Проводник

Вячеслав Егоров

Проводник

Глава 01. Новый друг

Уроки закончились уже как час назад, но Виталий домой не спешил. Пятница, предпраздничный день, и как назло сегодня кружки отменили, все спешили уйти домой пораньше, но только не Виталий:

«Папа опять домой придет пьяный… прицепиться, к чему-нибудь будет ругаться, потом ремнем бить… – Виталий опустил голову, глаза сами собой увлажнились, он вспомнил, как в прошлом месяце отец придрался, что он не до конца отмыл сапоги от осенней грязи. Дело как обычно закончилось руганью отца и поркой ремнем. – Почему он всегда пьет?» – Виталий тяжело вздохнул.

Виталию было невыносима сама мысль, что нужно идти домой, встречаться с отцом и весь вечер просидеть в тревожном ожидании «своей очереди». Сначала отец ругает маму, практически за все, затем доходит и до него – «Поздно пришел, плохо пишешь, тройка в дневнике»… – все может стать поводом и причиной для очередной порки, и все это сопровождалось постоянным возлиянием. Отец Виталия только так себя чувствовал хорошо, когда унижал и оскорблял своих близких, словно они самые главные враги в его жизни.

Виталий посмотрел на часы, висевшие, на стене, они показывали девятнадцать сорок пять. Школа практически опустела, непрекращающийся целый день шум затих и скоро должен пойти на обход охранник, заступивший в ночную смену. Виталий после окончания уроков переходил от кабинета к кабинету сидя возле них, пока не уходил последний преподаватель, затем, поднявшись на свой второй этаж, садился на стоящий возле окна ряд из пяти театральный стульев. К этому времени на этажах горело только аварийное освещение и Виталия, неподвижно сидящего в темноте, никто не видел. Так он и проводил время, до восьми вечера, когда входная дверь в школу закрывалась.

– Ты здесь? – Силуэт охранника возник на фоне света льющегося с лестничной площадки. Виталий не слышал, как тот поднимался по лестнице, он надеялся, что однажды про него просто забудут, так как приход охранника говорил, что время истекло, и пора собираться домой. Виталий был готов всю ночь сидеть, не двигаясь и практически не дыша погруженный в оцепенение лишь бы, не ходить, домой, но понимал, что матери достанется от отца больше. Она ничего, конечно, не скажет, но синяки и кровоподтеки на ее руках скажут сами за себя.

Кресло, скрипнув, выпустило Виталия из своих теплых объятий, мальчик надел теплую куртку, взял за лямку рюкзак и уныло побрел к лестнице:

– Что так плохо? – Охранник пожилой шестидесятипятилетний мужчина, страдающий отдышкой и лишним весом, участливо смотрел на Виталия, который старался держать спину прямо не зареветь. Добрый голос охранника резко контрастировал с хриплыми окриками отца, его похабными шутками, и матом. Всякий раз в подобной ситуации Виталий думал, что мир не справедлив, есть же нормальные люди, почему его отец такой?

«Ну почему он пьет? – В который раз спрашивал себя Виталий. – Почему?»

Кивнув на прощание, охранник закрыл за Виталием входную дверь. На улице было минус двадцать, не так чтобы холодно в их широте, где они жили, бывало и в минус тридцать пять ходили в школу. Пристроив рюкзак за спиной, Виталий уныло побрел по вечерней малолюдной улице, и так как каждый его шаг неумолимо приближал к дому, он не спешил. Волей неволей в голову приходили разные мысли о том, что у них происходит в семье, некстати вспомнилось прошлое воскресенье, когда отец куда-то ушел, и у Виталия сразу испортилось настроение. Все время до возвращения отца он находился в тягостном ожидании, были, конечно, моменты, когда Виталию все же удавалось как-то отрешиться от всего этого, но состояние обреченности, ставшее уже частью его жизни, все равно возвращало его мысли в привычное русло. У Виталия даже появилось ощущение, что его жизнь не может быть иной, кроме как плохой и тягостной. От этих мрачных мыслей Виталию становились только хуже, он еще не умел бороться с ними, поэтому просто брел и страдал от не разрешимого внутреннего конфликта: и идти домой не хочется и идти надо…

