Связанные

— В этом нет никакой тайны. С деятельностью жрецов связывают события, известные как Illulissat— e kettaab — «Падение Иллулиссата».

— Так, а этот «Иллулиссат», это…

— Государство, простирающееся на весь известный мир и превратившееся в ничто в результате катастрофы. Миллионы жизней оборвались в первый же день, много больше в последующие; пожары не утихали на протяжении нескольких лет, пока Амаан не превратился в выжженую и засыпанную пеплом пустыню. Считается, что только удалённость Халисара, континента, на котором расположена Эм-Бьяла, уберегли его от гибели.

«Распахнули дверь, не подумав, что может войти… принялись играть с силами, сути которых не понимают… — голосом Духа зловеще пронеслось в голове у Кристины, — Обстоятельства вынудили их осознать всю глубину своих заблуждений…»

— Никто точно не знает, что произошло около четырёхсот лет назад, однако доподлинно известно, что Эмия Бьяла, Ранви Диеро, Коринна Шенье, Марр и Лиина Валли, а также Саккари Конти видели эти события собственными глазами. Из уважения слова первых вельменно никогда не подвергались сомнению, хотя до сих пор неясно, как им удалось пересечь океан и попасть на Амаан, а затем вернуться обратно всего за несколько дней.

— Это как раз объяснить проще всего, — рассеянно отозвалась Кристина, судорожно вытаскивая из памяти подробности последнего разговора с Духом.

— Большинство жрецов погибли на Амаане. Другие вместе с семьями были истреблены по приказу вельменно. Храмы были разрушены, статуи разбиты и измельчены в крошку, все священные тексты — сожжены и развеяны по ветру. Потомки жрецов, пережившие истребление, были изгнаны.

«Я наблюдал как их расцвет, так и падение».

Кристина резко выпрямилась:

— Я знаю.

Последняя деталь нашла своё место.

С того самого дня, когда призраки открыли перед ней Тропу, Дух только тем и занимался, что поощрял её исследования, подталкивал к экспериментам, пытался убедить «работать» с Провалами — что бы это на самом деле не значило. Но почему? И для чего?

Не потому ли, что Провалы чаще всего встречаются на Перекрёстках, которые — вот ведь незадача! — убивают случайных визитёров? Здесь нужен человек с совершенно особенными талантами: мало просто найти Провал, нужно ещё как-то выжить на Перекрёстке — и ведь Дух, кажется, никогда этого не скрывал!

Впервые он появился, когда стало понятно, что Перекрёсток не убьёт странную девчонку, которая почему-то полюбила проводить там свободное время, и сходу попытался заключить сделку — и у него наверняка бы получилось, если бы в тот день Кристину не спас обыкновенный обморок. Скорее всего, сам Дух его и вызвал — не рассчитал силу, когда попытался её успокоить. Жертва ускользнула и долгое время обходила старый особняк десятой дорогой.

Зато шесть лет спустя Дух сорвал джекпот: мало того, что Кристина сама вернулась на Перекрёсток, так ещё и обезумевшие призраки основательно перестарались, когда пытались её предупредить. Её выбросило где-то в Арктике, где она, скорее всего и погибла бы, если бы не появился спаситель — да ещё и самым щедрым предложением на свете. Кто-то должен был присматривать за домом и обитающими там призраками в обмен на тайны и удивительные способности — чем не предлог для того, чтобы оценить, насколько её хватит?

— Духи лгут, — медленно повторила Кристина. Нет, разумеется, это не было прямым обманом, но с тем же успехом можно было попросить её присмотреть за хребтом Акаиси. Только один раз призракам действительно потребовалась её помощь — когда Раненую затянуло в Провал. Впрочем, ещё вопрос, как именно это случилось: если бы что-то подобное не произошло случайно, этому следовало бы помочь — отличный способ проверить возможности Кристины в экстремальных условиях.

Правда, с тех пор она зареклась приближаться к этим прожорливым «чёрным дырам», но Дух рассказывал ей ровно столько, чтобы поддерживать её любопытство, явно рассчитывая, что рано или поздно она не выдержит и сама полезет внутрь, когда Тропы рано или поздно закончатся. Все эти истории о недоступных ей других мирах наверняка должны были этому поспособствовать, а «парадокс», который якобы не позволял ей туда попасть, нужен был для того, чтобы она не прошла через Провал слишком рано. Но чего он ждал?

