Пест-серебрушка

В землянке Акилуры

Акилура сидела за столом, перед Пестом, поглаживая столешницу. Она уже несколько часов наставляла его.

— Про тьму можно долго разговоры говорить, но то пустое будет. Ты раз и навсегда себе на носу заруби! Не света ворожба и не колдунства мрак человека определяют. Тут дело в другом. Тьма она пьянит. Пьянит своей силой хлеще медовой, и остановиться порою до того сложно, что и на род свой нож ритуальный поднимешь. А свет… свет он другой. Свет самое добро в душе шевелит и наружу кажет. А вот ворожбу ворожить светом не в пример сложно. Надо, чтобы думы твои чисты были и помыслы. Иначе ворожба не чистого цвету будет белого, а грязного. Не сильна такая магия. Ты, ежели магию серую увидишь — знай, что маг тот душой не чист, а помыслы его не добрые. Хоть и наказывает он свету, одет в белые одежды да улыбается сладко…

Акилура еще около часа распиналась перед Пестом о черной магии. Она старалась дать те основы, которые сама знала. В какой-то момент Пест прервал ее своим вопросом:

— Баб Акилура! Ты же говорила, что нельзя меня учить черной или белой ворожбе! То мой выбор будет!

— А не заметил ты чево ль? — спросила Акилура с прищуром.

— Нет… — Пест еще раз оглядел землянку и не нашел ничего необычного.

— Ну, коли не заметил, то и ладно!.. — Пожевав губы, Акилура продолжила: — Я тебя всему, что умею, учить не буду! Да и не умею я свету наказ давать. Я тебе знания, что про тьму и свет собрала за жизнь долгую, расскажу да, как защититься от них, покажу. Самой ворожбе учить не буду, но знать ты должен что с собой свет несет и чем тьма к себе манит. Тьма тебе силы даст, пьянить будет! Люд, что рядом будет, не дороже червя земляного для тебя станет. Силы больше захочется, но как к грани подойдешь дара своего, так и польется кровь. Будешь люд резать да проклинать почем зря… А магия темная — одно слово тьма. Не умеет она создавать аль восстанавливать. Только менять аль калечить.

— Как же так, баба Акилура? В академии ведь и темной ворожбе учат! — возмутился Пест, сжав кулаки. — Как такое можно, ежели темный маг ворожбою своей люд зря губит?

— Не перебивай! — Хлопнула по столу Акилура. — За магами, что тьме дар свой посвятили, всегда дозор и пригляд был государев! Не можно магу темному ворожбу ворожить за так! Только с позволения государева указа. В том указе люд сидит знающий и ворожбой за каждым магом с даром темным следит. Звать тот указ «Контроль темной магии». Ежели свидеться с людом оттуда тебе придется — сразу узнаешь тех. Лоб у них клейменый, а на лбу знак единого. И не спрятать тот знак и не свести. Чуют они магию темную, что пес охотничий…

Разговор продолжался долго. Почти целый день Акилура рассказывала и показывала охранные, защитные и оберегающие ритуалы. Она вручила Песту не один оберег. От серьезной магии они не помогали, но вот от стихийной ворожбы, возникшей без участия человека, помогали хорошо.

— А теперь слушай меня внимательно Пест! — Акилура потянулась к своей клюке и с натугой свернула ее навершие. Она достала из полости в клюке маленький, куцый и черный хвост. — Узнаешь?

— Чертовской хвост! — без заминки ответил Пест.

— Звать того черта Таруголитован. Это запомнить надо зело, а не то он может отказаться твой наказ выполнять. Как звать его — тебя учила. С ним сторожись всегда! Хлебом ни корми его, но пакость делать ему надо. Природа такова его. Зело помни это, когда его зовешь!

Пест кивнул, принимая от Акилуры еще один подарок.

— Негоже мне сказывать то, но боюсь я, Пестушка. — Акилура еще сильнее осунулась и начала говорить странным скрипучим голосом. — Каждый ведун с того момента, как слово сказано о том, что он ведун, свой рок получает. Это и проклятье его, и судьба. Рок он у всех разный, и каждый его несет. Кто-то всю жизнь мается, а кто-то смерть худую принимает. Ежели ведун сильный, то и жизнью мается и смерть худая.

Пест хмурился и внимательно слушал, не переспрашивая и не перебивая, а Акилура скрипела голосом и, словно извиняясь, продолжала рассказывать.

— Я тебе раньше не сказала, ибо не хотела на тебя тоску или страх наводить. Так было, так есть и так будет. Ведун всегда рок свой несет, и никуда от него не деться. Свой рок узнаешь, когда положено будет… — Старуха умолкла, а Пест неуверенно спросил:

— А твой рок?

— Не надо тебе то знать. Не надо, Пестушка… — Акилура вздохнула и почему-то начала гладить стол шершавыми ладонями. — То знание тяжкое, и тебе оно ни к чему…