Страница 24 из 55
Если до этого я пыла от смущения, то теперь меня распирало от ярости!
— Ты! — зашипела на главного Гада в моей жизни. От обиды хотелось ещё ногой топнуть и чем-то тяжёлым запустить в голову Астахова. Я чувствовала себя одураченной. Я не искала встреч с Русланом, но с удовольствием общалась с Волчонком. Разговаривала с ним, как с другом! — Ты… Волчонок!
Руслан стоял, как и мы, обнажённый, не стесняясь своего тела. Он не красовался, а был напряжён, вытянут в струну и только кивнул на моё обличительное выступление. Не повышая голоса добавил:
— А ещё я твоя Пара.
На плечи опустился плед, скрывая меня от жадного взгляда Астахова. Я старалась не смотреть ниже груди, но хватило мгновения, чтобы увидеть бодрость «младшего друга» Руслана.
В сторону Астахова полетели спортивные штаны.
— Муди прикрой, — резко бросил отец и подхватил меня на руки. Легко, как пушинку. Почему я раньше не обращала внимания на его нечеловеческую силу? Отец уже оказался одет в спортивные штаны. Голый торс отца меня не смущал, я прижалась к папе и спрятала лицо на его груди, вдыхая родной запах.
Нерационально хотелось разрыдаться в голос, но не перед Астаховым же!
Пара…
Теперь смысл этого слова для меня приобрёл другое значение и эмоциональную нагрузку. Мне не нравилось быть Парой Астахова. Пару не унижают, не выбрасывают за ненадобностью, как он поступил со мной. Но Пара — это приговор.
Я потёрла рукой метку на плече… Теперь значение этой отметины меня пугало до колик. Я ещё до конца не осознала всю глубину подставы от Астахова, но дурой я не была, могла сложить два плюс два и провести аналогию из «сказок»: оборотень метит свою Пару, кусая её. А дальше они живут долго и счастливо. Друг без друга не могут.
Вот только это точно не про меня. Зачем Астахову нужно было оставлять на мне метку, если он отказался от наших отношений сразу же на следующее утро?
Принять то, что я оборотень, оказалось легко. Но это лишь начальная точка, за которой тянулось слишком много того, что принимать я не желала. Я — омега. Слабая, покорная, ведомая… Но я ведь не такая! Уже не такая!
За последние три года я сильно изменилась. Да, этому способствовало то, как именно со мной расстался Руслан. Отец тогда тоже как будто бы взглянул на меня иначе. Предложил заниматься единоборствами, поощрял моё увлечение альпинизмом. Разрешил подрабатывать по ночам во время учебного года. Хотя в старших классах не разрешал даже летом флаера раздавать со Светланой.
А Света… она ведь человек? Мысли закрутились: кто в моём окружении тоже оборотень? С уверенностью я никого не могла назвать ни человеком, ни оборотнем. Видимо, для понимания этого мне нужно будет «знакомиться» с каждым заново.
Слишком много на меня всего свалилось одновременно, в пору в обморок упасть, но благословенная темнота не спешила окутывать меня своими объятиями. Поэтому всю дорогу до дома Астахова я молчала, перебирая в мыслях все вопросы, которые собиралась задать тому, кто знал на них ответы — моему отцу! И отчаянно не хотела оставаться наедине с Русланом.
Он шёл рядом. Я ощущала его, даже не видя. Его запах стал ярче, по-звериному резок. Сколько дней он не мылся?
Принюхалась к себе и поняла, что я тоже не фиалками пахну, а почему-то молоком, Русланом и Лесом.
Но жизнь ещё та стерва, привыкла подбрасывать неудобные задачи. А значит, поговорить с Астаховым о нашей «парности» придётся в ближайшее время. Но сперва с отцом!
Глава 21. Когда всего слишком много
В дом Астаховых отец зашёл со мной на руках как к себе домой. Не дожидаясь хозяев, уверенно стал подниматься на второй этаж. Но хозяин — Александр Емельянович — сам вышел навстречу к нам, по-видимому, из своей комнаты. Мужчина был одет по-домашнему, в футболку и тонкие спортивные штаны. Это позволило оценить подтянутую фигуру и идеальный рельеф мышц, не свойственный обычному человеку в семидесятилетнем возрасте. Никакой старческой дряблости!
