Страница 8 из 13
Да что ж это такое творится-то? Все несчастья в одну куча собрались! Час от часу не легче. То одно, то другое, то третье. Да черт-то с ним, с Августином – людей вот жалко! Парней, Добромиру-Ирину…
Всех похоронили через три дня. Простились, отпели в церкви. Все как полагается, все как у людей… Только вот от этого ничуть не лучше! И ладно бы от вражьей стрелы, ножа, копья… да хоть от яда! Однако же все прозаичнее – несчастный случай. И от этого обидно вдвойне, втройне даже.
Несчастный случай… А случай ли? Может, все же враги? Может, все же подстроено? Тут поневоле подозрительным станешь, учитывая враждебное окружение. Хватало кругом врагом, а завистников – еще больше!
Сколько летом вредили? Сколько труда стоило вывести всех вражин на чистую воду? Ну, вывели, разоблачили… И что?
Ну, направил туровский князь Вячеслав Владимирович разыскную комиссию в Погорынье, во главе с боярином Аникеем и разыскником Ставрогиным. Хорошо хоть, Тороп – та еще гнида! – слетел с поста старосты «журавлей», а вот по поводу пинских и чарторыйских бояр сотнику было сказано – не лезть. Тем более – происки князя Юрия. Даже соглядатая его, Брячиславу-вдову, сказано было покуда не трогать. Что поделать – большая политика! Прикажет князь – полезешь, а нет… Всяк сверчок знай свой шесток.
В том, что со всех сторон еще «прилетит», Михаил Лисовин нисколько не сомневался… Так, может, вот оно – прилетело?
«Ох, сэр Майкл, сэр Майкл… Не слишком ли вы стали подозрительны? Видеть в несчастных случаях чью-то злую руку? Скорей, это уж просто лютое невезенье, судьба».
На следующий день в Ратное заявились гости. Соседи из земель Журавля – младая вдова Костомара со свитой. В отличие от всех прочих женщин в то время (даже княгинь!), вдова – полноправный член общества. Никому не принадлежит – ни семье, ни мужу – сама по себе. Имеет право и сделки имущественные заключать, и землицей владеть, и людишками – холопами да челядью. После страшного мора и гибели старших в роду мужиков Костомара сама стала главою рода, причем не особо-то и захудалого. С десяток снаряженных ратников выставить могли на раз – и боярин Журавль, и бывший староста Тороп, и покойный дядько Медведь с Костомарой предпочитали по пустякам не ссориться.
Вдовица приехала не просто так, а за умными книжками да за советом – как обустроить трехполье да что где по весне лучше садить. Чтоб по агрокультуре все! По умным книгам…
Хотя книги книгами, а передовой опыт Ратного перенять надо непосредственно – умная вдовушка это очень хорошо понимала. Так и наглядно ж все видно – соседи. В землях Журавля – впрочем, и не только там – после трех неурожайных лет с голоду пухнут, а в Ратном… ну не то чтоб жируют, но все же, все же! Такой опыт и перенять не грех, и спросить, коли что непонятно.
Вообще-то, Костомара собиралась приехать на проводы зимы. На игрища, на тризны и поминания предков, с блинами, брагой и всем таким прочим. Этот праздник еще не называли Масленицей, но отмечали на широкую ногу, правда, пока что еще больше не по-христиански, а как язычники. Со всем культом плодородия, плясками, ритуальными совокуплениями и прочим! Провожали Морену, славили солнечного Ярилу и Велеса. Почему-то Велес тоже считался главным весенним божеством.
Влиятельную вдовицу встречали столь же влиятельные люди, без всякого преувеличения, определявшие всю жизнь и политику Ратного – воевода Корней Агеич, староста Аристарх Семеныч, боярыня Анна Павловна и, конечно, Миша. С ним давно уже все считались. По сути, вся охрана, вся воинская учеба – на нем. И много чего еще.
Кроме того, в жарко натопленные воеводские хоромы явились и еще некоторые непростые люди: наставники, зодчий и староста плотницкой артели Кондратий Епифаньевич по прозвищу Сучок, немой Андрей с супругой Ариной и юный Тимофей Кузнечик. Этот всегда интересовался новостями из земель Журавля, так сказать – не забывал старую свою «малую родину».