Так погруженный в себя он прошел большую часть пути, затем вместо того чтобы свернуть направо и идти к дому по короткому пути Виталий пошел по улице дальше туда, где располагались пятиэтажных домов. Улица Короленко – там жили многие из его одноклассников, Виталий пару раз ходил к одному из них помогать с домашним заданием, и был удивлен отношением в их семье. И отец и мать его одноклассника отнеслись к нему очень доброжелательно, даже пригласили на обед, а затем Виталий просидел у них до самого вечера…

Пройдя последние пятиэтажки, Виталий свернул направо и направился в обратном направлении, но уже по другой дороге, вдоль детского сада. Дальше начинался частный сектор, естественной границей которого служила разбитая грузовиками проселочная дорога, ведущая в промзону. Огороженная высоченным забором промзона являлась частью какого-то предприятия и на ее территории располагались многочисленные складские корпуса. Еще дальше, метров через сто, где ограда промзоны сворачивала направо, начинался крутой склон к небольшой речке, и, несмотря на неудобство, он был плотно застроен частными домовладениями, в одном из которых проживала семья Виталия.

Но дойти до своего дома Виталию помешала большая черная собака, одна из тех, что охраняла территорию промзоны. Они как-то умудрялись пролезать под двойными распашными воротами, пугая своим видом жителей близлежащих домов, и задирая кошек, а Виталию однажды даже пришлось спешно вскарабкиваться на эту ограду и там по верхней поперечине добраться до своего дома.

Виталий не знал что это за порода, собственно это было и не важно, большая в холке, черная, мохнатая, чуть выше его пояса собака зло оскалилась и целеустремленно направилась к нему. Липкий страх холодным потом сверху вниз прошелся по позвоночнику Виталия, внизу живота словно поселился колючий еж, его ноги вдруг став невероятно тяжелыми, словно приросли к земле. Вместе с оцепенением где-то в области груди зародилось темное пятно, быстро разрастаясь, оно лишало его воли и желания сопротивляться. И тут до неокрепшего ума Виталия дошло, что этот темный страх, что грозился поглотить его без остатка – живой! Виталий заметил на самом верху ограды промзоны что-то быстрое, темное и юркое это так захватило его внимание, что он даже на мгновенье забыл про собаку. Вздрогнув словно очнувшись, Виталий обратно перевел взгляд на собаку, та неподвижно стояла в пяти метрах и внимательно разглядывала его. Однако стоило страху вновь вернуться к нему, собака шагнула к нему и зарычала, Виталий тут же поднял глаза вверх, выискивая на верхотуре ограды странную тень. Ему показалось, что это его страх притягивает собаку, которая опять остановилась и теперь уже с сомнением, разглядывая Виталия. Шмыгая носом, на улице стало холодать, Виталий вытер влажные глаза ладошками и как будто что-то вынул из них.

Виталий быстро сжал кулачки, почувствовав в них что-то упругое и бестелесное, оно яростно сопротивлялось, тщетно пытаясь вырваться. Собака села и наклонив голову вбок, заинтересовано наблюдала за действиями маленького человека, который казалось, совершенно не боялся ее сосредоточенный странной и непонятной борьбой. Вскоре сопротивление затихло, Виталий, охнув, не наделал ли чего непоправимого, резко встряхнул руками, словно они были мокрыми:

– Уходи! – Разжал он кулачки. – Я не боюсь тебя!

Однако нечто, никуда не делось, Виталий почувствовал чье-то присутствие сзади, он резко обернулся, но там никого не оказалось, но ощущение что за спиной кто-то есть, осталось. Виталий вновь обернулся и вновь никого, затем еще раз и опять никого. Но теперь перед ним стояла собака, и вблизи она показалась Виталию огромной.

«Не бойся». – Виталий почудилось, словно кто-то сильный придал ему уверенности, как будто мама была рядом с ним. Виталий улыбнулся, мысли о маме его подбодрили, и он не стал отводить взгляд от собаки. Та широко зевнув, словно какая-нибудь дворняга быстро обежала Виталия, принюхиваясь к его запаху, затем, не спеша, потрусила обратно к ограде. Виталий даже не успел ничего толком осознать, как собака вильнул под воротами хвостом, исчезла за оградой промзоны. Виталий прогонял не ее, а то, что выпустил из рук, но это нечто никуда не исчезло, однако с уходом собаки его присутствие резко ослабло, оставив лишь ощущение легкого дуновения.