Страница 22 из 27
«Чувствовали» это и турецкие специалисты, работающие на правом берегу реки Арпа близ Ленинакана, покинув утром 7 декабря всю территорию Армении.
Было ли это совпадение или что-то другое, говорить сложно. Но уже в начале ноября 1988 года по Еревану поползли слухи о том, что «Армению ожидает страшное испытание» (слову «испытание» придавалось не прямое, а переносное значение, как наказание свыше за те погромы, что учинили армянские националисты в отношении азербайджанцев, проживающих веками на территории Армении).
Армянских националистов эти слухи не остановили: в ночь с 25 на 26 ноября они совершили вооружённое нападение на несколько сёл, где зверски были убиты и сожжены сотни людей. Спасшееся население этих сёл в снежные и холодные дни вынуждены были прятаться в горах и лесах, добираясь по ночам до границы Азербайджана. 28 ноября 1988 года в Спитакском районе также были совершены нападения на азербайджанцев. Десятки человек были жестоко убиты, сотни – тяжело ранены. И эта резня продолжалась вплоть до Спитакского землетрясения. Но самое страшное преступление в Спитакском районе было совершено армянскими националистами над детьми в возрасте от пяти до двенадцати лет, которых заживо замуровали в трубе длиной двадцать метров и диаметром полтора метра. Десятки азербайджанских детей были похищены и увезены в неизвестном направлении, и что с ними стало – никто не знает.
Это лишь небольшая часть фактов чудовищных зверств армянских националистов против азербайджанского населения. Так что выселялись азербайджанцы из района Спитака вовсе не «по коварному замыслу КГБ, чтобы испытать там какое-то секретное оружие», а спасаясь от самого настоящего геноцида. Хотя, конечно, многие армяне верили во все эти мифы значительно больше, чем в нечто более логичное. К примеру, почему, обвиняя СССР, армяне, будучи вроде бы «верующими христианами», исключили другую гипотезу, которая с точки зрения христианства более логична: природная катастрофа часто посылается Богом как наказание за запредельные человеческие грехи и преступления. Факт же такого преступления в районе Спитака был зафиксирован, и вряд ли с ним поспоришь.
Возможно и то, что в условиях «холодной войны» миф об «искусственном» Спитакском землетрясении был сочинён «доброжелателями» СССР, упав на «благодатную почву» армянского населения, придерживающегося националистического сознания.
Во всяком случае выяснить истинную правду о землетрясении так и не удалось. Кому-то это было не нужно, а может, и не выгодно. Вылетевший для этой цели 15 декабря из Ленинакана военный самолёт с двадцатью специалистами-геофизиками разбился вместе с экипажем в Баку. Причины катастрофы так и не выяснили, а может, и не захотели выяснять, кто знает. Больше эту тему старались не трогать.
«Роковые силы природы, – писала газета «Правда» в эти дни, – унесли тысячи человеческих жизней, десятки тысяч человек ранены и находятся в зоне бедствия… Такой силы землетрясения не зафиксировано ранее не только в Закавказье, но и в других частях света». Писать что-либо о национальном вопросе ни «Правда», ни другие средства массовой информации не спешили.
И, видимо, по одной простой причине: марксистская теория свела национальную тему к социальному вопросу, а в действительности он имел своё собственное, более глубокое содержание, связанное с языком, культурой, традициями. Но национальная тема всячески игнорировалось марксистской наукой на всём протяжении развития страны, что было, конечно, большой и катастрофической ошибкой. К слову сказать, в ЦК КПСС было много отделов по направлениям общественной, политической, экономической и социальной жизни, а национального отдела не было (и это в многонациональной стране!) – его создали только при Горбачёве, когда заниматься этим было уже поздно. Это говорит не о степени упущения важности вопроса, а о степени невежества этих людей и нижайшем профессиональном уровне, на котором решались национальные проблемы.
В последние дни уходящего года многие газеты писали не только о трагедии в Армении, но и о многом другом, например, газета «Правда» писала о призывах покупать акции. Жители страны, плохо понимая эту новоявленную «кухню», с радостью скупали появившиеся ценные бумаги – так, на всякий случай, не зная, что с ними делать, кому продать (акции некоторых предприятий продать было уже невозможно, так как часть предприятий уже обанкротились).
