Страница 17 из 44
— Я чую на тебе ведьмино проклятье, — заявила она, втянув воздух. — Застарелое и едва уловимое, к тому же заглушённое магией Арденвейла. Я тебя знаю?
— Откуда вам знать нас? — спросила Роуэн, которой не нравились ни нахальные манеры женщины, ни её грубые суждения. — Мы не имеем дел с ведьмами.
— Может и так, но сглазы и проклятья — мой конёк. Видите ли, меня и саму сглазили в детстве. Как любопытно. Вы двое не больно-то похожи друг на друга, но вы связаны на глубочайшем уровне, словно делите одну жизнь на двоих. Двойняшки, и оба прокляты! Поразительно! Что вы можете о себе поведать?
— Мы едем в замок Вантресс, чтобы поговорить с Зеркалом, — сказала Роуэн. Поймав взгляд Кадо, она изобразила на лице отчаяние. — Мы очень торопимся. Это чистая случайность, что мы прибыли сюда как раз вовремя, чтобы нанести огру смертельный удар.
Сериз пришла ей на помощь. — Сказительница, будьте любезны, помогите мне.
— С этим симпатичным мальчиком? Да о чём разговор! — Эловен поспешила, чтобы помочь Титу сесть.
Он потёр затылок, стараясь не застонать от боли. Отмахнувшись от помощи, он самостоятельно встал на ноги, после чего со стоической гримасой проверил сохранность всех конечностей и челюсти.
— Ничего не сломано, — объявила Сериз.
— Его крепкую башку ничем не прошибёшь, — подтвердила Роуэн. — Тебе ещё нужна помощь, Сериз?
Сериз кинулась к своему единорогу, похлопав его по крупу. — Я вытру кровь с его рога.
— Вот уж не думала, что единороги на такое способны, — сказала Роуэн, уважительно разглядывая София.
Сказительница хихикнула. — Никто не думает, пока не увидит собственными глазами. Единорогов считают мирными и добродушными созданиями. Но правда в том, что некогда они обитали в Дебрях, и протыкали рогом всякого, кому хватало глупости попытаться их поймать. Хотя я ни в чём не могу их винить, ведь в те стародавние времена рыцари охотились на них ради рогов, которые затем отпиливали и растирали в порошок, якобы повышающий мужскую силу.
— Это отвратительно! — Сериз обняла София за шею, словно желая защитить его. Кровавая слизь капала с рога на землю у её ног.
— Нам нужно поторапливаться, — сказала Роуэн, тем самым пресекая всё, что сказительница могла бы добавить.
Жители деревни разобрали завал, преграждавший вход в мельницу, и высыпали на дорогу. Их восхваления и слезливые благодарности показались Роуэн жутко утомительными. Огр был мёртв, и всё было прекрасно, но, поскольку сама она не сделала для победы ничего особенного, ей просто хотелось поскорее с этим покончить. Впрочем, когда они принесли кружки подогретого сидра и вёдра с водой для лошадей, она испытала искреннюю благодарность.
Эловен приказала солдатам расчленить, сжечь и закопать останки огра, а затем пройти по его следам к тому месту, где он вышел из Дебрей.
После она обратилась к Кадо: — Я лично сопровожу вас до Вантресса. Этот симпатичный рыжеволосый паренёк может держаться в седле, или нам придётся оставить его на попечение какой-нибудь влюблённой деревенской красотки?
— Я могу держаться в седле! — выпалил Тит.
Роуэн подавила смешок, наслаждаясь его смущением. Но, пока Сериз протирала рог София, она подняла с земли копьё и вручила его Титу.
— Да, не повезло, что оно вот так застряло, — сочувственно сказала она.
Он покачал головой. — Скорее наоборот, повезло. Этот огр запросто оторвал бы мне голову. Ты знала, что Софий — убийца?
Они дружно посмотрели на прекрасного единорога, на его источающую мягкий свет серебристо-белую шерсть, его тонкую бородку, его кроткие глаза и умиротворяющую ауру. Все знали, что единороги — целебные существа, чья магия работает в единстве с их всадниками. И всё-таки взгляд Роуэн сам собой притягивался к лужам крови и ошмёткам внутренностей, разбросанным по дороге, к брызгам слизи, летевшим на попону, пока Сериз оттирала рог дочиста.
Миновав деревню, они стали двигаться быстрее, поскольку снежный покров уменьшился. Леса сменились болотистой местностью с лужами стоячей воды, ещё не успевшими подёрнуться льдом.
