Гнев

Она колебалась. Это должно было быть участники восстания. Их нашли, возможно, окружили. Киран может быть в опасности, и Рансу тоже. Аврора сделала шаг в сторону дерущихся, но Джинкс сильно дёрнула её за локоть.

— Нет. Они сами справятся, а нам нужна диверсия.

Её подруга была права, но металлический лязг меча о меч эхом отдавался в голове Авроры, и она не знала, как отступить.

— Что будет с восстанием, если тебя поймают сегодня? — спросила Джинкс. — Ни твоя мать, ни твоя подруга никогда не увидят свободны. Тебя используют как пешку, чтобы утихомирить недовольных, и…

Аврора услышала достаточно. Она никогда больше не хотела быть ничьей пешкой. Поэтому она проигнорировала притяжение, которое испытывала к сражению в передней части зала, и вместо этого выскочила из арки и направилась к комнатам для слуг, которые служили проходом во время больших мероприятий.

Её плечи напряглись, а голова болела от стиснутых зубов. Она всё ждала тревожного шума, громкого голоса, какого-то сигнала, что их заметили, что бой переместился в их сторону, но Джинкс была права. Борьба дала им идеальное прикрытие. Чем больше шагов она делала, тем дальше раздавались голоса, и вскоре она завернула за угол и толкнула дверь в коридор для прислуги. Там тоже было пусто, поэтому она воспользовалась случаем и побежала, преодолевая узкое, тускло освещённое пространство за десяток длинных шагов.

Должно быть, она задержала дыхание почти на всём пути, потому что у Авроры закружилась голова, когда она вошла в богато украшенный зал, где были выставлены картины и скульптуры её Бурерождённых предков. По обе стороны комнаты стояли два золотых алтаря богини, но они были маленькими и больше походили на декоративный антиквариат по сравнению с чудовищно вычурными и дорогими предметами, которыми владели её предки. Аврора устремила взгляд на дальний алтарь, и от этого зрелища у неё в животе поднялась волна непонятных эмоций.

Она покинула дворец такой наивной. И хотя теперь она знала о мире гораздо больше, чем когда уезжала, её мысли о магии и богине были ещё более запутанными, чем когда-либо. Теперь она знала, что наивность мира не исчезает с возрастом, только готовность признать собственное незнание. Если её магия и открыла ей что-то, так это то, что мир был намного сложнее, чем кто-либо мог себе представить, и только по-настоящему наивные люди пытались притвориться, что понимают это.

— Это… кровавые небеса, Аврора. Насколько ты богата?

Аврора обернулась и увидела, что Джинкс не сводит глаз с раскрашенной золотой филигранью статуи своей матери. Статуя была такой же высокой, как и комната, достаточно высокой, чтобы протянутая рука матери возвышалась над их головами. Это была её мать, да, те же волосы цвета небесного пламени и высокий силуэт, но если бы её мать была достаточно здорова, чтобы идти рядом с ними, в сравнении со статуей она была бы карликом. Ни одно из этих изображений не было об истине, они были о власти.

— Ты забываешь, что всё это больше не принадлежит мне, — просто ответила Аврора и опустилась на колени перед алтарём богини.

— Разве сейчас подходящее время? — спросила Джинкс. — Каждому своё, конечно, но здесь мы не совсем вне опасности.

На алтаре была плоско-выпуклая рельефная резьба образа богини. Её руки были единственным полностью вылепленным элементом, и они вытянулись, держа чашу, предназначенную символизировать день, когда она излила бури на землю. Аврора положила ладонь на дно чаши и нажала на неё. Руки не сдвинулись с места, но когда она положила вторую руку в чашу и нажала сильнее, руки начали медленно опускаться, пока Аврора не услышала щелчок. Затем Аврора толкнула чашу вперёд, и рельефная резьба богини скользнула назад в стену достаточно далеко, чтобы можно было проползти мимо.

Джинкс тихо присвистнула.

— Вы, члены королевской семьи, слишком богаты. Но должна признаться, я поклонница всех тайных ходов. Это гораздо интереснее, чем… это.

Джинкс неопределённо махнула рукой в сторону дорогих статуй и картин.

