Равника

— Селезнийцы не доверяют азориусам, особенно вашему новому гильдмейстеру Баану!

— Я тоже не доверяю Баану!

Их разговор был прерван внезапно прилетевшей эскадрой вечных воинов верхом на лазотеповых дрейках. Они начали стаскивать гвардейцев с их волков и с силой швырять их об дерево и камень. В строю ледевов образовалась брешь, в которую тут же хлынула Орда. Чандре показалось, что она узнала вечного, возглавляющего атаку: в прошлом это была девушка по имени Макари, с которой Чандра познакомилась в Амонхете. Макари была без памяти влюблена в парня по имени Генуб, и на миг Чандре стало любопытно, что же случилось с Генубом, был ли он жив или мёртв, и убил бы он существо, в которое превратилась его возлюбленная, если бы мог.

— Может, пора забыть старые обиды, копейщик? Или ты скорее позволишь Виту-Гази пасть? — крикнула Лавиния, обращаясь к Боруво.

Боруво в ответ проворчал что-то нечленораздельное, а тем временем снопы под командованием Макари уже рубили и секли ствол священного древа, пока дрейки оплёвывали огнём его листья и толстые ветки.

— Довольно! — распаляясь, прорычала Чандра. — С дороги, кентавр! Она испустила непрерывный поток ревущего пламени, начав поджаривать фалангу с тыла и быстро продвигаясь вперёд, к вечным, атаковавшим дерево.

Джайя схватила её за руку и одёрнула, предупредив: — Нельзя спасти чёртово дерево, подпалив его!

Чандра хотела было возразить. Ведь она вовсе не собиралась сжигать мировое древо.

Ну ладно, может, пара веток и обуглится, но дрейки всё равно…

Однако что-то помешало ей произнести это вслух. Она не могла понять, что именно, хотя оно казалось очень… знакомым. Повинуясь странному чутью, она посмотрела вверх, огляделась по сторонам. На балконе здания, расположенного на противоположном конце зелёной лужайки, она разглядела крошечную фигурку, — маленькую женщину, — объятую вихрящейся зелёной магией. Нет, переполненную зелёной магией, которая неудержимо рвалась из неё наружу. Без сомнения, то была Нисса Ревейн.

Сила Ниссы воплотилась в зелёном вихре, который, вращаясь, устремился от неё не к вечным, а к Виту-Гази. Мировое древо словно впитало вихрь в себя — а затем пришло в движение. Корни высвободились из земли, стряхнув с себя вечных, пытавшихся их обрубить; Жуткая орда теперь походила на ничтожных блох, облепивших восставшее в полный рост дерево. Его ветки стали руками и пальцами. Стволы и корни стали сильными и крепкими ногами. Виту-Гази сделал свои первые могучие шаги. Священное древо превратилось в живого, ходячего и топчущего элементаля больше сотни футов высотой. По-прежнему прикреплённые к нему арки и здания теперь выглядели и действовали как доспехи на этом новом исполинском страже, который вступил в битву и стремительно завоёвывал победу.

Макари и окружавшие её воины были растоптаны. Огромными ладонями вековое дерево прихлопнуло дрейков, словно мух, оставив от них лишь лазотеповую крошку.

Боруво и Лавиния дружно разразились ликующими возгласами (хотя за Лавинией подобного никогда прежде не замечалось), а Виту-Гази двинулся дальше, давя каждого вечного на своём пути и небрежно стряхивая тех, кто до сих пор цеплялся за его корни и ствол. Вскоре стало ясно, что поход великого элементаля только начался. Он направлялся к центру города, к Вечной армии, к самому Боласу.

Но Чандра не замечала исполинского элементаля и тот хаос, что он учинил на своём пути. Всё её поле зрения занимала Нисса Ревейн. Глаза Чандры наполнились слезами, хотя она уже настолько раскалилась, что слёзы мгновенно обращались в пар. Она неотрывно наблюдала за тем, как Нисса спускалась на землю, ловко перепрыгивая с балкона на террасу, с террасы на балкон, пока не очутилась среди них.

Боруво и даже Джайя Баллард были потрясены ею — или, по крайней мере, тем, что она совершила.

Лавиния поприветствовала её.

