Страница 71 из 87
— Торг! Ухо правое за наказ не во вред Песту или роду его! — С этими словами черт резкими рывками начал рвать когтями кожу на голове возле уха, а потом поддел ушную раковину, протянув ее Песту. Тот было потянулся за раковиной, но черт резко сжал лапу.
— Мой наказ таков! Помимо баронессы Игрим ты Людвига слушать будешь! Сегодня же днем, как он из комнаты этой выйдет, так и будешь слушать!
— Людвига-то зачем?
— Наказ! Без слов и вопросов! Делай! — Черт раскрыл лапу, протягивая Песту свое правое ухо. Из головы, где раньше было ухо текла черная, как смола, кровь, а сам черт улыбался, оскалив весь набор острых зубов младшего демона.
Солнце уже стояло в зените, а Пест все сидел и не мигая смотрел в одну точку. Он сидел на полу, вытянув ноги и облокотившись спиной на стену. Комната была маленькой, и это можно было проделать только в одном месте. У окна, между столом и кроватью.
— А ты все знал… — еле слышно произнес Пест.
— Знал, не знал… главное — ты знаешь, — лениво ответил улыбающийся черт. Он лежал на столе, смотря на Песта сверху вниз. Смотрел он не совсем на парня, а на амурскую стрелу, торчащую из груди Песта, которая почернела и начала исчезать.
— Дурачок деревенский… прохода не дает… увалень безмозглый… — бормотал себе под нос Пест. — А я… как…
— Дурачок деревенский, — закончил за него черт. — Думал, и вправду баронесса тебе вровень будет и в жены твои пойдет? Хрынь… хрынь…
Черт сел на край стола и, издавая странный звук, продолжил:
— За игрушку забавную тебя держит, с которой можно по парку гулять. Чтоб не скучно было! Не люб ты ей, Пестушка. И про то, что люба она тебе, уж вся академия судачит да смеется по закоулкам.
— За что?.. Я ж плохого не сделал никому. Ни ей, ни другим…
— Чтобы больно сделать, повод не нужен. Забыл ты, где учишься, что в городище люд другой. Тебе всю учебу твердили: «На люд городской не смотри, Пестушка, там люд гнилой!» А ты?
— Ухо забери… не хочу… — Пест начал шмыгать носом, а на глазах выступила влага.
— Нет уж, Пестушка! Начал яму выгребную чистить, чисть до землицы! Людвиг вон ворочается. Как выйдет, будешь его до заката слушать!
— Не хочу…
— Надо! Торг был? Был! Делай! — строго сказал черт, начав растворяться в воздухе. Он заметил Людвига, который уже приподнялся на кровати, но не открыл глаз.
Людвиг, еле разлепив глаза и пересохшие губы, произнес:
— Выручай, Пест! Опохмелиться надо… — прокашлявшись, стараясь вернуть голос на место, он заканючил: — Займи серебрушку…
В тот день Пест не вышел из дома. К вечеру, наслушавшись Людвига о самом себе за день, он перестал говорить. Он не проронил и звука до самой ночи, ни разу не поел и ни разу не ответил черту, который пытался его разговорить. До черта дошло, что перегнул палку, но поделать он уже ничего не смог.
Самой паршивый момент в этой ситуации заключался в том, что на утро у Песта был назначен экзамен по второму кругу «Войны», дисциплины, которую он должен был сдавать своему наставнику и единственному учителю.
Когда на небе взошла луна, а черт, окончательно вымотавшись, махнул лапой и растворился, Пест сел на подоконник, свесив ноги на улицу. Он сидел, немного сгорбившись, и шмыгал носом. Спустя пару минут с подбородка и носа начали капать слезы.
— Ты чего, Пестушка? — послышался голос Лукаши, который проявился из воздуха. Он сидел рядом с Пестом и болтал ножками, обутыми в лапти из бересты.
— Надоело все!.. Мочи нет!.. Домой хочу… В груди словно кол воткнули, а вытащить забыли…
— Ну, будет тебе! Последний раз натужиться надо, и можно домой воротаться до урожая! — напомнил бывший домовенок парню, тыкая его в бок маленьким локотком.
— Нет мочи на люд гнилой глядеть, нет и все тут, — заголосил Пест, вытирая рукавом слезы. — Ни правды за ними, ни веры. Как собаки голодные, все кусок урвать хотят, а где брать нечего, так позабавиться. Как же жить так можно…
— В том, что случилось, ты сам виноват. Нечего было люд местный в сердце пускать. — Лукаша снял соломенную шляпу и причесал ладонью лохмы. — Да и люд тут разный. Гнилья больше там, где люд побогаче. Смех смехом, а в порту, где каждый второй смертью пачканный, люд-то почище будет. Правды там больше…
— А ты откуда знаешь о том, что случилось?
— Черт приходил к домику моему. Два камня заряженных принес, чтобы я к тебе пришел, — пожав плечами, ответил Лукаша. — Ты нос-то не вешай и спать ложись. Утро вечера мудренее. А чтобы тебе спалось лучше… — Лукаша поднял голову и взглянул в лицо Песта. — Ты, Пест, добрые слова говоришь, перед тем как ворожить начинаешь что-то сложное… как там? «Во главе предок…»
— Над главою Долг и Предок… — Пест вздохнул и утер слезы рукавом. Выпрямился и встал с подоконника. — Глава — село мое. Род мой — шея, а в груди моей — дело мое бьётся. Дело мое — ворожба…
— По правде слова, Пестушка. — Кивнул ему Лукаша. — Спать ложись да не думай не о чем. Сладится все…
— Знаешь, чем пахнет свет, Лукаша? — не оборачиваясь к духу, спросил Пест. — Периной пахнет. А жизнь — медом черемушным… Не чуял я от нее ни перины, ни меда…