Страница 8 из 107
— Чтобы воо-о-от такой колос в поле стоял! — Лукаша в порыве мечты начал подпрыгивать и показывать высоту колоса, который хотел бы вырастить, но из-за своего роста получилось у него не очень высоко. Использовать магию, чтобы взлететь, Лукаша не решился из-за природной прижимистости домового. — Вот тогда, вот тогда мы столько зерна соберем, что амбар под самую крышу забьем, так что мужики двери в амбар бояться будут открыть, чтоб не завалило!
— Держи карман шире! — усмехнулся Пест, но слова бывшего домового запомнил. — Амбар до крыши? Скажешь тоже… а землицу и впрямь готовить надо. Ты вот что, Лукаша… Давай-ка берись за землицу. Сдобри ее ворожбой и силушки не жалей, а я, если что, тебе пришлю отроков, они камни пустые в места силы отнесут.
— А ты посевным зерном займешься? — смекнул Лукаша.
— Ага, я пока за посевное зерно возьмусь и буду с хозяином Лесным говорить за ягоду и грибы, — Пест начал складывать инструменты и пустые склянки в сумку. Каждую стекляшку он складывал, предварительно обмотав травой. Стекла в селе Песта не было, и он очень боялся их разбить. Отец, когда первый раз увидел столько мелкой стеклянной тары, заподозрил Песта в лихом деле. — Мне тут мастер Дакрит идею подкинул. Ежели тебе канал прямой силы не сделать, то хозяевам нашим можно! Сделать так, чтобы им сила всегда шла!
— А не взбеленятся они, коли силу будут не от людей брать, а из места силы напрямую? — Лукаша, хмурясь, почесал затылок. — Не торопился бы ты с таким, Пестушка…
Пест даже прекратил складывать вещи и задумчиво глянул на Лукашу.
— А ведь дело говоришь… Надобно это со старостой обговорить, или вообще с главами родов. Одному такое решать будет не по чину. Такое слово и дело с хозяевами на каждом след оставит…
— Дело говоришь! — закивал Лукаша. Он глядел на сборы Песта и спросил, скорее так, для интереса: — А со знаком своим решил что?
Пест оторвался от своего дела и взглянул на Лукашу. Вздохнул, махнул рукой и принялся дальше складывать стеклянные пузырьки.
— Чего? Неужто дюже худо со знаком у тебя? — удивленно спросил Лукаша.
— Худо… — со вздохом ответил Пест. — Смотрели мы прах, что от знака аккилуровского остался. След от ворожбы темной там до сих пор есть, а в следе том… там такого наверчено! Баба Аккилура через тот знак слышать, видеть и говорить могла, а когда надо — и морок навести! И сама предстать перед говорившим могла, аки живая и настоящая. И сие без мажьей волшбы! Только ведовство и колдовство темное. Дакрит, как увидал, что наворожила Аккилура в знаках своих, сразу рисовать принялся и чуть ли не носом в знак тыкался.
Пест затянул горловину заплечного мешка, отчего тот сжался. Послышался слабый стук стекла об стекло. Он аккуратно надел мешок за лямки и поднялся.
— То, Пестушка, потому наворожено, что Аккилура по теням не шастала и в любую тень уходить не умела! Вот для того стряпала ведьма старая артефакт такой! — Лукаша забрался по столбику к своему домику и уселся на крылечко.
— Это-то и так ясно. Я о том толкую, что мне такой знак не сделать… — Пест потупил взгляд, словно извиняясь. — Больно ворожба тонкая и темная… меня с тьмы и смерти воротит, аки болезного…
— Тебе такого не надо! Ты сам прикинь, что тебе от знака твоего в селе надобно?
Тут Пест задумался, и задумался крепко.
— Ну… тут как? Мне наперед надо знать, коли где беда случится. Чтобы любой ведал, как меня позвать, — Лукаша сидел и глядел на Песта, говорившего эти слова, и одобрительно кивал. — Далее надо мне, чтобы мне могли весть словом передать, ежели случилось чего такого, что вроде и не беда, но и добром не назовешь. А еще хотелось бы, чтобы видеть можно было через знак…
— Главное-то забыл! — хмыкнул Лукаша.
— Ну, то само собой! Надобно, чтобы знак тот являл каждому, кто тронет его, что знак этот — мой! — хмыкнув, ответил Пест. — Вот вертели, значит, мы такой артефакт с Дакритом и так и сяк. Дорогим выходит такой артефакт. Дороже золота весом…
— Ай-ай-ай! — закивал и осуждающе погрозил пальцем Лукаша Песту. — В чем твоя ворожба сильна, Пест? Что умеешь так, что не один маг, окромя учителя твоего, повторить не может?
— Ну, врачевать себя могу…
— Ой ли? — с хитрым прищуром спросил Лукаша. — А ну! Глянь на руку свою! Глянь, глянь… А теперь ноготь свой толкай, чтобы вырос он длинным, с палец длиной… Толще делай его! Толще!..
Пест сначала не понял, чего хочет домовой, но потом… Ногти под взглядом Песта начали расти и утолщаться. И чем дальше, тем сильнее ноготь становился похож на хищный коготь.
— Эту, Пестушка, ворожбу метаморфизмом именуют. Маги, что им владеют, вперед своё тело меняют. Они из тела своего и оружие сделать могут, и другой артефакт какой…
— А ты откуда знаешь? — спросил Пест, не отрывая взгляда от своей руки, которая обзавелась мощными и хищными когтями.
— А я сдуру, пока ты учебой занят был в городище, в библиотеку нос сунул. Много книжек я перечитал, пока там ходил. Я-то думал, что найду там слово за поля и посевы, а там только за ворожбу, за цветки да травы, для волшбы пригодные. Там с мужиком бородатым и свел знакомство, — Лукаша усмехнулся, когда вспомнил библиотекаря, с которым они провели не один вечер в спорах и беседах. — Умный мужик, но дурак!
— Это как? — не понял Пест.
— Знает много и разбирается в том, что знает. Однако не разумеет, как хлеб печь или вкусную похлебку сварить, — домовой пожал плечами, словно объяснял элементарные вещи. — Он за ворожбу все назубок помнит, а сколько навозу коровьего надо на аршин поля — ведать не ведает!
Пест хмыкнул, представив ступор библиотекаря.
— Тот мужик меня сам учуял, когда я по книжным полкам шастал. Сигнализация бунтовать у него начала. Говорила, что в хранилище проникли, а там только я. Вот он с хитрым артефактом носиться по хранилищу начал, а потом давай звать меня, мол, «выходи, ворюга»!
— А ты?
— А что я? Я ему в ответ, мол, «Сам дурак!»
— А он?
— А он давай кричать, мол, «государев сыск позову! Выходи, ворюга!»
— Ну! И?
— А я что? Я ж чужого в жизни пальцем не коснулся!
— И ты вышел? Сам показался?
— Не, сначала я ему том «О влиянии созвездий и циклов Луны на процесс роста Солнечного Висима» скинул на ногу… По-моему, 7-й том… или 5-й? — задумчиво ответил Лукаша. — У того тома железом обложка обита была… Точно седьмой!
— Погоди, так тот погром в библиотеке…