Страница 85 из 130
Иви захлебнулась от возмущения. Обри воспользовалась моментом, чтобы осадить подругу:
— Ив, я большая девочка и могу о себе позаботиться.
— Нет, это я вас всех вытащила сегодня, я никогда себе не прощу, если с тобой что-то произойдет из-за меня!
— Из-за тебя со мной как раз ничего не произойдет сейчас! Вот совсем ничего! Ты просто мне завидуешь и хочешь сорвать кайф!
— А зачем ты первая к нему полезла?!
— Так, - вставил свое веское слово парень, поправив рюкзак на плече. - Это не тот вариант, когда я рад оказаться между двумя разгоряченными подружками. Бывай, красотка!
Он уже двинулся к выходу, как Обри, задержала его и, глядя Иви прямо в глаза, торопливо предложила:
— Погоди, не спеши. А что если мы пойдем все вместе?
Иви от такого неожиданного поворота приоткрыла рот и выпучила глаза, но Обри знала, что попала в точку. Уж она-то заметила, как ее подружка пожирала взглядом крепкую красивую попу в старых джинсах каждый раз, когда кое-кто склонялся над бильярдным столом. Парень остановился и бросил на Иви чуть более внимательный взгляд.
— В принципе, если вы не распилите меня пополам и накормите завтраком, ничего не имею против, - согласился он.
Иви стояла и возмущенно сопела. То, как порозовела белая кожа в ее глубоком декольте, выдавало, что сопит она не только от возмущения. Наконец, гордо дернув подбородком, Иви выдала:
— Только потому, что я не хочу оставлять тебя наедине неизвестно с кем.
"Неизвестно кто" фыркнул и закатил глаза, после чего указал на дверь в шутливой пародии на галантность:
— После вас, дамы.
Лица сбитых с толку подружек, которых только что бросили Иви и Обри, а также черную зависть, перемешенную с уважением, отпечатавшуюся на лицах мужской части посетителей, счастливая троица уже не видела.
*****
Ночь разнузданного и абсолютно безбашенного "тройничка" хоть и почти не позволила отдохнуть, но подсказала Джейсу вполне жизнеспособный вариант временного убежища. Он стал активно искать подходящие варианты в заведениях средней руки. Даже выделил часть своего бюджета "на представительские расходы", то есть на презервативы, более-менее нормальный дезодорант и на покупку коктейля для выбранной дамы. Он даже сообразил заходить в большие магазины с отделом парфюмерии и брать пробники одеколонов.
Сложностей в том, чтобы найти себе компанию, у него не было. Да, отказывали, и он никогда в таких случаях не навязывался, но из пяти одна соглашалась обязательно. Джейс никогда не выбирал женщин, от которых тянуло отчаянием или тех, кто был слишком пьян, чтобы отдавать себе отчет в том, что происходит. Хотя тех, у кого хватило бы трезвого ума задать вопрос о его шрамах, он тоже старался избегать. Его партнершами чаще всего становились жаждавшие маленьких приключений офисные работницы, причем разных возрастных категорий. Этим было все равно, кто он и откуда. Они закрывали глаза на его ложь и шрамы. Им хотелось красивого тела, интрижки на одну ночь, азарта и игры без обязательств.
Они пользовались его нуждой, сами того не подозревая. А он пользовался ими, не переходя при этом границ и не обижая. Джейс никогда не обкрадывал их, разве что мог перед уходом залезть в холодильник, потому что после секса всегда хотелось есть. Даже душем можно было воспользоваться! Это дорогого стоило, как и возможность хотя бы на одну ночь не беспокоиться о поимке или нападении. Джейс был искренне благодарен каждой из этих женщин.
Давать оценку своей деятельности Джейсу было неприятно, он прекрасно понимал, что телом расплачивался за кров. Самооценку это не повышало и уважению к себе не способствовало, но других подходящих вариантов пока на горизонте не маячило. Была и другая беда. Все эти связи, все сказки, которые он вешал на дамские уши, лишь подчеркивали огромную дыру там, где в его душе жила раньше одна-единственная женщина. Та, к которой он никогда не мог теперь вернуться. Та, которую надо было бы забыть, но сделать это было невозможно. Зияющая рана, оставленная на месте, где он берег память о Коре, требовала жертв, как ненасытный Молох. И она не заживала, не переставала болеть, но лишь разрасталась и воспалялась.
