Страница 36 из 79
— Знаете, когда я хоронил отца и мать, я не плакал, — вспоминал Виктор Пушкаренко, депутат городской думы. — Но тут, когда Петухова опускали в землю, я не мог удержаться от слез.
7. Деятельность правоохранительных органов
Моя милиция меня бережет.
Легкий ветер кружил в воздухе целлофановые обертки и пакеты перед станцией метро «Кузнецкий мост». Перед стеклянными дверьми у входа в метро какой-то мужчина не переставая бил ногами по лицу лежавшего на земле человека. Жертва избиения с залитым кровью лицом стонала и вздрагивала каждый раз, когда ей наносили удар. Вместе с Йонасом Бернштейном, аналитическим обозревателем Фонда Джеймстауна «Монитор», мы вошли в метро и обратились в комнату милиции, где милиционер, сидя за столом, просматривал какие-то бумаги.
— Там человека бьют у входа, — сказал я. — Ему нужна помощь. Милиционер и виду не показал, что слышит мои слова.
— Его бьют по лицу! — продолжал я.
Милиционер продолжал перелистывать бумаги.
Согласно закону, милиция обязана регистрировать все заявления о случаях преступлений, даже в словесной форме. Милиционеры, несущие службу на станциях метро, не имеют права покидать свои посты, поскольку метро считается зоной повышенной опасности, но при любом нападении они обязаны сообщить о нем в ближайшее отделение милиции, которое должно немедленно отреагировать. Однако этот милиционер не предпринимал никаких действий.
Я снова попытался привлечь его внимание, но вмешался Йонас:
— Вы сделали все, что могли, а теперь лучше уходите отсюда, иначе эти бандиты возьмутся за вас.
После этого мы ушли, оставив милиционеру решать судьбу избиваемого у входа в метро человека.
Инцидент на станции метро «Кузнецкий мост» был не единственным для нас случаем бездействия милиции. Милиция часто не обращает внимания на людей, находящихся в опасности, и многие граждане заплатили за ее равнодушие своей жизнью.
Существует несколько причин, почему милиция часто не предпринимает серьезных усилий по защите простых людей. Во-первых, в функции российской милиции теперь, как и раньше, входит защита политических властей от народа. Она вовсе не намерена охранять отдельных людей. В этом отношении положение мало чем отличается оттого, что было в XIX столетии, когда маркиз де Кустин отмечал, что полиция в России хватает невинных, но и пальцем не пошевелит, чтобы поспешить на помощь.
Как и в прошлом, поведение российской милиции расценивается по системе, в которой во внимание принимается лишь малое число преступлений и большое количество «раскрытых преступлений». В соответствии с этой системой милиция старается не принимать жалобы от граждан, пострадавших от труднораскрываемых преступлений. При ограблении квартиры милиция старается убедить жертву не заявлять о случившемся, «мы все равно не найдем воров». Милиция также избегает заниматься поисками пропавших людей или опознанием трупов жертв преступлений, потому что в обоих случаях, возможно, вырастет число нераскрытых преступлений.
Наиболее важная причина, по которой милиция в посткоммунистической России не желает защищать простых людей, видимо, заключается в том, что она считает это непродуктивным использованием своего времени. После распада Советского Союза многие из лучших работников правоохранительных органов ушли из разведывательных служб, Министерства внутренних дел и Генеральной прокуратуры и стали работать в частных сыскных агентствах, получая во много раз большую зарплату. А многие из тех, кто покинул свои должности, не смогли подыскать себе другую работу. Они видели, как правительственные чиновники повсеместно используют свои посты для получения нелегальных доходов и, следуя их примеру, начали пользоваться любой представившейся возможностью, чтобы требовать взятки[85].
Таким образом, милиция стала похожа на еще одну преступную группировку, и стремление делать деньги не оставляло ей ни времени, ни сил, чтобы охранять законы[86].
Наиболее распространенные формы коррупции милиции хорошо известны.
Многие милиционеры вымогают деньги у уличных торговцев. Тысячи людей продают сигареты, газеты, цветы и мелкие дешевые товары на улицах Москвы и других городов России, и все они должны откупаться от милиции.
Обычные приемы милиционера выглядят так: он спрашивает у продавца, есть ли у него лицензия на право торговли. Если продавец показывает ему лицензию, милиционер заявляет ему, что он продает вещи в недозволенном месте, даже если рядом торгуют десятки других людей.
Формально незаконная торговля наказывается конфискацией предмета продажи и штрафом, но милиция обычно готова пойти на уступки. «В два часа менты забрали у нас товар — мы продавали кожаные куртки, — рассказывал уличный торговец. — Мы подошли к милицейской машине. Милиционеры сообщили, что наказание нам вынесет суд. Мы просидели в камере четыре часа, а потом начали торговаться с ними. Сторговались на 500 рублях»[87].
