Равника

Это всё из-за меня, подумал он.

Мне её не хватает, подумал он следом.

И за всеми этими раздумьями Джейс продолжал поддерживать собственную невидимость, невидимость Карна, невидимость Тефери и иллюзии у створа портала, из-за которых каждый вечный начинал считать всех окружающих его вечных живыми существами и потенциальными жертвами. Это было утомительным, но не самым сложным чародейством из тех, что ему доводилось творить. Далеко не самым.

Мне следовало сделать больше.

Мне следовало принять командование на себя.

Джейс позволил Гидеону, с его врождённым и неоспоримым моральным авторитетом (не говоря уже о его врождённом и неоспоримом обаянии), отдать распоряжения и рассредоточить их силы. Частично — ну хорошо, всецело — Джейс понимал, что это слишком необдуманное решение. В этом был весь Гидеон — благонамеренность, прямолинейность и отсутствие любых попыток просчитать последствия на пару шагов вперёд. Гидеон Джура боролся с симптомами, не думая о том, как победить причину болезни. Но это не заставило Джейса хоть что-то ему возразить.

Почему? Чтобы потом я мог осуждать всех, как обычно?

Он больше не желал быть таким Джейсом.

Время, проведённое в Ишалане с Враской, изменило его — к лучшему, как ему хотелось бы верить. Он не желал становиться дешёвым подобием Лилианы, играя в игры, решая загадки и манипулируя друзьями, чтобы они взваливали на себя всю ответственность, которую сам он отказывался принять или хотя бы разделить.

Сумев разглядеть свой истинный потенциал сквозь золотистые глаза Враски, он решил было, что нащупал другой путь. Но, лишившись её постоянного влияния, он стремительно возвращался к старым привычкам.

Я не обязан быть язвительным заместителем Гидеона. Не обязан быть обиженным бывшим Лилианы. Я способен самостоятельно принять брошенный вызов и стать...

Внезапный боевой клич, раздавшийся сверху, прервал внутренний монолог Джейса и его рутинное создание иллюзий.

Голос звучал знакомо, и ещё до того, как задрать голову, Джейс знал, что он возвещает о возвращении Гидеона Джуры. Который, между прочим, летел на пегасе.

Вы только поглядите на него. Да Гидеон буквально создан для того, чтобы ездить на чёртовой крылатой лошади.

Гидеон был не один. По обе стороны от него верхом на грифонах летели Аджани Златогривый и женщина, вооружённая впечатляющим луком. Три золотистые ауры, отмечающие их как мироходцев, стелились позади них, как реактивный след.

Следом появилась гильдмейстер Бороса, архангел Аурелия, во главе эскадры ангелов и небесных рыцарей. А за ними медленно плыла Небесная крепость Бороса, Паргелий II.

Джейс передал Гидеону краткое телепатическое послание, предупредив, чтобы он не атаковал створ портала, где по-прежнему действовала их с Тефери магия. Меньше всего им сейчас было нужно, чтобы войска Бороса оказались замедлены темпоральным полем Тефери или сбиты с толку иллюзиями Джейса. К тому же и за пределами Межпланарного моста хватало вечных, чтобы с ними подраться.

Гидеон подал Аурелии знак рукой: несколько скупых армейских жестов, которые непостижимым образом вместили в себя всю важную информацию.

Солдатская телепатия, с толикой зависти подумал Джейс.

Аурелия просигналила своим небесным рыцарям. Часть из них взлетела ещё выше, чтобы дать бой вечным летунам, находившимся вне досягаемости Карна. Часть пошла на снижение, осыпая лазотеповых воинов градом стрел и копий.

По правде говоря, всё складывается довольно неплохо.

Вновь применив телескопическое заклинание, Джейс взглянул на Лилиану Весс, но её выражение лица скрывала Вуаль. Однако в её позе ничего не поменялось, что вызывало лёгкую озабоченность.

Джейс перевёл взгляд на Никола Боласа. Его поза и выражение лица тоже ни капли не изменились, и это вызывало уже отнюдь не лёгкую озабоченность.

Что я упускаю?

Он простёр свой разум вширь, но его слух уловил что-то раньше. Постепенно он различил размеренные гулкие удары. Когда те стали громче, земля задрожала им в такт.

