Связанные

Эйдон вновь оглядел притихших гвардейцев и принялся рассказывать, пожалуй, одну из самых странных историй в своей жизни.

Глава 17

До исхода второго сумеречного часа

— Знаешь, не нравится мне, что сюда заявилось ещё больше солдат.

Широкий наконечник копья рассёк воздух. Кристина мотнула головой, сбрасывая со лба выбившуюся из хвоста прядь, и подтянула древко к корпусу, чтобы нанести воображаемой мишени смертельный удар.

Оружие удалось позаимствовать у одного из ополченцев. Оно было тяжелым, Кристина с трудом удерживала его обеими руками; толстое древко того и гляди грозило оставить кровавые пузыри на ладонях — и всё же она приложила всё имеющееся упрямство, чтобы наловчиться попадать в цель, а не куда придётся. В конце концов в их обстоятельствах разумнее будет иметь хоть какое-нибудь оружие, чем никакого.

— Тебя беспокоит, что гвардейцы могут взять тебя под стражу?

Хель устроилась на обшарпанной скамейке, заботливо укрытой для неё тёплым пледом из крашеной шерсти. В каком-то смысле именно из-за неё Кристине пришлось осваивать науку в гордом одиночестве: при виде вельменно бывший владелец этого копья расстался с ним с такой невероятной скоростью, словно оно было заражено чумой, и поспешно ретировался, прежде чем она попросила показать хотя бы самые элементарные движения. Позади, расположилась Инара, которая, даже получив разрешение побыть с сестрой, явно решила не отходить от своей госпожи ни на шаг. В отличие от невозмутимой Хель, служанка следила за упражнениями Кристины с нескрываемым и всё возрастающим сомнением.

— И это… тоже, — выдохнула Кристина, с силой вгоняя наконечник копья в густую траву. — Раньше, когда их было всего двое, мне казалось, что у нас с тобой всё более-менее под контролем. А теперь их уже пятеро, и я задумалась: а что будет, когда мы с тобой в конце концов встретимся с их королём? Допустим, нагонят пару полков солдат и каких-нибудь «способных слуг», которыми пугал нас Эйдон — это пожалуйста, если им так спокойнее. Но что будет, когда она начнут задавать вопросы? Думаешь, мне поверят, когда я скажу, что у меня нет ответов? Да и вообще, мало ли что их королю не понравится…

Кристина раздражённо утёрла лоб рукавом и обернулась, показывая, что вопрос был отнюдь не риторическим.

— Тебя это пугает, — в своей манере не то спросила, ни то констатировала Хель.

— А тебя бы не пугало? Откуда мне знать, что взбредёт им в голову?

— Вельменно редко прибегают к пыткам. Есть иные методы. Тебя могут заставить работать вместе с наставником Его Величества до тех пор, пока вы вместе не найдёте ответы.

— Ну, теперь-то мне сразу стало легче, — обречённо вздохнула Кристина, а затем, встретившись с призраком глазами, призналась: — Я боюсь застрять здесь навсегда. Я не против поработать, тем более, что и сама не отказалась бы от некоторых ответов, но застрять… Чем больше об этом думаю, тем страшнее становится. А что, если дома время течёт совсем не так, как здесь? Только представь: вернуться лет через сто после ухода или, наоборот, за те же сто лет до своего рождения… Хотя, чего я спрашиваю, с тобой ведь как раз это и случилось… Вот ты мне и скажи: каково это?

— Мне всё равно.

— А мне, представь себе — нет. И ещё очень повезёт, если отсюда вообще можно выбраться. То есть, уйти-то можно: после того, как я каким-то чудом прошла между мирами, любой Провал к моим услугам. Знать бы ещё, куда он…

Она смолкла, на мгновение встретившись с Инарой глазами — служанка то открывала, то закрывала рот, как если бы искала удачный момент, чтобы вступить в разговор. Воспользовавшись паузой, она быстро наклонилась к своей госпоже и шепнула несколько слов; та благосклонно кивнула, и девушка проворно засеменила по направлению к крепости.

— Что-то случилось? — спросила Кристина, провожая Инару взглядом.

— Сказала, что знает, чем нам помочь.

Кристина пожала плечами и устало опустилась на лавку рядом с Хель. Тусклое солнце неторопливо клонилось к закату, заливая черепичные крыши Формо тёплым, необыкновенно оранжевым светом — гораздо более насыщенным и объёмным, чем тот, к которому она привыкла дома. До встречи с рахом, как бы ни хотелось её оттянуть, оставалось всё меньше и меньше.