— Не дают, отбирают, — Кристина лизнула пересохшие губы.

Но что он отобрал у неё? Точно не некую мифическую «нормальную жизнь», потому что несмотря ни на что, ей на самом деле нравилось исследовать Тропы.

Или для того, чтобы что-либо отнять, нужно сначала что-то дать? Ей уже приходила мысль о том, что Дух совсем неспроста не оставлял попыток сыграть в джинна. Последний заход стал, пожалуй, самым радикальным: закинуть её в совершенно другой мир, чтобы она, перепугавшись, побежала к своему спасителю — и объяснять ничего не нужно: она же сама этого пожелала, всю плешь проела, рассказывая, как же ей хотелось увидеть другой мир!

Но если это так, то какую власть Дух получает над теми, кому не хватило ума отказаться? И что планировала отнять у неё в будущем?

Ответа не было.

И ведь не сказать, что её не предупреждали. Призраки с самых первых дней чуть ли не с ума сходили рядом с Духом, а когда научились передавать свои мысли, говорили прямо: от «Чужака» нужно избавиться. Кристина отмахивалась. Как можно было поверить, что Дух может ей угрожать, если за тринадцать лет, прошедших с момента их первой встречи, она ни разу не видела от него ничего плохого? Сейчас она понимала, что в своё время ей ненавязчиво подсунули идею о том, что призраки старого дома были ничем иным, как глупыми, неразумными существами, которые и сами не понимают, что несут. Вот только Дворецкий и Раненая годами не отходили от неё, пытались предупредить, а в итоге не раздумывая бросились на выручку — и, скорее всего, не пережили своего благородства.

— Но всё же, хотел Дух того или нет, а кое-что он мне всё-таки дал.

Кристина отлично помнила, о чём они говорили незадолго до того, как её затянуло в Провал. Обернувшись к терпеливо дожидающейся пояснений Хель, она твёрдо объявила:

— Я знаю, что это за мир.

Мир, разрушенный собственными обитателями; мир, в котором Перекрёстки были некогда предметом культа, и — самое главное! — мир, в котором когда-то были такие, как она — и которых больше в нём не было.

Это многое объясняло.

Ему нужно было что-то в этом мире. Что-то, до чего могли добраться люди, вроде Кристины, способные не только выжить на Перекрёстке, но манипулировать Провалами. Вот только последний исследователь Троп пропал без вести более четырёхсот пятидесяти лет назад, а оставшиеся ученики, судя по тому, как пренебрежительно Дух о них отзывался, его явно не устроили. Остальных, если предположить, что исследованиями занимались именно жрецы, перебили вельменно, несколько расстроенные тем, что по вине жрецов только что рухнул весь привычный мир. Нужных ему людей в этом мире либо не осталось вовсе, либо до них было слишком сложно дотянуться. Так что же делать?

Кристина зло скрипнула зубами и до боли стиснула кулаки.

Недавно Хель назвала её «орудием», и, очевидно, знающая толк в подобных вещах вельменно не слишком ошиблась. Именно им Кристина и являлась: найденным, подобранным где-то на другом конце Вселенной, заботливо выращенным и тщательно подготовленным орудием, которое только ждало своего часа, чтобы быть пущенным в ход. Кто же мог предположить, что шуруповёрт неожиданно взбунтуется и попытается сбежать?

Впрочем, это, судя по всему, случилось уже не в первый раз: Дух утверждал, что пропавший исследователь напоследок успел его впечатлить. Незначительная, казалось бы, деталь, но она сама по себе говорила о многом — например о том, что это существо, кем или чем бы оно ни было на самом деле, в принципе возможно удивить. А это означает, что его также можно обмануть или даже перехитрить.

Была и другая деталь, которая теперь заиграла другими красками — то, что Дух по какой-то причине не мог или не хотел вмешиваться в события. Возможно, просто был уверен, что рано или поздно всё само собой сложится в его пользу. Тем лучше! Пусть и дальше так думает, а она тем временем попытается разобраться в том, что ему понадобилось от её предшественников.