Страница 42 из 43
В кабинете на некоторое время воцарилась тишина, нарушаемая только тихим плачем Маргареты. Нарушил ее в конце концов господин Эршеффаль, непрерывно морщившийся, хмурящийся и постукивавший пальцами о столешницу — то есть, проявляющий все признаки душевного смятения и внутренней борьбы.
— Довольно! — наконец вскричал он, хлопнув по столу ладонью так, что все бокалы и бутылки зазвенели. — Ну и ночка! Да мне никто не поверит, если я вздумаю об этом рассказать!.. Может, оно и к лучшему…
И с этими словами он, поднявшись с места, шагнул к Ашвину, глядя на юного принца с высоты своего немалого роста.
— Позвольте, ваше высочество, — пророкотал он, — вновь говорить с вами, как со своим воспитанником, а не как с будущим королем.
— Как скажете, почтенный крестный, — ответил Ашвин, склонив голову.
— Возможно кое-кто снова скажет, что я малодушно преследовал свои собственные цели, когда решился дать вам один небольшой совет, — начал господин Эршеффаль, кося взглядом куда-то в сторону. — Но еще возможнее, этот кто-то промолчит, ведь вы теперь для него, скорее, помеха… — и он снова отпил вина, а затем принялся утирать платком лоб.
— Продолжайте, прошу вас, — сказал Ашвин, удивленный не столько крамольностью этих речей, сколько тем, что опекун решил в кои-то веки побыть с ним откровенным.
— Так вот, — господин Эршеффаль мученически вздохнул. — Вы, должно быть, не расслышали, как я пытался воспрепятствовать вашим намерениям, когда вы предлагали руку и сердце юной даме… Поверьте, я делал это вовсе не из злых побуждений — и, к тому же, я не знал, что от этого зависит ее жизнь!..
— Да, пожалуй, мне было не до того, — согласился принц.
— Как бы то ни было, я весьма рад, что вы спасли девочку, — сказал Эршеффаль, и слова эти прозвучали внезапно куда искреннее, чем добрых две трети сказанного им до этого. — Но вам бы следовало знать, что по законам нашего королевства вы, как наследник трона, не имеете права жениться на особах, не состоящих в родстве с королями или же прочими правителями. Эта добрая семья, с которой я был счастлив познакомиться, — он повернулся к Одерику, утешавшему Маргарету, — достойна всяческого восхищения, но, как мне кажется, вряд ли в их жилах найдется хотя бы одна капля королевской крови!..
При других обстоятельствах Ашвин наверняка бы заявил, что Эли и ее родители в его глазах выглядят достойнее, чем все короли и императоры мира, вместе взятые, но ему начало казаться, что он понимает, куда клонит хитроумный господин Эршеффаль — и потому он промолчал, чувствуя, как сердце забилось быстрее от доброго предчувствия.
-…И, представьте себе, что бы могло случиться, если бы вы, не зная об этом, скоропостижно женились на неподходящей девушке! — продолжал господин Эршеффаль, покраснев до кончиков ушей от осознания собственной изворотливости, которая, к тому же, могла послужить в кои-то веки доброму делу. — Ужасно! Катастрофа!.. Вы и ваши потомки немедленно лишились бы права на трон — окончательно и бесповоротно. Согласно закону, заметьте!.. И единственное, чем я мог бы вам помочь — так это назначить от своего имени содержание, которого хватило бы на скромную тихую жизнь где-то в лесной глуши…
А пока Ашвин, онемев от восторга, силился что-то сказать, Одерик, переглянувшись с улыбающейся Маргаретой, восхищенно заметил:
— Ну вы и пройдоха, сударь!..
— Мы даем свое родительское согласие! — торопливо прибавила к этому Маргарета. — Пусть женятся как можно быстрее!
— Крестный!.. — вскричал Ашвин, обнимая Эли и кружа ее по кабинету. — Ах, крестный!.. Да вы совершили самое большое чудо в этой истории!..
— Только никогда и никому об этом не рассказывайте, — умоляюще сказал господин Эршеффаль, оглядываясь по сторонам. — Я давно уже понял, что не желаю входить в историю — ни как герой, вернувший на трон короля, ни как безнравственный подлец, лишивший королевство наследника…
— Я полагаю, госпожа Беренис что-нибудь придумает и трон не будет долго пустовать, — отмахнулся Ашвин. — Наверняка у нее на примете есть кто-то, куда более подходящий на роль правителя!..
