Мурный лохмач

Им и в голову не могло прийти другое объяснение случившегося, слишком уж необычным оно было.

– По поводу привидения не знаю, а вот первое утверждение о тузах в рукаве легко проверить! – не разделяя восторгов де Полиньяк и веселья толпы, мстительно заметил герцог де Лозен.

– А мы и проверим! – весело сказала дофина, тоже проигравшая пару тысяч, но совершенно не жалевшая об этом.

Деньги она брала из государственной казны, которая казалась ей бездонной, к тому же в игре было так приятно как бы невзначай коснуться пальцев Базиля и ощущать тепло его тела рядом. Мария-Антуанета, хитро улыбаясь, подмигнула де Полиньяк и принцессе де Ламбель, бросившихся тотчас исполнять её указание.

Базиль не возражал. Он поднялся с кресла и позволил подругам дофины под общие охи и вздохи снять с него кафтан и камзол и даже слегка приподнял сорочку, продемонстрировав кубики пресса и некоторую волосатость на животе, а потом закатал рукава. Тузов нигде не оказалось (ну разве что форма каждой из четырёх родинок на животе у Базиля напоминала пиковою масть, но и тут туз был ни при чём, потому что такое количество очков наблюдалось в карточных играх только у короля ). После всего этого герцог да Лозен вынужден был принести извинения, и игра продолжилась.

В этот вечер всё прошло как обычно: маркиз де Монбельяр выиграл баснословные деньги, а потом галантно вернул часть из них игравшим с ним дамам, попросив взамен только соблазнительные мушки, которые те носили на груди в знак особой страсти к кому-то, чьё имя можно было уже легко угадать. Эта причуда маркиза приводила дам в восторг и совершенно не вызывала никаких подозрений, кавалеры же, естественно, были недовольны успехами соперника, но тоже не обращали внимания на его странности.

Было уже глубоко заполночь, когда наёмники одного из аристократов, чей кошелёк существенно пострадал от тупости хозяина и усилий Базиля, выследили маркиза в одном из кварталов Парижа. Нападение было коварным и молниеносным. Лезвие нашло свою цель, вонзившись в мягкую плоть, но вскоре выяснилось, что не в ту, которая ожидалась: окровавленным на мостовой остался лежать тот самый обиженный аристократ, а не Базиль. Наверное, этот несчастный зачем-то вышел из своего укрытия, и был ошибочно принят головорезами за наглеца-маркиза.

– Тысяча чертей! Как это могло случиться?! – воскликнул командир наёмников и отправился искать Базиля, но в тёмном переулке никого не оказалось, только в подворотне мелькнуло что-то серое и лохматое, да мерцающий синеватый дымок струился неподалёку, напоминая зыбкий женский силуэт.

Наёмники, собравшиеся обчистить своего умирающего нанимателя, бросились в рассыпную, когда услышали странный приближающийся стук. Он отдавался у каждого в внутри – тихий, но страшный до одури, будто стучали прямо в сердце, парализуя всё тело нахлынувшей жутью. Когда наёмники удалились, к их истекающему кровью несчастному нанимателю подошли двое: один – неизвестный в длинном чёрном плаще с глубоким капюшоном, скрывающим лицо, а другой – мрачный молодой человек в богатом чёрно-фиолетовом кафтане, расшитом узорами из драгоценных камней и мелких костей. У второго была изящная длинная трость с рукоятью в виде головы волка (эта трость и издавала жуткий стук) и монокль с красным стеклом, делавший взгляд его серых глаз (особенно левого) каким-то пугающе смертоносным. Молодой человек взглянул на карманные часы с тремя циферблатами и произнёс тихо и веско, как приговор:

– Его время пришло! Приступайте, Амбруаз!

Обладатель чёрного капюшона склонился над несчастным аристократом, аккуратно сняв с его руки фамильный перстень, после чего сероглазый франт коснулся груди умирающего своей тростью и тот испустил дух.

– Ну, что? Опять не обошлось без Базиля? – спросил сероглазый у прятавшегося под плащом напарника.

– Да, я видел его образ в воспоминаниях этого господина, – свистящим замогильным шёпотом произнёс тот, кого назвали Амбруазом. – С ним была связана боль, которую я отнял, чтобы облегчить его последний миг.

– Надеюсь, не Базиль повинен в смерти этого несчастного? – спросил сероглазый.

– Нет, Федерик, – покачивание головы едва ощущалось под складками чёрного капюшона.

– Хорошо! Значит, за ним не числится ничего ужасного, – пробормотал сероглазый, напряжённо вглядываясь в темноту.

– Кстати, здесь он известен, как маркиз де Монбеляр, – заметил Амбруаз.

Налетевший порыв ветра словно сорвал с него плащ, развеявшийся в воздухе, словно дым, а под плащом оказалась пустота.

– Сейчас мы посмотрим, какой из него получился маркиз! – сказал сероглазый, которого, судя по всему, нисколько не удивили подобные метаморфозы, и добавил, возвысив голос: – Ну, маркиз-кис-кис-кис, выходи! Я знаю, что ты здесь, и тебе не скрыться!

Ответа не последовало, и тогда сероглазый сделал взмах тростью, направленный на крышу окрестного здания. Этот трюк пришлось проделать несколько раз, прежде чем невидимое магическое лассо, наконец, заарканило крупного серого кота, но тот так крепко вцепился когтями в крышу, что оторвать его не было никакой возможности.

– А вот и его подельница! – сказал в это время Амбруаз, вырастая из-под земли рядом со своим напарником.

Силой его магии в воздухе воспарил прозрачный шар с миловидной призрачной девушкой, заключенной внутри, словно в клетке.

– Ладно! Не будем тянуть кота за хвост! – неожиданно заявил кот, ослабив хватку и рухнул вниз, трансформируясь в полёте в уже знакомого всем щёголя в сером кафтане, правда, теперь у него из лохматой шевелюры торчали очаровательные кошачьи уши.

– Моё почтение вам, Ваше Умертвие месье Федерик, и вам, господин Амбруаз! – Базиль раскланялся, но не спешил подходить ближе. – Чем могу служить некроманту и старьёвщику Противоположности Жизни?

– И вы ещё спрашиваете, маркиз?! – едва сдерживая улыбку, начал Федерик. – Вы же...

– А вам не кажется, что здесь не место для подобных бесед?! – свистящим шёпотом заметил Амбруаз, воспрепятствовав таким образом неосторожным речам своего спутника. – Этот сектор Парижа кишит разным сбродом с той и с этой стороны. Много лишних ушей и глаз!

С ним нельзя было не согласиться. Старьёвщики ощущали мир неизмеримо полнее и многограннее, чем любые другие сущности, ведь они были духами, которых сама Противоположность Жизни отправила в миры, чтобы те помогали некромантам в исполнении их миссии и заодно следили за происходящим. Амбруаз не был самым могущественным из старьёвщиков, но самым осторожным мог прослыть точно.

– Ты прав, – кивнул Федерик.

Противоположность Жизни приняла его на работу лет восемьдесят назад, видимо желая увеличить количество проводников своей воли, провожающих души тех, чьё время пришло. По меркам некромантов, некоторым из которых минула уже не одна сотня лет, Федерик был совсем зелёным юнцом, чьё сердце ещё не охладело к прелестям и соблазнам жизни, как это неизменно случалось почти с каждым слугой её противоположности. И это неохладевшее сердце представляло большую опасность прежде всего для самого Федерика, да и для окружающих тоже: похоже, именно благодаря ему молодой некромант ввязывался в разные опасные авантюры.