Страница 91 из 107
— Это почему? Почему так больно? — начинает бормотать демон. Черный дым начинает исходить и стелиться уже от него, по комнате расползается запах серы, словно его печатью света приложили. — Почему ты улыбаешься? Тебе же больно! Это твоя боль!
Пест молча пытается встать.
— Почему? Как это называется? — дым от Черта слабеет. Грубая кожа демона на глазах светлеет и через несколько секунд становится белоснежной. Лапы успокаиваются, и взгляд останавливается на Песте.
Из глаз Черта потекли слезы. Только демон, заплакавший впервые в жизни, не знал, что с ними делать. Поэтому слезы текли по белоснежной шкуре, подобию губ и затекали в пасть.
— С… соленые… — произносит демон и начинает выть, как настоящий волк, запрокинув голову и подергивая задней лапой. — Что-о-о это-о-о…
— Человек так любит, Черт.
— Не х-х-хочу… — произносит, успокаиваясь и шмыгая мордой, Черт. — Забери…
— Без этого нельзя, — произносит юноша.
Вдруг Черт резко дергает головой и шевелит ушами, словно что-то услышал. Глаза демона расширяются, и он произносит не своим, шелестящим голосом:
— Откуда ее голос? Это… это ты делаешь? — взгляд удивленных глаз на мокрой белоснежной морде переносится на Песта, и Черт повторяет: — Это твоих рук дело? Ты специально это делаешь?
Демон подскакивает, вертится на месте, а затем и вовсе начинает светиться. Он отворачивается от Песта, словно собирается куда-то уйти. Мгновенная вспышка света — и он исчезает. Единственное доказательство пребывания на этом месте демона — лужа черных, как уголь, слез на земле.
Тут же наступает звенящая тишина, которую нарушает голос Песта:
— Сдержала своё слово Аккилура… Ход в Тень строить надо. Люд через полустихию поведем до села Ведичей… — юный ведун разворачивается и уверенным шагом выходит из землянки, оставляя Кара’кан в слезах, сидящей на коленях.
В чистом поле у огромного костра происходит столпотворение. Прошедший теплый дождь размочил землю, а ноги нескольких сотен людей превратили ее в грязное месиво с вкраплениями зеленой травы. На небольшом островке из березовых жердей собрались все старшины. Народ встал вокруг одной старухи. Еловая сидит на чурбаке и дает наставления.
— След в след пойдем. И чтобы ни шагу в сторону! А не то до конца дней своих по тем сумеркам да туманам ходить будете! В той тени мерещиться будет что ни попадя, но не дай Единый кто с пути сойдет! Всем худо будет!
— Плата за то с нас будет? — спросил один из мужиков. — С грошами туго, еще раз на всех не наскребем.
— Платы за то не будет, а перед хозяином Теней Гроша Ломоть сам ответ держать будет. Ваше дело одно! След в след, нога в ногу идти, и не дай Единый оступится кто или в сторону уйдет! Мальцам, чтобы не натворили чего сдуру, на глаза повязь вяжите. Бабам на сносях — тоже, а не то прямо там рожать начнут! — Еловая вдруг замерла и повела ухом, словно что-то услышала. — Заканчивает, хозяин восточных лесов да болот! Собирай всех, старшины, и к дыму серому веди. Скоро ход в Тень откроется! И строго-настрого всем накажи: чего бы в Тени ни померещилось — не верить, не слушать и не бояться! Без слова Пестова никто вас не тронет.
С этими словами старуха поднимается с чурбака и, не обращая внимания на поднявшийся галдеж среди мужиков, быстрыми мелкими шагами уходит в сторону Песта.
Приготовления ведуна были заметны издалека. Несколько жердей воткнуты в землю одним концом, а другим связаны вместе. На вершине зафиксирована деревянная чаша, в которой лежит несколько кусков древесной смолы. Вся конструкция возвышается над начерченным рисунком на земле. Пест обходит по кругу рисунок и придирчиво осматривает девятиконечную звезду, заключенную в два круга.
— Через Тень идти удумал… — прозвучал скрипучий голос Еловой из-за спины. — А у хозяина Теней ты добро спросил?
Пест остановился и взглянул на старуху.
— Не спросил, на разговоры времени нет.
— Поди, и цену знаешь за проход? — хмыкает Еловая.
— Душу хозяин не возьмет — и ладно, — Пест подходит к сумке и достает из нее множество мелких кусочков хвойной смолы, которые начинает раскладывать по контрольным точкам.
— А ежели велика плата будет?
Пест на секунду замирает с зажатым в руке кусочком смолы и, вздохнув, произносит:
— А другого выбора у меня нет.
— Выбор всегда есть, — начинает смеяться Еловая. — Уходи со своей ведьмой лесами да тенями. К себе в село вертайся да и живи там сытно. Без еды и крова не оставят, а коли жить будешь с делом своим — не последним человеком в округе станешь.
— А люд? С ним что?
— Гвинея большая, еще нарожают, — старуха лукаво улыбается и, щурясь, добавляет: — Не твои это люди, не должен ты им ничего. Перебьют их всех — знать никто ничего не будет. В укор тебе сказать будет некому.
— Но я-то буду знать. Перед собой все равно ответ держать придется, — устало произнес юноша. — Это кажется, что убежать проще. Самый строгий суд — он не государев, не сельский. Самый строгий суд — он в груди и голове живет. Его не обманешь. Ему не объяснишь, что ты сделал то, что мог, с ним не договоришься. Этот суд твоими глазами смотрит, твоими ушами слушает. Этот суд сердцем твоим чует. И спасу от него нет, ибо от себя не убежишь.
Старуха задумчиво смотрит на Песта.
— Тут тебе виднее, — бормочет старуха и разворачивается в сторону собирающейся толпы. — Люд собирается, как сделаешь — зови.
Ведун положил последний кусочек смолы и произнес в спину Еловой:
— Можешь звать. Пусть встают, как уговорено. И не дай Единый цепь порвут! Потом всех по стихии собирать будем! — юноша еще раз оглядывает рисунок. — Сколько душ осталось?
— Четыре сотни своими ногами в твои земли подались. Еще пятеро померли. Три сотни тебя ждут, — сухо произнесла старуха. Немного пожевав губами, старуха добавила: — Нос и глаз чертовской, сила мажеска, сердце демона, слово ведовское… Как разумеешь, человеком помрешь?
Пест поднял взгляд на старуху, пожевал губами и, не выдержав пронзительного взгляда, отвернулся.
— Время покажет. Надо будет — и тварью темной сдохну.
Тень встречает звенящей тишиной. Ни шепотка, ни шороха. Такой Пест ее еще не видел. Сделав несколько шагов вглубь полустихии, юноша взволнованно сглатывает и, оглянувшись, громко произносит:
— Памяти тебе, хозяин Теней!
В тумане нехотя открываются огромные глаза и внимательно смотрят на Песта.