Страница 28 из 55
— Социальная роль женщины в консервативной системе ценностей сводится к трём: дети, кухня, церковь? — горько усмехнулась и подняла глаза к потолку, смаргивая слёзы.
Отец подошёл и притянул в свои объятия, целуя в растрёпанную макушку. Больше я не чувствовала его злость, а только дикую усталость.
— Кристина, я уже говорил: всё зависит от женщины. Разве твоя мама в такой роли? Или ты думаешь, что я особенный и у меня взгляды иные, чем у моих собратьев? Я собственник, Альфа.
— Авторитарный домостроевец! — мама обняла меня сзади, заключая в уютный кокон родительских рук. Она тоже вступила в разговор.
Спокойный тон мамы приводил мои растрёпанные нервы в порядок. Она сумела взять себя в руки. Вот это совсем не удивительно. Я восхищалась её силой и старалась подражать ей, особенно в последнее время.
— Но природа парности такова, что партнёры стремятся сделать свою половинку счастливее. Парность тебя убережёт от многого, в том числе от домостроя. По секрету, между нами, девочками, — мама склонилась к моему уху и громко зашептала, будто бы папа нас не услышит, — в Паре главная женщина! Она крутит-вертит своим мужем… Но только в том случае, если не дура. А мы тебя воспитали умной девушкой.
Папа хмыкнул, услышав «тайну» мамы, но возражать не стал.
— Дочка, ты сейчас напугана, но пройдёт немного времени, и ты разберёшься, что к чему, оценишь дар Белой волчицы. Эта богиня не всех одаривает парами. Для нашего общества это не частое явление. Хотя, должен заметить, в семье Астаховых вы с Русланом третья Пара. Белая волчица благоволит этому роду.
В мыслях всё больше прояснялось. Паника отступила. Исходя из уже услышанного ранее, мне хотелось сразу же прояснить ещё несколько важных для меня моментов.
— Допустим, всё так. Но мне не понятно, почему вы не подготовили меня к этому раньше, не объяснили три года назад.
— Из-за твоей проблемы с Волчицей.
Отец тяжело вздохнул, щекоча своим дыханием. Потом немного отстранился и приподнял моё лицо за подбородок, вглядываясь в глаза. Искал ли он в них моё второе я, или хотел, чтобы Волчица тоже слышала его, — я не знаю.
— Твой случай казуистический для нашего мира. Никто не мог дать гарантии, что Волчица вернётся. Оставалась высокая вероятность, что ты бы не обрела себя. Ты знаешь, как психологи подходят к лечению психологических травм?
Проблему нужно осознать, проговорить и найти выход. В твоём случае это не работало. Твоё сознание отвергало любое напоминание о твоём обороте. Поначалу я оборачивался рядом с тобой. Говорили, что родитель не страшен для своего ребёнка, и так, глядя на моего Волка, не чувствуя угрозы от него, ты примешь и себя. Но ты впадала в прострацию. Твой взгляд становился стеклянным, ты уходила в себя. После нескольких таких попыток всё только усугубилось. Понадобился год, чтобы ты стала прежним ребёнком. Поэтому первый класс ты училась на домашнем обучении. Только во втором классе пошла в лицей.
— Я ничего этого не помню… Кошмары прекратились после поездки к шаману — это я помню. У него был такой смешной посох с пушистыми заячьими хвостиками. Он мне одного подарил на удачу!
Вообще я с ужасом понимала, сколько моим родителям пришлось выдержать со мной. Несколько лет маме приходилось неотрывно быть рядом со мной, оставить работу, не потому, что муж так захотел, а из-за меня. И отец не перестал уделять мне внимание. И родители руки не опускали, не изменили себе, не бросили мной заниматься! Не сдали в какой-нибудь интернат!
— Поэтому, моя звёздочка, мы побоялись тебе напрямую что-либо говорить, когда поняли, что Волчица жива. Мы ведь к шаману ездили, консультировались. Он сказал, что рано говорить тебе. Ты примешь себя, когда для этого наступит подходящая ситуация. Когда ты выйдешь из Тьмы. Все нити судеб в лапах Белой волчицы.
— Как всё сложно… Но теперь я знаю о своём происхождении, но о мире оборотней нет.