Эловен замедлилась, поравнявшись с Роуэн. — Я всё поняла, — радостно заявила она. — Вы двое, должно быть, старшие дети Верховного короля.
— Что вам об этом известно? — с подозрением спросила Роуэн.
— Мне известно многое, о чём я сообщаю лишь Индрелону и своим книгам.
У этой женщины был странный взгляд, создававший причудливое ощущение, будто бы в закоулках её разума постоянно сплетается густая и сложная паутина, соединяя всё, что она наблюдает. Рассмотрев её вблизи, Роуэн осознала, что шрам, опоясывающий ей шею, должен был рассечь ей горло и заставить захлебнуться кровью, но почему-то не убил её.
— Я потратила годы, странствуя в Дебрях, — добавила сказительница.
— Сражаясь с чудовищами?
— У вас, рыцарей и мечтающих ими стать, одни сражения на уме. Я же предпочитаю разговаривать. Ты удивишься, сколь многим обитателям Дебрей есть что рассказать, если ты снизойдёшь до вежливой просьбы. Они нам не враги.
— Тот, кто забрал Верховного короля, — определённо враг, — парировала Роуэн.
Эловен ответила ей снисходительным кивком. — И в самом деле, кто-то упорно сеет смуту. Ежедневно мы получаем донесения о новых несчастьях, постигших Королевство. По всему выходит, что каждый двор всё крепче вязнет в собственных проблемах. И эта несносная двуличная королева вовсе не помогает делу.
— Что вы хотите этим сказать? — молнии затрещали в правой руке Роуэн, когда она сжала пальцы в кулак.
— Мои доверенные люди в Локтвейне поговаривают, что королева Айяра отправила послов в Дебри, чтобы переговорить с Советом Друидов, как величают себя старейшины оставшихся эльфов. Не исключено, что кто-нибудь из этих старых болванов даже приходится ей роднёй. Я вынуждена спрашивать себя, не зреет ли в её изящной головке коварный план смены власти, сейчас, когда Кенрит пропал. И не она ли со своими сородичами подстроила его исчезновение.
— Зачем ей это? — удивилась Роуэн. — Поколениями она признавала владычество Верховного правителя наравне с остальными дворами. Она давным-давно отвернулась от сородичей, предпочтя порядок и гармонию Королевства.
— Отвернулась от них? Это если верить её словам. Но разве не странно, что каждое зимнее солнцестояние она куда-то пропадает на три дня? — сказительница резко развернулась, наградив Уилла суровым взглядом. — А что насчёт тебя, мальчик?
Уилл недоумевающе покосился на Роуэн, но воспитание позволило ему совладать с собой. — Прошу прощения, сказительница. Что насчёт меня?
— Разве подобные вещи не кажутся тебе занятными? Я вижу в твоих глазах вопросы, а в сердце — тайну. Мы с тобой похожи, оба прóклятые чудаки, не так ли?
— Почему вы продолжаете утверждать, что мы прокляты? — спросил он.
— Я всего лишь говорю правду о том, что вижу. Неужели родители ни разу не обсуждали это с вами? — увидев их пустые взгляды, она добавила: — В таком случае, я не вправе продолжать этот разговор.
— Но...
— Нет. Я серьёзно. Если ваши родители не упоминали о проклятии, то кто я такая, чтобы сыпать догадками? Так вот. Хочешь сказать, что я ошиблась в тебе, мальчик? И ты такой же сорвиголова, как и твоя сестра?
— Я рассчитываю однажды переселиться в Вантресс, если получится, — признался Уилл, задетый таким описанием и по-прежнему раздражённый её подстрекательскими речами о проклятьях.
— Такая связь была бы весьма полезна для Линден, не правда ли? — заметила Эловен. — Полагаю, ты, девочка, мечтаешь завоевать рыцарский титул Эмберета? Это ведь единственный титул, которого недостаёт Линден. Ей бы пригодилось, чтобы её дочь получила голос в совете Эмберета. Особенно если Верховного короля так никогда и не найдут.
Роуэн была слишком потрясена этими откровенными речами, чтобы отвечать.
— Я не утверждаю, что всё обстоит именно так, как я сказала. Просто хочу предупредить, что я слышала, о чём шепчутся в кулуарах Вантресса, — женщина улыбнулась так, словно только что успешно претворила в жизнь свой план вывести их из себя, а затем вернулась к беседе с Сериз.