Страница 9 из 9
Дружные аплодисменты потрясли улицу, когда репродуктор, а с ним и Георгин замолчали.
— Да! — сказал старичок в пупырчатой кепке. — Ведь как поет, сукин сын! За душу берет! Только что слов не выговаривает.
— Действительно!
— Вот именно! — раздавались голоса.
— Чья это удивительная собака?
Вовку кинуло в жар. Он понял, что слава — огромная, о которой он мог только мечтать всего несколько месяцев назад, теперь сама идет к нему навстречу. Но сегодня ему почему-то совсем не хотелось хвастаться. Больше того, он даже смутился: ведь это Георгин пел, а не Вовка, и никакой Вовкиной заслуги в этом, на первый взгляд, не было. Поэтому он ничего не сказал, а только покраснел от удовольствия.
И тут Георгин, который тоже весь светился от радости, разглядел Вовку в толпе. Он залился, заметался на подоконнике, и, наконец, глядя на хозяина с невыразимой нежностью, сказал:
— Вво-вва! Ввво-вва!
— Разговаривает! — ахнул народ.
Все оглянулись и посмотрели на Вовку.
— Вас э… что же… действительно Вовой зовут?! — спросил профессор.
— Да! — сказал Вовка, чувствуя, что уши у него горят, как огни на Ростральных колоннах.
— Говорящая собака! — выдохнула потрясенная толпа.
— Вво-вва! Ввво-вва! — изнемогая от любви, простонал стюдебеккер.
— Да! — сказал Вовка. — Это моя собака!
Опубликовано в журнале «Костер» за июль и август 1988 года.
© 2001—2007