Без семьи, без любимой, без тех, о ком можно было бы заботиться, без цели в жизни - такова была его свобода. Стоило Джейсу задуматься над тем, что он делает, что с ним самим происходит, как внутри поднимался протест. Он не хотел копаться в себе и предаваться сложным размышлениям о жизни, потому что там крылось слишком много всего, с чем трудно было справиться. Все, что у него оставалось - свобода и бегство. Гонимый, одинокий, одичавший как зверь, он продолжал бежать, потому что остановиться уже не мог. Даже горькая свобода, полная лишений и одиночества, пугала меньше, чем альтернатива.
И Джейс бежал: от возможной погони, от страха и стыда, от воспоминаний, от прошлого, от самого себя. С планеты на планету, из одной постели в другую. Лишь бы не останавливаться. Остановись, и тебя поймают. Остановись, и поймешь, как мало у тебя на самом деле сил. Остановись, и окажешься лицом к лицу с тем, что навсегда поселилось в душе. Надо было уберечь не только свою свободу, но и то, что в нем еще оставалось от нормального человека. А для этого нельзя было жалеть себя и надо было продолжать двигаться вперед.
Глава 31
Джейс проснулся с привычным уколом тревоги и продолжил лежать без движения, несколько секунд вслушиваясь в тишину и пережидая волну дрожи, вызванную не столько холодом, сколько нервами. Он просыпался так почти каждый раз, с ощущением, что кто-то нашел его, пока он спал, и теперь стоит над душой. Всякий раз никого рядом не оказывалось, но сон все равно испарялся без следа.
В этот раз ему не повезло. На обитаемом спутнике, куда он в очередной раз метнулся, сейчас шло дело к осени. Уже время от времени дышал зимой северный полюс, и даже на солнце, где еще сохранялась иллюзия летнего тепла, ветер пробирал до костей. Теплой одежды у Джейса не было, поэтому ветер запускал свои ледяные пальцы прямо в ребра, надолго сохраняясь в костях. Ночью же стало болезненно очевидным, что скоро проблема тепла станет очень острой.
Однако на первую ночь спасло термоодеяло, из которого получился вполне теплый и уютный кокон. Да и в заброшенной больнице, предназначенной под снос, нашелся не продуваемый всеми ветрами угол. Джейс вытянулся, размял затекшие от холода и лежания на старой больничной койке мышцы, умылся и покинул свое мрачное пристанище.
Не повезло ему еще и с днем приезда. Он прилетел в самом начале рабочей недели, а значит, труднее было найти игру, чтобы подработать, и кого-нибудь, кто мог бы приютить его ненадолго. Денег после оплаты перелета было катастрофически мало, но до конца недели и, соответственно, до очередной игры, дожить он мог. А пока стоило провести рекогносцировку.
Город уже проснулся, по тротуарам спешили потоки идущих на работу людей, все чаще сновали по улицам гравикары и флайеры. Роботы-курьеры везли в офисы упаковки булочек и сэндвичей. Джейс провожал их задумчивым долгим взглядом, прикидывая, как бы незаметно расковырять такого курьера. Увы, как раз от таких голодных умников машинки были оснащены довольно хорошей защитой. Нет, Джейс бы справился и с ней, будь у него подходящее укромное место и минута спокойствия, но средь бела дня такой роскошью он не располагал.
И вдруг Джейс остановился. Аромат свежевыпеченного хлеба ударил его так резко, что голодный беглец разве что не физически ощутил его отдачу. Желудок мгновенно взвыл, сжался и прилип к позвоночнику, а рот наполнился слюной. Даже сытый человек легко мог поддаться воздействию этого колдовского запаха, в котором крылось гораздо больше, чем обещание вкуснейшего угощения. Еще на заре цивилизации этот запах сулил тепло, сытость, покой и уют, это был аромат безопасности и богатства, ключ к его шифру был заложен в генетической памяти каждого человека. Какие бы просторы не покоряло человечество, аромат свежего хлеба всегда оставался неизменным универсальным сигналом.