Другой вид коррупции — вымогание взяток у водителей машин. В Москве каждый работник ГАИ обязан оштрафовать девять водителей и трех пешеходов в день[88]. Выполнив норму, он взимает штрафы, не делясь с государством. Милиционер останавливает машину, лучше всего дорогую иномарку, и объясняет водителю, что тот нарушил правила дорожного движения. Водитель, может быть, и не нарушал никаких правил. Но поскольку у него мало шансов доказать свою невиновность работнику ГАИ и требуемая им сумма всегда меньше штрафа, который полагается за его предполагаемое нарушение, инцидент почти всегда заканчивается уплатой взятки.
Во время одной плановой проверки, проведенной Министерством внутренних дел для исследования коррупции среди сотрудников ГАИ, грузовик с партией ликера проехал из Владикавказа в Ростов-на-Дону, миновав по пути 24 поста ГАИ. Двадцать два поста согласились на взятку в обмен на отказ от осмотра груза[89].
В июне 1995 года чеченским террористам под конвоем закрытых машин удалось проехать 22 поста ГАИ безо всякой проверки, подкупив работников ГАИ, и совершить вооруженное нападение на южный российский город Буденновск[90].
Коррупция органов правопорядка, задевающая интересы обычных граждан, состоит в вытряхивании их карманов во время регулярных проверок документов.
Согласно закону, милиция может проверить документы у человека, если есть основание подозревать его в совершении преступления или в подготовке к нему. Существует список причин, по которым человека могут остановить, например, если он одет не по сезону, если у него поранены руки или кровь на одежде. Однако на практике милиция останавливает того, кого хочет. Достаточно посмотреть милиционеру в глаза и ускорить или, напротив, замедлить шаг. Особенно часто милиция останавливает «лиц кавказской национальности», а также новоприбывших в столицу. Вот почему опасно спрашивать у милиционера дорогу.
После того, как человека остановили, если у него нет с собой паспорта или он приезжий и у него нет регистрации, его могут задержать. Милиция также задерживает людей в пьяном виде или при мочеиспускании на улице.
Всех задержанных в подобных случаях отводят в камеры предварительного заключения в местных отделениях милиции, которые называют «обезьянниками» и из которых легче выбраться, заплатив взятку[91].
Однажды вечером, когда гражданин В. гулял по центру Москвы, к нему подошла приятная молодая женщина и спросила, не знает ли он, где находится магазин иностранной литературы. В. знал такой магазин, но не знал точного адреса. Он завязал разговор с этой женщиной, который продолжался достаточно долго. Наконец женщина ушла, и В. направился в метро.
85
Некоторые эксперты, которые связывают рост количества преступлений среди милиции с тем, что после падения советского режима новое правительство ликвидировало отдел КГБ, который контролировал милицию. Если раньше КГБ следил за соблюдением законности, то после снятия с КГБ ответственности за милицию все дела там пошли на самотек. (Романов С. Мошенничество в России: как уберечься от аферистов. М.: Эксмо, 1998. — С. 455.
86
В обзоре, проведенном социологическим центром «Статус» в 1996 г., 43 % москвичей сказали, что если бы они были дома одни, то не открыли бы дверь милиционеру, а 37 % добавили, что они одинаково боятся бандитов и милиции (Скосирев В. Кто же в России будет защищать граждан, а не государство? // Известия. 1997. 5 апреля).
87
Милиция также вымогает деньги у продавцов, которые торгуют на городских рынках, имея официальное разрешение. Продавцу могут запретить продавать свои товары из-за того, что у него грязные руки, или из-за того, что он зимой пользуется электрическим обогревателем, который потребляет слишком много энергии, или же потому, что он торгует в «недозволенном месте». В любом случае вопрос можно уладить с помощью взятки. Если рынок находится под контролем банды, члены этой банды откупаются от милиции. В этом случае милиция оказывает давление на банду.
88
Гликин М. Милиция и беспредел. М.: Центрполиграф, 2000. — С. 120.
89
Романов С. Мошенничество в России: как уберечься от аферистов. М.: Эксмо, 1998. — С. 480–481.
90
Шамиль Басаев потратил 9000 долл. на взятки российской ГАИ, чтобы она не проверяла грузовики боевиков. В результате чеченским боевикам удалось достичь Буденовска, захватить несколько сотен заложников и заточить их в городской больнице. После того как российские спецслужбы предприняли две неудачные попытки штурмовать больницу, было достигнуто соглашение с Басаевым о немедленном прекращении огня, в результате чего начались мирные переговоры и был разрешен безопасный проезд и проход отрядов Басаева в Чечню. Пока велись мирные переговоры, чеченские боевики получили важную передышку на несколько месяцев, прежде чем снова начались крупномасштабные боевые действия. В этот период они проникли во многие районы Чечни, в сущности захватывая их без борьбы. (Lieven A. Chechnya: Tombstone of Russian Power. New Haven: Yale Univ. Press, 1998).
91
По некоторым оценкам, две трети российского населения испытали это на себе.