Много людей Костомара с собой не взяла, так, больше «для чести», с полдюжины воинов и двое мальчишек-слуг. Сама приехала верхом, не в санях, показывая всем свою гордость и стать. Так вот, со свитой, и завернула в гостеприимно распахнутые ворота, въехала на широкий двор…
Ах, хороша вдовушка. Красива, как весеннее солнце! Конь белый, в гриве красные атласные ленты, попона из ромейской узорчатой ткани с золотистыми шелковыми кисточками, наборная узда…
Зимние порты на вдовушке, длинная варяжская туника, расстегнутый соболий полушубок, шитый золотом плащ.
Красивое лицо нынче нарочито сурово, надменно, официально. Сурьмяные брови, тонкий породистый нос… А ресницы какие! Глазищи большие, серовато-зеленые с этакими золотистыми искорками… Даже чуть тонковатые губы ничуть не портили красотку… Не юница, лет тридцать уже, по здешним меркам – вполне зрелая женщина. Правда, выглядела как подросток – вся такая тоненькая, изящная…
После всех здравиц Михайла лично придержал стремя, помог… Да Костомара и без его помощи обошлась бы запросто, однако вежливость оценила. Одарила милостивой улыбкой.
Смотрите-ка, где-то на болотах, в дрягве, живет, а гонору – как у герцогини! Ну, так, верно, и надо. Здесь все больше казались, чем были.
– Я хотела было на праздник приехать, – по пути в горницу мило болтала гостья. – Но сами знаете, какой ливень на Сретенье Господне был! Оттепель такая на Сретенье – к ранней весне. Вот и думаю, по зимникам-то не проеду! А по реке… Бог его знает, может, и лед уже такой станет, что лучше и не ступать.
Угощали вдовицу на славу! Рыбники, красный да белый кисель, томленный с пряными травами рябчик, уха налимья, уха осетровая, из белорыбицы… Рыбки-то в проруби наловили – не жалко! Еще тушеный заяц, да медвяные коржи, да только что испеченный хлебушек! Кушай, милая, – ничего для тебя не жаль!
Хитрый воевода и староста гостье не только почет оказывали, но и прямо намекали – мол, смотри, еды-то у нас вдоволь… А у вас? Так же ли сытно?
Судя по невольному вздоху гостьи, в ее-то землях так уж сытно не было. Так ведь за тем и явилась! Не, не покушать – за наукою. Чтобы урожай был, чтобы жилось ее людям сытнее. Непростая та наука – агрикультура!
Едва за стол сев, вдовица уже справлялась насчет книжек.
– Дам, дам, – приложив руку к груди, заверил Михаил. Сам же рядом, по левую руку от Костомары сел. По правую – Корней Агеич, а староста Аристарх – напротив. Ну и дальше где кто.
– Только Колумелла промок малость. Крыша протекла на Сретенье…
– А, это в ливень-то?
– Ну да, так, к сожалению.
– Миш, ты б мне вот что… – Еще с лета Костомара с Михайлой были на «ты», встречались… – Сам бы толком обсказал. А то книги-то книгами, а у нас-то земля посуровей, чем у ромеев древних.
Сотник улыбнулся, кивнул:
– У нас-то еще ничего, а вот в той же Ладоге! Там уж вообще одна сныть и растет. Правда, зато рыбы много.
– Рыбы и у нас хватает, – вскользь заметила гостья. – Хлебушка бы еще…
– Я тебе все обскажу, как…
– Не дадут нам здесь… Вон, как поболтать-то хотят, аж глазами блещут! – Костомара понизила голос. – Ты б меня проводил ближе к вечеру. У меня недалече заимка… как раз недалеко от вашей стражи.
– А ты уж и знаешь, где стража наша?
– Тоже мне, тайна! – гостья рассмеялась, фыркнула. – Братовья-то у меня на что!
Братья у вдовушки были еще те – сущие разбойники. Приходилось – сталкивались… Да и сама-то вдовица повадками напоминала знаменитого французского средневекового барона, что выстроил невдалеке от королевского замка свой, не хуже ничем, и грабил, стервец, всех гостей своего сюзерена подряд безо всякого стеснения, еще и девиз над воротами начертал: «Я не король, я – барон де Куси». Как-то так. Вот так же и Костомара! Вообще, если честно, не двор у нее, а настоящая разбойничья шайка! Потому и уважали. Побаивались.
– Так выпьем же за прекрасную нашу гостью, длани коей… а ланиты… А очи как яхонты! – Кондратий Сучок уже изрядно хлебнул медовушки, витийствовал.