Что на этот раз? Это оно? Кульминация замысла Боласа?

Джейс посмотрел на портал, но источник возмущения находился не там. И к этому времени он уже был не единственным, кто его заметил.

— Это доносится сзади! — крикнул Карн.

Да, он был прав.

Джейс обернулся именно в тот момент, когда могучий зелёный элементаль показался над крышами зданий. Он обошёл мраморную башню, переступил через гостиницу из известняка и направился прямо в гущу событий.

Неужто это… Виту-Гази?

Джейс сфокусировал телескопическое заклинание на крошечных фигурках, оседлавших ветви и колонны элементаля.

Неужто это Чандра? Джайя? Лавиния?

Неужто это Нисса Ревейн?

От его бывшей соратницы из Дозора исходило золотистое сияние. Хотя Нисса сказала ему, что не вернётся, она всё-таки вернулась, позволила Маяку призвать себя в Равнику, вступила в битву на их стороне.

Осторожно коснувшись её разума, он сумел вымолвить только Спасибо.

Она ответила ментальной версией своей сдержанной улыбки. Та омыла его разум, словно тёплый летний дождь. Джейс ощутил мгновенный прилив облегчения. А затем ощутил потребность испытать его.

Он покосился на Лилиану Весс. В ней всё было по-прежнему.

Проклятье.

Он посмотрел на Никола Боласа. Дракон сидел на своём троне, выпуская из пасти клубы дыма.

Кажется, работает!

У них получилось задеть дракона за живое. Или, по крайней мере, застать его врасплох. Теперь он в любой момент мог вступить в битву, поэтому Джейс спешно направил мысленные предупреждения Ниссе, Карну, Тефери, Гидеону, Аджани, Аурелии и Лавинии. Он решил не трогать новую мироходку, лучницу. Они не были знакомы, и он не знал, как она отнесётся к телепатическому вторжению.

Аурелия широко взмахнула рукой. Паргелий II развернулся к Боласу, нацелив на него свою магическую пушку — и замер в ожидании приказа.

Нисса, напротив, не стала ждать. Она не совершала никаких армейских жестов и не подавала никаких сигналов. Ей это было не нужно. Огромный древесный элементаль повернулся — но не к самому Боласу, а к обелиску в центре площади и статуе Боласа на его вершине. Он мозолил глаза и символизировал собой презрение, которое дракон испытывал к ним всем.

Виту-Гази потянулся к исполинскому столпу и крепко обхватил его своими руками-ветками. Могучие деревянные мышцы вздулись от напряжения. Мрамор пошёл трещинами, колонна сдвинулась с основания, и, когда Виту-Гази сделал шаг назад, обелиск и статуя опрокинулись на землю. Поднялся невообразимый шум.

Зрелище было ему под стать.

Как и последовавшая реакция. Торжествующие возгласы солдат-боросов гремели над площадью с такой силой, словно это сам Болас был повержен наземь. Жители Равники, попрятавшиеся в окрестных домах и с ужасом взиравшие на Орду сквозь закрытые окна, теперь распахивали эти окна и присоединялись к всеобщему ликованию. Некоторые из них даже отважились выйти наружу — хотя опасность далеко не миновала.

И, словно те прибыли из других миров лишь для того, чтобы принять участие в праздновании, Джейс заметил двух, трёх, нет — четырёх незнакомых ему мироходцев, которые возникли посреди площади, красноречиво источая золотистый свет заклинания Карна.

Джейс видел, как Виту-Гази развернулся к Межпланарному мосту и принялся давить вечных ногами. Он поспешно развеял чары невидимости, укрывавшие его, Карна и Тефери.

Не хватало ещё, чтобы нас случайно растоптали.

Джейс услышал хлопанье крыльев, и рядом с ним приземлился пегас Гидеона. Его всадник не стал спешиваться, но наклонился в седле и обменялся с Джейсом довольными ухмылками. — Удача повернулась к нам лицом, — сказал Гидеон.

Джейс кивнул. Он понимал, что присутствует при переломном моменте. Болас был ещё не побеждён, но нечто наподобие надежды уже витало в воздухе.