— Тимур, всё получилось? — старший Астахов чуть прищурил карие глаза, рассматривая меня, закутанную в плед. А я отвернулась. Словно маленький ребёнок спрятала лицо на плече у папы. Почему-то было стыдно, что мужчина видит меня в таком виде и понимает, что я бегала волчицей по лесу вместе с его внуком.
— Да. Кристина справилась, — в голосе отца слышалась радость, смешанная с облегчением.
Я крепче сжала в кулаке плед, осознавая, что все эти годы отец переживал, что я не такая, как все его сородичи. Но почему он ничего мне не говорил?! Не спрашивал ни о чём?! Просто был рядом, заботился, дарил своё внимание, любовь, тепло, уважение и всё время, что мог урвать у своей работы.
— Ну, идите уже, а то девочка смущается, — по-доброму сказал егерь и открыл перед нами дверь гостевой спальни.
Уже заходя, я увидела, что Руслан никуда не ушёл, а стоит в начале коридора и напряжённо смотрит нам вслед. Дед махнул ему рукой, подзывая, но дальше дверь за спиной отца закрылась. Больше я рассмотреть не успела.
Папа поставил меня на пол, но прежде, чем отпустить, ещё раз крепко обнял и поцеловал в макушку. Фыркнул немного раздражённо.
— Ты сильно пахнешь Астаховыми.
Увидев, что я смутилась и отошла на пару шагов, он быстро добавил:
— Не бери в голову. Это просто на уровне инстинктов.
Честно говоря, я впервые испытывала неловкость рядом с любимым родителем.
— Нам нужно поговорить. Па, у меня много вопросов, — я оглянулась по сторонам. Скорее всего, это была гостевая комната. Здесь хорошо пахло деревом и свежезастеленным бельём. Основное место занимала двуспальная кровать. Угловой шкаф-купе, туалетный столик, небольшой стол под ноутбук у окна с лёгкой занавеской и два стула — вот и всё убранство. С удивлением обнаружила на стуле мою сумку с вещами. — Почему мы здесь? А мама где?
Вопросы сыпались из меня сами. Я даже не ждала на них ответ. Так бывает, когда поступает слишком много новой информации, и мозг не успевает её обработать, не справляется с потоком сознания.
— А ты хотела своим видом довести Зинаиду Михайловну до инфаркта? — ирония в ответе отца меня немного осадила. Неплохо бы включить мозги, а не нести чушь! Я встряхнула головой. Словно это могло остановить бег мыслей. Не сильно мне это помогло, но говорить стала увереннее.
— Не хотела… Просто столько всего сразу свалилось.
— Я понимаю, дочка. Кристина, мы обязательно поговорим. Но прежде давай ты примешь душ и перекусишь. Мама скоро подойдёт. За ней сходит Руслан. Мы здесь задержимся.
Я недовольно поджала губы на упоминании имени Астахова.
— Только не говори, что ты тоже веришь в нашу парность, — фыркнула недовольно и крепче сжала плед на груди, словно щит от грядущих неприятностей.
Отец недовольно поморщился. Его глаза налились чернотой.
В первый момент у меня рот открылся, когда я увидела, как изменились глаза отца. В них словно Тьма заглянула. У меня внутри всё сжалось от страха. Противное чувство! Рот я тут же захлопнула, ошарашено вглядываясь в Зверя передо мной. Почему я раньше не замечала этого? Ведь редко, но были же моменты, когда отец злился. Например, три года назад, когда я приехала раньше времени из Усть-Залесья. Отчего же я не задумывалась прежде?
— Пришлось поверить, — процедил отец ответ и ткнул пальцем туда, где у меня под пледом был скрыт укус Астахова. — Метку Зверь не ставит абы кому. Только Паре.
Господи, какая я наивная! Ведь я верила, что родители ничего не знают! Ходила в закрытой одежде, скрывала, как могла!
— Ты знал… — стыдно-то как. Румянец залил щёки, выдавая моё смущение. Вот оказывается как… С мамой я поделилась урезанной версией событий. Призналась, что лишилась девственности, а после Руслан отверг меня. После того разговора мама объяснила, что раз я стала женщиной, то нужно посещать гинеколога раз в полгода и отвела меня к своей подруге Ксении. — Тебе мама рассказала?
Уточнила тише, отводя взгляд от хмурого лица отца. Он тяжело вздохнул и, приобняв меня за плечи, подтолкнул в сторону ванны.