— Когда начнём? — негромко спросила она, нисколько не сомневаясь, что призрак догадается, о чём идёт речь.

— На исходе второго сумеречного часа.

Хель помолчала, а затем, словно сообразив, что её слова ровным счётом ничего не объясняют, добавила:

— В это время начнёт быстро темнеть.

— А это на что-нибудь влияет? — заинтересованно обернулась к ней Кристина. — Рахи выходят на охоту по ночам, потому что становятся сильнее? Как вообще это работает?

— Ночь или день, для таких, как я, это не имеет значения. Однако люди плохо видят в темноте и чаще совершают ошибки. Другая охотнее покинет укрытие.

Из груди Кристины вырвался тягостный вздох. Что и говорить, было бы неплохо подловить раха в неудобный для него момент и получить пусть небольшое, но преимущество.Правда, в таком случае слабее стала бы и Хель, но и что с того? Как бы она ни относилась к гвардейцам, но теперь, когда их было уже семеро, это обстоятельство уже не казалось большой проблемой.

«Знать бы ещё, что с ним потом делать, с этим рахом», — Кристина нервно потёрла руки прежде, чем осторожно спросить:

— Слушай… А ты уверена, что сможешь её остановить? Не обижайся, но в прошлый раз мне показалось, что вы не можете причинить друг другу серьёзного вреда.

Хель неторопливо поменяла позу — скорее всего только ради того, чтобы не привлекать лишнего внимания своей неподвижностью. После разоблачения сыном управляющего, она вообще стала гораздо внимательнее относиться к подобным мелочам, ещё на один шаг приблизившись к почти идеальной имитации живого человека из плоти и крови. И нужно было признать, получалось у неё это довольно убедительно — если на минуту позабыть о том, что живые люди из плоти крови ни за что не усидят так долго с идеально ровной осанкой.

— Мы сражаемся не для того, чтобы причинить вред, — наконец безразлично пояснила Хель. — Необходимо угадать намерение и нанести решающий удар. Тот, кто сумеет это сделать, полностью поглотит побеждённого.

— Иными словами, бой до первой ошибки… — мрачно заключила Кристина, подавив в себе желание забраться на лавку с ногами. — А что будет с тем, кого… поглотили? — Зловещее слово царапнуло гортань.

— Мне это неизвестно. Вероятно, он навсегда исчезнет из этого мира. Как те существа, которые напали на служанку и её молодую госпожу.

Кристина нервно потеребила воротник. Что тут скажешь? Эти призраки обитают в своём собственном мире, со своими нравами и своей — пусть и невероятно высокой — ценой за ошибку, и дела им нет до того, кто и что думает по этому поводу.

Следующие несколько минут прошли в полном молчании. Хель флегматично разглядывала горизонт и явно не стремилась продолжить разговор, а потому Кристина, которой было совершенно нечем заняться, принялась лениво крутить головой в поисках чего-нибудь интересного. Впрочем, найти что-то заслуживающее внимания на широком и совершенно пустом дворе крепости Формо было отнюдь не самым простым делом. Обежав полукруг, взгляд вернулся к унылому каменному зданию, которое ещё сегодня утром было сердцем Формо, а теперь молчаливо взирало смолкшие мастерские и оживлённые улицы, где уже начали собираться первые группы богато одетых торговцев и мастеровых с семьями, которые вот-вот должны были отправиться в подготовленные для них укрытия.

Эйдона и Мартона нигде не было видно: взяв с собой одного из недавно прибывших гвардейцев, они отправились выставлять обереги и создавать безопасные убежища для жителей посёлка и предместий. Оставшиеся солдаты расположились неподалёку; первый, долговязый и худощавый, в круглом шлеме, плотно застёгнутым под подбородком, привалился к стене крепости и, скрестив руки на груди, что-то втолковывал своему товарищу. Почему-то этот гвардеец показался Кристине самым осторожным: то ли потому, что так и не расстался со своим шлемом, то ли дело было в тех быстрых взглядах, которые он бросал по сторонам — иногда он оглядывался даже на стену, словно бы ждал нападения и от неё тоже. Второй — плечистый, с правильными чертами лица и длинными тёмными волосами, собранными в хвост — напротив, вполне мог бы сойти за младшего брата Эйдона — во всяком случае держался он настолько же уверенно и спокойно.