Страница 32 из 44
— Уилл, в сторону, — раздался позади него голос Кадо.
Бросив взгляд через плечо, Уилл увидел, как Дюжий напружинился перед прыжком. — Нет, Кадо! Дай мне попробовать убеждение…
Не успел он закончить, как грифон по непонятной причине улёгся на землю, сложил крылья на спине и опустил голову на передние лапы, доверчиво поглядывая на охотника. Изумлённо выругавшись, Кадо спешился и обнажил меч.
— Стой! — с нажимом повторил Уилл. — Послушай меня! Он нас и пальцем не тронул, делал лишь то, что повелел ему Око. Несколько месяцев назад, когда мы с Роуэн впервые с ними встретились, Око приказал ему не причинять нам вреда, и он повиновался.
— Это правда, — тихо сказала Роуэн, поддержав его, как он и рассчитывал. — Теперь я вспомнила. Мне было неуютно идти рядом с ним, поэтому Око чётко сказал ему не трогать нас двоих.
— Я не слышал, чтобы Око отменил свой приказ. Он делал только то, что ему было сказано. Он сопровождает Око не по доброй воле. Он — безвольный слуга. И он не заслужил нашей враждебности.
Кадо покачал головой. — Пойду-ка проверю, можно ли прорубиться сквозь эти заросли.
— Если ты это сделаешь, ему придётся тебя остановить. Позволь мне сперва попробовать по-моему, — Уилл снова повернулся лицом к охотнику. — Есть ли у тебя имя, друг?
Охотник зажмурился, словно от мучительных раздумий. Спустя некоторое время он сказал: — Я не помню.
— Могу ли я развязать мою подругу Сериз? — спросил Уилл. — Мне кажется, ты бы не хотел, чтобы лозы и дальше причиняли ей боль. Этими лозами повелевает Око, а не ты. Даже если развязать ей руки, она по-прежнему останется в терновой клетке. Это будет просто актом милосердия.
Охотник перевёл взгляд на Сериз, внимательно осмотрев её заплаканное лицо и истерзанные покрасневшие запястья. — Они вредят ей, — согласился он. — Обрежь их.
Роуэн вскочила на ноги. — Уилл, постой…, — она замолчала. — Хотя нет, ты прав. Нам нужно действовать, иначе мы не спасём Отца.
Уилл извлёк нож и аккуратно перерезал лозы, стягивающие запястья Сериз. Упав на землю, те мгновенно увяли. Лист, прилепленный к её рту, сморщился и рассыпался в прах, испачкав ей подбородок.
Тыльной стороной ладони Сериз утёрла с губ грязь вместе с ошмётками листа и с чувством сплюнула, после чего неожиданно заключила Уилла в тёплые объятья.
— Что с вами случилось? — спросила она, уткнувшись ему в плечо.
Он неловко обхватил её руками, внутренне проклиная себя за свою робость. — А что случилось с тобой? Почему ты не последовала за нами?
— Я следовала за вами. По крайней мере, мне так казалось, — она отпустила Уилла и отошла, поглядывая на охотника, словно ожидала, что тот вновь швырнёт её на землю. Гигант не шевелился.
— Мы тоже сбились с пути, — сказал Уилл. — Как охотник тебя поймал? Разве Софий не мог проткнуть его рогом, как того огра?
— Он владеет какой-то магией. Когда он заступил нам дорогу, Софий просто… подошёл к нему, наотрез отказавшись меня слушаться!
— Будь здесь сказительница, она наверняка нашла бы объяснение, — Уилл окинул взглядом переплетение лоз над головой, но орла давно и след простыл. По крайней мере, какая-то часть Эловен была всё ещё жива, в отличие от бедняги Тита.
— Его прокляли, — продолжила Сериз. — Я не знаю, как и почему. Но взгляни на его вены, его лицо, его позу. Он напряжён, словно человек, вынужденный постоянно терпеть боль. Его кровь, плоть и даже разум поражены какой-то скверной.
Не приближаясь, Роуэн промолвила: — Думаешь, это Око его проклял? Думаешь, Око и в самом деле злой колдун, как сказала Эловен?
— В его правое плечо, чуть ниже шеи, вживлён осколок камня или кристалла, — сказала Сериз. — Не схвати он меня, я ни за что бы не подобралась к нему достаточно близко, чтобы это заметить. Ты видишь, Уилл?
Охотник по-прежнему не шевелился, и не стал возражать, когда Уилл подошёл к нему сбоку, чтобы лучше рассмотреть странное уплотнение под кожей. Впрочем, он по-прежнему остерегался прикасаться к гиганту.