Нисса не ответила. Она смотрела на Чандру. Чандра смотрела на Ниссу. Чандра сглотнула. Нисса выдавила смущённую улыбку. Никто не проронил ни слова.

Глава XXIII

Раль Зарек

Раль знал, что он должен был делать. Он должен был помогать Кайе и этому новому пареньку Тейо сражаться с вечными, вербовать мироходцев и всё в таком духе. Но, когда он рассказал Кайе, что ему хотелось сделать, — необходимо было сделать, — та просто кивнула и ответила: «Ступай».

Его совесть немного успокаивало лишь то, что перед уходом он не забыл приказать камергеру Мари повести Лигу Иззет в битву против Жуткой орды. Но правда заключалась в том, что если кто и должен был повести иззетов в битву, то только их новый гильдмейстер. Поставив на первое место личные интересы, он вряд ли продемонстрировал выдающиеся лидерские качества.

Но ему было всё равно. Все его мысли занимал Томик.

Он пригладил свои серебристые волосы и проверил Аккумулятор. Заряда оставалось лишь сорок шесть процентов. Он так и не успел его восполнить. Раль подумал было призвать очередную грозу — но прямо сейчас у него не было на это ни времени, ни магических сил.

Он опять заметил вечного. Взвод, или фаланга, или сноп, или как там они себя называли — если предположить, что немёртвые болванчики вообще утруждали себя названиями — рассыпался по всему Пёсьему углу, чтобы убивать каждого, кто попадётся им на глаза.

— Эй, ты! — окликнул его Раль.

Вечная воительница обернулась и немедленно бросилась на него, высоко занеся оба топора для удара. Раль вытянул руку, его волосы встали дыбом, и он выстрелил в неё молнией. Вид того, как она корчится, шипит и поджаривается, принёс ему глубокое удовлетворение.

Но это было глупо. Ей бы хватило и половины той мощности, что ты потратил. Тебе нужно беречь заряд.

Он снова проверил остаток: сорок два процента.

Идиот.

Его путь лежал к апартаментам, которые он делил с Томиком Вроной. Они остановились на Пёсьем углу, потому что это был захолустный район, который только-только начали облагораживать: миленький, но не настолько, чтобы привлекать ненужное внимание. Вдобавок он был равноудалён от территорий как Иззета, так и Оржова, а значит, здесь они вдвоём реже попадались бы на глаза представителям своих гильдий. Но оказалось, что он напрасно беспокоился. Судя по всему, их «секретные» апартаменты были самым очевидным секретом во всей Равнике. И теперь это только усиливало его страх. Болас знал об этом месте. И дракон вряд ли был в восторге от того, что Раль отказался ему служить. Если Болас решит отомстить ему через Томика…

Впереди замаячил ещё один вечный. На этот раз Раль проявил больше сдержанности и точным выстрелом снёс твари голову. Она рухнула, подёргиваясь, и вскоре затихла.

Он проверил снова: сорок один процент.

По крайней мере, теперь я проигрываю эту битву медленнее.

Гильдмагу Иззета не полагалось влюбляться в личного помощника наследницы Оржова. И Раль до самого конца упорно отрицал, что его отношения с Томиком имеют хоть что-то общее с настоящей любовью. Но теперь всё это осталось в прошлом. Не было смысла хвататься за удобные фантазии. Правда заключалась в том, что за всю жизнь Раль никем не дорожил сильнее, чем сейчас Томиком.

До его цели оставался целый квартал. Он свернул за угол и обнаружил там вечного, который убивал молодую женщину, пока двое её спутников-мужчин смотрели на это, скорчившись от страха, и не делали ничего, лишь лепетали её имя: «Эмми, Эмми. Нет, только не Эмми». Он подстрелил вечного и пронёсся мимо её друзей, процедив на ходу: — Убирайтесь с улицы, идиоты.

Очередная проверка: тридцать девять процентов.

Примерно с десяток вечных шли по улице в другую сторону. Слишком много, чтобы ввязываться в драку. Он широко развёл руки в стороны и одновременно выстрелил в крайних вечных слева и справа. Ему повезло, что лазотеп оказался таким хорошим проводником. Почти без усилий он создал замкнутый контур между собой и десятком врагов. Они дёргались и извивались, словно бабочки, пришпиленные к стене, пока он не вырубил ток, а затем, дымясь, дружно попадали на мостовую.