И он принялся хохотать так заразительно и искренне, как только может хохотать человек, избежавший чего-то воистину ужасного. Вместе с ним хохотала и Эли, а еще, конечно же, они обнимались и целовались бесчисленное количество раз — не забывайте, что наш герои были совсем юными влюбленными людьми, успевшими за одну ночь несколько раз попрощаться навеки и вновь обрести друг друга!..
-…Удивительно!- сказал Одерик, отпив в очередной раз вина, которое разволновавшийся господин Эршеффаль разливал теперь вдвое щедрее. — Происходило столько всего волшебного, магия была повсюду — куда ни плюнь! — но самое полезное из чудес сотворилось скучнейшим образом — из пресной буквы закона! Господин крестный, вы соединяете влюбленные сердца куда лучше, чем любая фея!
— Чем меньше волшебства — тем лучше! — поддержала его Маргарета, с умилением глядя, как уставшие Эли и Ашвин, так и не разомкнув объятий, задремали, устроившись в уголке дивана. — Все устроилось, как нельзя лучше. Мы будем вечно помнить вашу доброту, сударь, и надеемся, что вы станете частым гостем в лесном крае. Наш дом, разумеется, не сравнится в роскоши с вашим, но мы всегда будем рады вас видеть. Тем более, что мы теперь в некотором смысле породнились. Меня, правда, немного волнует то, что наши дети слишком юны для брака…
— Ох, давай начнем беспокоиться об этом хотя бы начиная с послезавтра, а еще лучше — как вернемся домой и отдохнем как следует после всех этих приключений! — взмолился Одерик. — Дворец господина Эршеффаля прекрасен, а его вино — еще лучше, но я так соскучился по прежней жизни, что больше думать ни о чем не могу! Никогда бы не подумал, что скажу это, но я бы все отдал, чтобы сейчас расцеловать свою почтенную тещу и узнать, что она по-прежнему в добром здравии. Дети живы и счастливы — вот что главное. Чудесный финал ужасной истории… Точнее говоря, наоборот — финал совершенно лишен чудес, и это замечательно! Скажем еще раз спасибо господину Эршеффалю, лучшему из крестных, да не прогневаются сударыни феи на меня за эти слова…
— Вы преувеличиваете мои заслуги, — сказал Эршеффаль, порозовев на этот раз не из-за вина, и даже не из-за волнения, а исключительно от чистосердечного удовольствия с небольшой долей смущения. — Если разобраться, я окончательно испортил эту историю. Вы, как смогли, избавились от волшебной составляющей, а я сделал так, что в ней теперь нет даже принца!..
— Лучше и не придумаешь!.. — хором ответили на это Одерик и Маргарета, а господин Эршеффаль немедленно наполнил бокалы, чтобы успеть выпить за это до рассвета.
Прибавить к этому, пожалуй, нечего, не считая того, что одна крошечная старушка, живущая в старом домике среди яблоневого сада, услыхав от пары летучих мышей-сплетниц про поспешную свадьбу Эли и Ашвина, долго гневалась и колотила поварешкой по котлу с колдовским зельем, пока ядовитая пена не пошла через край.
— Ну что ж, — проворчала она, немного успокоившись. — И все-таки моя взяла! У девчонки не будет особой судьбы, как я и обещала. Выйти замуж за обыкновенного человека и жить с ним счастливо в лесной глуши — что за пошлость! Что за дурновкусие!.. Воистину, они не достойны не только моих милостей, но и мести! Сосредоточусь-ка я на ком-нибудь поинтереснее… Эй, совы! Что там слышно о гордячке Беренис? Поговаривают, она вот-вот сама станет королевой — самое время напомнить ей о нарушенном уговоре и стребовать долг!..
…Но, как вы понимаете, Ашвина и Эли, а также всех их родных и близких это все уже совершенно не касалось — они жили совершенно мирно и счастливо. Разве что умение говорить с волшебными созданиями у женщин этого семейства — а рождались в нем по-прежнему почти что одни девочки — никуда не подевалось. Временами они уступали этой неразумной склонности, а их мужьям, зятьям и отцам приходилось как-то с этим мириться. И, надо сказать, никто из них не жаловался.