— Как ты думаешь, что это такое? — спросил он у Сериз.
— Как целительница, я учусь прослеживать линии здоровья и болезни, пронизывающие тело. Этот осколок связан с порчей в его венах. Каким-то образом он укореняет её. Возможно, это и есть средоточие злых чар.
— Это может быть ведьминым сглазом?
— Я плохо разбираюсь в сглазах. Целители не умеют их снимать. Разрушить их может только более могущественная сила: смерть, истинное имя, произнесённое вслух, поцелуй настоящей любви, акт бескорыстного самопожертвования…
Уилл вновь переключил своё внимание на охотника. — У тебя есть имя, друг?
— У меня нет имени.
— Полагаю, ты просто его не помнишь. Скажи, не Око ли проклял тебя этой скверной?
В ответ он оскалил зубы и тихо прорычал, сжав огромные ладони в кулаки: — Я вижу тьму, а в ней — сверкающую маску, сделанную из серебряных цепей.
Медленно, шаг за шагом, Роуэн подкралась ближе. — Мы знаем, что Око — могущественный чародей. Он умеет менять личины. Выращивать клетки из колючих лоз. Он заставил нас забыть о том, что мы встречались с ним в Бекборо. Пёс, ты видел, как Око превратил Верховного короля в оленя?
Подняв глаза, охотник взглянул ей в лицо. Уголки его губ опустились, но он ничего не сказал.
— Не называй его так, — возмутился Уилл. — Это унизительно.
— Олень был человеком. Да. Сначала он был мужчиной, — отрывисто произнёс охотник.
— Уилл, спроси у него, кто зарубил сенешаля и писаря, — вмешался Кадо. — В ту ночь наши знакомые были хладнокровно убиты.
— Это ты убил их? — спросил Уилл, не сомневаясь, что уже знает правильный ответ.
— Око приказал мне избавиться от остальных.
— Проклятый душегуб, — прошептал Кадо.
— Почему ты это сделал? — спросил Уилл.
— Я обязан ему подчиняться.
В нём закипал гнев, но теперь, когда Сериз упомянула о проклятии, Уилл невольно списывал эту ярость на действие скверны в его теле.
— Почему ты обязан ему подчиняться? — продолжил расспросы Уилл.
Охотник потёр лоб, словно это был единственный ответ, который он мог дать. Но этот жест напомнил Уиллу о мигренях, ещё недавно мучивших его самого.
— Он хранит секрет и не может поведать его из-за магических оков, вроде тех, что Око наложил на нас с Роуэн, — объяснил Уилл.
Кадо вновь покачал головой. — Мы не можем доверять ему, Уилл. Этот человек — убийца.
— Человек, который убивает — убийца, это верно. Но если его принуждают поступать так, как он ни за что бы не поступил в иных обстоятельствах, кто несёт бóльшую ответственность? Принуждаемый или принуждающий?
— Ты готов рискнуть нашими жизнями ради этой пустой болтовни?
— Кадо, взгляни на животных!
Все четверо разом посмотрели на охотника. На то, как единорог терпеливо стоял совсем рядом с ним. На то, как грозный грифон расслабился, не сводя с охотника доверчивого взора. К этому времени все три лошади тоже переместились поближе к гиганту. Звери не боялись его, несмотря на его угрюмый вид, на чёрные прожилки скверны, расчертившие его кожу, на его погасший взгляд и изнурённую позу. Сквозь запах грязи, пота и страданий пробивалась мощная аура, под разъедающим покровом порчи угадывалась великая сила.
— Животные доверяют ему. Если мы освободим его от оков, то сможем попросить его о помощи.
— Ты чересчур наивен, Уилл. Он — порождение Дебрей. Убийца, а не союзник.
Уилл вздёрнул подбородок. — Индрелон отказал тебе в этом подвиге, Кадо. Зеркало выбрало для него нас с Роуэн.
Кадо побагровел лицом, но, после продолжительного молчания, сдался и неохотно кивнул.
Уилл указал рукой на темнеющее небо, а затем — на поляну, где тени удлинялись по мере того, как короткий зимний день неумолимо клонился к закату. — У нас совсем немного времени. Сериз, по твоим словам выходит, что Око пленил и проклял его, вживив в его тело этот камень. Вырезав камень, мы освободим его и от оков, и от проклятья. После этого он не станет нас останавливать, когда мы прорубим себе путь сквозь заросли. Сериз, ты можешь это сделать?