Наказание для вора

Закончив с посудой и отчитавшись засыпающей Фейре — за окном уже светлело небо, — Лен первым выскочил из полупустого кафе, бросив Мэлу, что ему нужно успеть сбегать по делам до занятий. Осень постепенно вступала в свои права, солнце грело все меньше, а холодный ветер легко пробирался под рубашку и от него уже не спасала природа оборотня, более устойчивая к перепадам температур, чем у людей и эльфов.

— Куда спешишь?

Проклятье! Правильно говорят в народе: помяни демона, и он явится — из-за угла близлежащего дома появилась эльфийка.

— Не твое дело, — огрызнулся Лен.

Девушка зло прищурилась, сапфировые глаза сверкнули сталью.

— Тот факт, что у тебя проблемы, не дает тебе право срывать злость на мне, — холодно выговорила ему эльфийка.

— Прошу меня простить, леди, — процедил сквозь зубы Лен, отвешивая глубокий подобострастный поклон.

— Прощаю, — величественному тону дивной леди позавидовала бы даже королева. — Осталось тебе еще извиниться за «остроухую дрянь» и, пожалуй, можно продолжить разговор.

Лен раскрыл рот, замер и выдохнул, осененный догадкой:

— Это ты на нас помои вылила!

— Не на нас, а на тебя, и не помои, а грязную воду.

— А по запаху, те еще помои.

— И чего ты такой злой? — невинно поинтересовалась эльфийка. Лен демонстративно указал на нее пальцем.

— Так я всему причиной? — деланно удивилась она. — И почему я тебе настолько не нравлюсь?

— Ты — эльфийка, — заявил лис, пожимая плечами, словно это было очевидно. Он ожидал какой угодно реакции, но не того, что произошло дальше. Запрокинув голову, эльфийка громко и задорно расхохоталась, а Лен поймал себя на мысли, что впервые слышит ее смех. Он много раз видел, как новенькая общается с другими студентами, такими же знатными детишками, но ни разу лис не слышал ее смеха. Да и улыбалась, по-настоящему, искренне, она редко. А еще, возникла невольно мысль, что у нее красивая шея. И ключицы. Проклятье!

— Нравлюсь? — внезапно оборвав смех, хитро спросила эльфийка и подошла ближе. Теперь их разделяло едва ли больше пары десятков сантиметров. Лен чувствовал ее дыхание, ее запах — запах подснежников.

— Нет.

На ее нежно-розовые губы легла соблазнительная улыбка.

— Сатиэль прав, ты плохо лжешь.

Даже пощечина не привела бы его в чувство лучше, чем эта фраза.

— Сатиэль — тупоголовый идиот, ты — приставучая дрянь, и вы оба меня уже достали. Если ты еще раз притащишь свой высокомерный зад в мое кафе, то, клянусь, я принесу тебе вместо десерта кусок дерьма. А теперь уйди с дороги! В отличие от тебя, я дорожу своей учебой.

Дорогу до Академии он преодолел за один миг. Ворвавшись в уборную, сунул окровавленную руку в ледяную воду. Светлая рубашка была безнадежно испорченна, следовало хотя бы попытаться отмыть ее от кровавых пятен, но у Лена до сих пор перед глазами стояло перекошенное от ярости лицо эльфийки, которая даже в таком состоянии оставалась красивой. Опасно красивой.

Лис надеялся, что после его отповеди остроухая отстанет от него. Как будто мало ему было Сатиэля! Или теперь все ушастое племя решило использовать его в качестве объекта для насмешек?

День катился под откос вслед за давно сдохнувшим настроением. На алхимии из-за больной руки он уронил в котел не ту траву и заработал для всей их компании низкую оценку. Единственной отдушиной оставались профильные предметы. Их вели, как правило, старые папины коллеги, да и предметы он хорошо знал, благодаря рассказам отца. Так что и «Методики расследования», и «Этапы следственных действий», и «Классификация преступлений», и многое другое было по-настоящему интересны и понятны Лену. Все же, возможно, отец прав и лису папина профессия подходит. Он, конечно, скорее сдохнет, чем признает это вслух, но другая сторона преступного мира его привлекла не меньше той, которую он узнал в бытности простым вором.