Не ответив, Аврора проползла мимо богини, а затем стала ждать в тёмном туннеле, пока Джинкс сделает то же самое. Дождавшись её внутри, Аврора толкнула богиню, возвращая её обратно на своё законное место, и услышала тяжёлый лязг, когда потайная дверь закрылась за ними. В темноте она положила руку на спинку алтаря и вознесла что-то вроде молитвы, но не обязательно богине, а просто для себя.

Будь в безопасности. Пожалуйста, пожалуйста, будь в безопасности.

Джинкс извлекла вечный уголёк из сумки на бедре, и слабое свечение замерцало на каменных стенах.

— У тебя, наверное, было самое удивительное детство, — прошептала Джинкс, ожидая, что Аврора возглавит шествие по проходу.

После нескольких футов ползком они смогли встать прямо, и Аврора честно ответила:

— У меня вообще не было детства.

Несколько шагов они прошли, молча, но Джинкс была не из тех, кто бросает всё на произвол судьбы.

— Кто Нова для тебя?

Аврора вздохнула.

— Подруга. Единственная, что у меня когда-либо была.

— Принцесса с одним другом? Это не то, как я себе это представляла.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты ведь знаешь, что большинство маленьких девочек мечтают о такой жизни, как твоя, не так ли? В том числе и я мечтала, когда-то давно.

Аврора издала нечто среднее между смехом и всхлипом.

— Тогда, наверное, у нас есть что-то общее, потому что я мечтала о такой жизни, как твоя. Не пойми меня превратно, я знаю, как мне повезло вырасти в таком месте, где есть еда, где можно спокойно спать, где есть мать, которая защитит меня любой ценой. Но… были и издержки. Мой брат, первый наследник, умер, когда я была ещё ребёнком. И когда мы поняли, что магия не приходит ко мне, по крайней мере, так, как мы ожидали, мне пришлось изолировать себя всеми способами. Каждое слово приходилось снова и снова прокручивать в голове, прежде чем оно слетало с моих губ, чтобы не выдать меня. Я была нервным, эмоциональным ребёнком, особенно после смерти моего брата, и мне нельзя было никому доверить хранить свою тайну. Так что вместо этого мне нужно было сохранить саму себя. Вдали от мира, от других людей, включая моего единственного друга.

— Так вот почему ты ушла.

Аврора встретилась взглядом с Джинкс в мерцающем свете тлеющих углей и кивнула.

— Отчасти. Кроме того, надвигалась моя женитьба с Кассием Локи. Это был единственный способ, который, по мнению мамы, помог бы мне сохранить трон и получить присутствие Бурерождённого, который смог бы защитить город. Но… он был холоден и жесток. Жизнь, привязанная к нему, была бы похожа на жизнь, привязанную к бурям, с которыми мы боремся.

— Послушаешь Кирана о Локи, так они монстры.

Аврора пожала плечами.

— Мать держала меня слишком близко к себе, но я узнала достаточно, чтобы понять, что внутри этой семьи жестокие отношения, частью которых я не хотела стать. С моим секретом я чувствовала себя так, словно истекала кровью в бассейне с акулами. Теперь я знаю, что они были даже хуже, чем я боялась.

— И тогда ты решила похитить себя?

— Нова помогла мне сбежать, хотя сама считала эту идею безумной. Она ни минуты не раздумывала, несмотря на то, что я отстранилась от неё много лет назад. Воистину, я не заслуживаю её.

— Ты не должна чувствовать себя виноватой за желание быть свободной. Трудно жить под тяжестью такого рода тайны. Я тоже покинула свой дом, чтобы начать всё сначала.

— Да, но ты не оставила целое королевство на милость плотоядной семьи, как и своего лучшего друга, чтобы он взял на себя вину за исчезновение.

После этого Джинкс перестала задавать вопросы. То ли потому, что у неё были ответы на все вопросы, то ли потому, что коридор начал извиваться, спускаясь на самые нижние уровни дворца. К тому времени, когда они добрались до конца коридора, воздух стал холодным и слегка кислым.

И коридор закончился. В одну минуту они шли сквозь темноту, и только тлеющие угли помогали им, а в следующую они наткнулись на кирпичную стену, которая не позволяла им двигаться вперёд.