи напролет. Истории о космических приключениях. С лихорадочно блестящими глазами он рассказывал мне о быстрых, как мысль, космических флотилиях, созданных «хорошими мозгами», о Звезде вечной Красоты, о суперсфере разумных кристаллов и о том несчастном, что из-за своей неискупленной вины, словно «Летучий голландец» вселенной, обречен без отдыха бороздить бесконечность.

Быть может, я, слушая все это, едва заметно покачал головой. Он сразу умолк и оставил меня одного. И так было не один раз, когда мы с ним встречались. Он не терпел ни малейшего сомнения по адресу своего воображаемого мира, который был для него реальностью.