Активным инициатором и игроком в этом деле выступил Сбербанк, рекламируя и продавая различные акции через свои отделения, вызывая тем самым живой интерес у населения страны, вступившего на «порог» новых экономических отношений. Растущие как грибы по всей стране акционерные общества гарантировали, как минимум, каждому владельцу ежегодный процент по акциям. «Хорошее дело затеяли! – говорили многие, не скрывая своих чувств. – Жаль только, поздновато взялись. Вот если бы на десяток лет пораньше».
В «Литературной газете» была опубликована статья Н. Семёновой «Распродажа»: «Не меньший урон был нанесён нашему культурному богатству распродажей за границу высших национальных ценностей – полотен величайших художников мира, хранившихся в советских музеях. Ради сравнительно ничтожных поступлений валюты в конце 20-х – начале 30-х годов по дешёвке были проданы картины Рембрандта, Рубенса, Рафаэля, Тициана, Боттичелли и других гениев, являющиеся вершинами мирового искусства, шедевры коллекции Музея нового западного искусства (работы Ван Гога, Сезанна, Пикассо, Дега), а сам музей был закрыт, поскольку его собрание считалось “идеологически невыдержанным”.
Та же участь постигла и многие ранее национализированные церковные ценности – старопечатные и рукописные книги, иконы, ювелирные изделия. Ушло за границу и большое число непревзойдённых работ ювелира Карла Фаберже».
Несмотря на дефицит товаров, писалось в той же «Правде», внешнеэкономические организации рапортуют о миллиардных тратах по импорту. Только в 1998 году потрачено на приобретение товаров народного потребления семнадцать целых и семь десятых миллиарда инвалютных рублей. КНК СССР (комитет народного контроля) вместе с местными органами после этого «рапорта» пришёл к неутешительным выводам: «Руководство Министерства внешних экономических связей СССР, Министерства торговли СССР, Госагропрома СССР покупают за валюту некачественные товары зарубежных фирм. Живое дело не только губится, – отмечается сотрудниками КНК, – но и бесплодно тонет в бюрократической волоките. Получается так, что половина товаров оказывается бракованной. В основном это касается швейных изделий и обуви. Кроме того, двадцать процентов купленных за границей товаров и вовсе не доходят до потребителя. К примеру, на теплоходах “Тула” и “Краснодар” из-за трещины в обшивке было испорчено около трёх тысяч тонн сахара, а шестьсот тонн попросту растворилось в воде, которую пришлось выкачать за борт, тем самым подсластив солёное море. И такое варварство повсеместно. Почти каждый рейс с какао-бобами в Таллиннском порту оказывается “подмоченным”. За 1988 год было испорчено и уценено почти двести тысяч тонн этой дорогостоящей продукции. За последние полгода при разгрузке судов только в Ленинградском порту не досчитались четырнадцати тысяч тонн грузов. Куда они подевались – никто не знает. Капитаны только пожимают плечами, оправдываясь тем, что их дело – перевозить, а не взвешивать грузы при приёмке. Не меньше потерь и на железной дороге. Были случаи, когда терялись не только вагоны, но и целые составы с промышленными товарами и импортным оборудованием, нанося ущерб в сотни миллионов рублей.
Одним словом, – делают заключение сотрудники КНК СССР, – крайних найти невозможно. Высокая степень монополизации экономики, ведомственная разобщённость, бесхозяйственность, отсутствие в стране надёжного экономического механизма управления ведут страну не только к огромным потерям, но и к катастрофе».
Чтобы разобраться во всём этом и понять, почему это происходило, достаточно знать, что в стране уже многие десятилетия превалировала высокая степень монополизации, все министерства были ключевыми отраслями, на которые были завязаны не только благосостояние людей и регионов, но и работа смежников, поступление в бюджет. Более того, министры всячески отстаивали свою точку зрения, мотивируя важностью действующих связей их предприятий с мировыми рынками. В этом содержался весь смысл, ибо в центре политики всегда лежит экономика. Вот почему идти на конфликт с министрами члены Политбюро не только боялись, но и не имели права. Конечно, при определённых обстоятельствах власть могла поменять министра, но она ни при каких условиях не могла игнорировать министерства.