— Ой ли? — выгнув кустистую бровь, отец усмехнулся. — Неужели ты ничего не помнишь из сказок про оборотней? Тебе преподносилась информация о нашем мире в виде «сказок». Но теперь ты должна понять: всё, что ты слышала, не вымысел, а наша история, наши основополагающие законы, правила. Не так уж много у тебя пробелов в знаниях, как тебе кажется.
Глава 24. Кувырком
Спать родители ушли в соседнюю комнату.
Думала, не засну от переполнявших мой мозг мыслей. Но вырубилась, словно кто тёмный платок на сознание накинул. Засыпала одна, в халате, а проснулась без одежды в жарких объятиях раздетого Руслана.
— Ты что, Астахов, совсем офонарел! — заорала и спихнула спящего гада с кровати.
Грохнулся он о деревянный пол здорово. Шуму наделал. Подтянув к груди почему-то вместо светлого пледа, которым укрывалась с вечера, простынь с геометрическим узором, вскочила с кровати, пылая от праведного гнева. Поджав губы, огляделась в поиске своей одежды. Но ничего похожего на неё не увидела. Завернула ткань вокруг себя на манер тоги. Проще так, чем выяснять у Астахова, куда он мои вещи дел!
— Кристи? Ты чего? — Руслан сел, сонно хлопая глазами. Растрёпанные волосы торчали на макушке, делая вид Астахова не таким идеальным, без присущего ему лоска. Зевнув, он одним слитным движением поднялся с пола. — Ты ведь сама пришла.
— Совсем уже? Ври да не завирайся! — я покрутила у виска и огляделась. Комната точно была не моей.
Руслан проснулся окончательно. Ухмыльнулся, рассматривая меня, и медленно стал натягивать штаны, явно красуясь. Фыркнув на это представление, я развернулась к выходу, взялась рукой за ручку двери и тут меня накрыло воспоминаниями Волчицы.
Ночью ей стало скучно. И она решила прогуляться под луной. Дверь в коридор оказалась закрыта. Но кто же ищет лёгких путей? Стул. Стол. Окно. Тканевый навес. Узкий карниз между этажами.
Я точно волчий оборотень? Или обезьяна?
По карнизу Волчица пришла к окну комнаты Руслана. Её влёк знакомый запах Волчонка, защитника. С ним можно было поиграть.
Заявила она о себе, жалобно скуля, потому что пятиться на карнизе не могла, а вперёд идти стало некуда. И кто спасёт её, бедненькую, если не Волчонок?
Сложно вот так сразу привыкнуть, что, теряя контроль, я могу вытворять всякую дичь с точки зрения человека, но вполне нормальные вещи как для зверя. Как, например, с погрызенными сапогами егеря. А ещё понять, что для окружающих меня оборотней это в порядке вещей, и никто меня не осудит. Ещё и похвалят, и умилятся: молодец, растёт Волчица, уже охотится!
Или вот ночью ушла из комнаты, словно лунатик.
— Вспомнила? — раздалось вкрадчиво за спиной. Я и не слышала, как Астахов приблизился.
Дёрнувшись, больно ударилась локтём о железную ручку и зашипела. Психуя, выпалила:
— Отойди! От! Меня!
— Ты чего истеришь? — Руслан чуть отступил, давая мне больше свободного пространства. Но при этом перехватил руку и, повернув, прицокнул языком. На месте удара появилась покраснение и припухлость. — Давай лёд принесу.
— Мне от тебя ничего не нужно, Астахов.
— Руслан.
— Что «Руслан»?
— Называй меня по имени.
— Много чести, — фыркнула, вздёрнув нос кверху.
— Кристина, не выпендривайся, — он резко подхватил меня на руки и понёс на кухню. Конечно, я не молчала, требовала меня поставить на пол, дёргалась на руках. Но сил у Астахова хватило меня не упустить.
На кухне он усадил меня на стол. Достал лёд из холодильника. Вытрусил из планшетки кубики на кухонное полотенце и, свернув его, приложил к локтю. Холод на ушиб здорово помогает. Это я и сама знала, но принимать помощь от Руслана не хотелось. А в свете вчерашних новостей так вдвойне.
— Спасибо за лёд.
Вздохнув, отвернулась, чтоб не разглядывать спину Руслана. Он уже стоял у кофемашины и готовил ароматный напиток. Рот наполнился слюной. На языке осел вкусный запах. И как начать разговор? Почему так сложно говорить об отношениях?
— Угу. Тебе с чем? — не поворачиваясь, спросил он.