Это было единственное светлое пятно в черных буднях. Вторая неделя занятий принесла не только волну слухов и насмешек, но и гору домашних заданий, на которые времени просто-напросто не оставалось. Герим, которого и второе Великое Нашествие демонов не заставит подобреть, задал им написать к следующему понедельнику два свитка про двухсотлетнюю войну Фелин-Сена с Логрой, а Лену, персонально, еще два свитка про восстание ликанов и ту проклятую Лехскую войну. Ламелинэ, профессор расоведения, самый молодой из преподавателей, полный энтузиазма эльф, задал составить подробное описание и историю водного народа. По экономике обещали тест, по алхимии — контрольную по ядам, а Кос, преподающий «Введение в науку следствия» задал прочитать два толстущих тома по истории методов расследования. Даже без работы Лен едва ли успел бы все это сделать, а сейчас… Надо было выйти в выходные, чтобы подзаработать и оплатить чердак, голый и холодный, но все лучше улицы. И надо было успеть нагнать все предметы за выходные. Что делать?

Вот Лен сидел и думал. Вернее, холодным осенним вечером ютился на скрипящих ступенях крыльца заднего двора их дома и пытался отстирать рубашку от засохших пятен крови, которая сегодня заставили окружающих шарахаться от него с новой силой. Порезанная ладонь болела, голую спину искусали комары, а в одних штанах было до одури холодно. Еще и решить надо было, что делать. И эльфийка сегодня впервые не пришла в кафе. Зато пришла Кэтрин, и Мэл ходил счастливый. Правда, обслуживал магичку почему-то все равно Лен. Лис за это мысленно назвал друга трусом. Он-то не побоялся бы подойти к девушке, которая нравится.

На задний двор дома Тары вышел Дель и присел на ступеньки рядом с Леном. Некоторое время ликан молча смотрел на то, как лис пытается стертыми в кровь руками отстирать рубашку.

— Ты неисправим, Лен, — тяжелый вздох.

— Какой есть.

Смешок. Теперь тяжело вздыхает лис.

— Будем с Мэлом выходить по очереди, иначе учебу не потянем.

— Завтра Мэл?

— Наверное… А что?

— Подумал, что ты не захочешь сидеть с книгами в библиотеке, сегодня отобрал некоторые и взял с собой. Можем завтра дома посидеть, вместе быстрее работается.

— Где? — фыркнул Лен. — На нашем чердаке есть только одеяло и сундук.

— Можем у твоего отца…

— Нет.

— Лен…

— Нет.

— Почему?

«Потому что мне стыдно смотреть ему в глаза после случившегося», — подумал Лен, а вслух ответил:

— Не хочу ему надоедать.

Дель промолчал, но так, что становилось понятно: друг видит больше, чем показывает.

— Он будет рад, если ты его навестишь. Заодно покормим его. Я приготовлю пирог.

— Дель…

Проклятье, он же прав. Лен собирался навестить старика, помочь с домом. Отец ведь хронический трудоголик: так и будет работать, пока не умрет от голода и холода. И все равно продолжит работать. Так что надо брать себя в руки, перестать наматывать сопли на кулак и идти к отцу. А то ведет себя хуже неженки эльфа, еще бы заплакал! Подумаешь, кости вся Академия перетирает, да красивая эльфийка надоедает, переживем.

— Ладно, сходим.

Дель умолк, но не ушел. Немного помедлив, Лен произнес:

— И спасибо.

— Не за что, — мягко, как и всегда, ответил Дель. Лена всегда поражало то, что кроме чисто физических признаков крови ликана, в друге больше никак не проявлялась его дикая половина. Характером Дель был вылитый эльф, такой же мягкий, добрый и понимающий. Для Лена он был как младший брат, тот самый, кого надо защищать от опасностей внешнего мира, и который одним своим присутствием помогает вернуть уверенность в себе и в будущем.

— Знаешь, о чем я думал всю эту неделю?

— О чем? — приняв решения и построив дальнейший план действий, Лен обрел душевное спокойствие и вернулся к стирке рубашки.

— Зачем Оскар изображал труп?

Лис даже перестал тереть несчастную ткань и поднял взгляд на сидящего рядом Деля.

— Так ты мне веришь?

— Конечно.

Лен медленно глубоко вдохнул и также медленно выдохнул. Внутри неприятно скребнула мысль: а вот Мэл не поверил.