Серпентарий Евы

Завещание было однозначным. Детям от первых браков выделялся капитал, которым управляли фонды до их совершеннолетия. Дальние родственники не получали почти ничего, чисто символические суммы. Основные активы переходили безутешной вдове, которой также перешла управленческая команда Рутмана, готовая отстаивать теперь уже мои интересы до последнего.

Тем не менее, первая его жена билась до последнего, пытаясь высудить для своего сына долю в нефтедобывающем холдинге. Ее не устраивали ни сумма, полагающаяся ребенку, ни то, что распоряжаться этими деньгами она не сможет. А хотелось бы… Судью не устраивало то, что она и ее новый муж являлись гражданами Франции, а ребенок имел двойное гражданство. Сложно это всё. Так что пусть остается в рамках завещания.

Я не собиралась становиться доброй. И юристы Георгия мне это не советовали. «Добрые люди» порой присылали мне заметки из западных СМИ о коварной любовнице, присвоившей все капиталы почившего олигарха и лишившей всего законного наследника. Бред! В текущих реалиях, никто бы не позволил владеть такими активами ребенку, контролируемуму матерью иностранкой. Да, они могут обратится в международный суд и в суд по правам человека. С таким же успехом, как написать письмо Санта Клаусу.

Меня саму могли мягко попросить самоустраниться от управления наследуемым имуществом и быстро продать все кому-нибудь другому, если бы Рутман не подготовил меня. Мало иметь права на владения. Надо уметь удержать власть в своей мини империи. Иначе ты представляешь угрозу для государства.

Мне помогли связи в политических кругах. И Владимир… С которым мы продолжали поддерживать вполне дружеские отношения, сотрудничали по некоторым социальным проектам. Который хотел чего-то большего, чем финансовая поддержка в предвыборной кампании, которую я окажу через несколько лет… Но в более личном нам с ним было не по пути. Заводить любовников я не собиралась в принципе – слишком опасно и для меня, и для мужчины, что окажется близок. На роль супруги перспективного политика я не подходила, потому что бизнес должен держаться в стороне от большой политики. Это мы понимали оба, поэтому благоразумно сохраняли дистанцию, оставаясь «старыми друзьями».

В первый год приходилось постоянно во что-то вникать, разбираться, к тому же нельзя было оставлять без внимания собственные проекты.

На жизнь времени не оставалось совсем. Я почти перестала спать. Марина, которая теперь была не просто секретарем, а личным помощником, составляла жесткое расписание моего дня, следила за тем, что и когда я ем, что ношу. Девушка сразу заказывала мне несколько одинаковых блуз, серых костюмов, удобных туфель… Чтобы не приходилось утром думать, что надеть.

Жила я теперь в основном в апартаментах в столице, в поместье почти не появлялась. Было просто некогда.

У меня было несколько небольших квартир, находящихся в разных частях света от Сингапура до Нью-Йорка, которые превратились в места временного пребывания. Я могла в любое время остановиться там, выйдя из червоточины, и так же незаметно исчезнуть, не привлекая лишнего внимания. Все самое необходимое было на месте. На каждой базе (а называла я места временного пребывания именно так) был идентичный гардероб, необходимый запас продуктов длительного хранения, вещи первой необходимости. За всем этим, а также еженедельным клинингом, тоже следила Марина.

Поиск пути в другой мир пришлось отложить на неопределенное время. И на Земле работы было невпроворот.

Первым успехом стало открытие Паназиатского банка в Гонконге. Здесь сыграл момент смены собственника капитала, ведь под санкциями находился сам Георгий и только часть его компаний. А меня в санкционном списке пока что не было… Это временно решило проблемы с экспортом. Наивно надеяться, что Запад надолго оставит это без внимания. Скорее всего, не пройдет и года, как я окажусь там же.

Следующей целью был международный автосалон в Сингапуре, где я собиралась представить не только новинки российского автопрома, но в первую очередь разработки своих компаний – новые автомобильные двигатели.

Первый день автосалона начался для меня с легкого шока. В чехле с костюмом, подготовленным Мариной для этого случая, был не привычный серый брючный костюм, а молочно-белый из плотного шёлка, с юбкой чуть выше колена и пикантным декольте.

- Что это? – я недоуменно смотрела на себя в зеркало и прикладывала к себе нежную ткань.

- Костюм. – надула губки моя помощница. Это был первый случай ее своеволия. – Вы же женщина! Красивая. И совсем об этом забыли. Красота – это тоже оружие. Не только капитал, связи или технологии. Этим тоже нужно пользоваться. Раньше же вы умели.

Умела… Хм… Оно никуда от меня не делось, это умение. Но я старалась обходиться без него. Действительно, почему?

Костюм сидел, как влитой. Красные туфли на высокой шпильке добавляли провокационного шика. Длинные распущенные локоны – женственности. Воротилы бизнеса так не выглядят. Нечего со мной воевать. Сегодня я начну искушать мир будущим.

Это была какая-то магия. Все сплелось воедино – обаяние личного образа и перспективные технологии, позволяющие решить ряд энергетических и экологических вопросов в Азии. Японцы смотрели на это скептически, постояли с невозмутимыми лицами (не исключено, что вежливыми, но я так и не научилась читать их мимику), дослушали презентацию и пошли дальше. Представители европейского автопрома по привычке прошли мимо, не стали тратить свое драгоценное время. Основные крупные контракты были подписаны с китайскими компаниями. Мне даже пытались предложить открыть производство в Поднебесной, но пока что я ограничилась экспортом двигателей российской сборки для китайского автопрома. По меркам Китая, эти партии были пробными и не столь значительными. Наше же производство после этого должно было вырасти вдвое.

Мир менялся. Через два года двигатели внутреннего сгорания стали уходить в прошлое. Автопром ряда развитых стран принципиально был привержен классике и электродвигателям. Это вело к стагнации и было мне на руку.

В моей стране активно решалась проблема с грузоперевозками, модернизация и увеличение эффективности тяжелой техники, тягачей сделало более рентабельной добывающую промышленность, перевозки на большие расстояния.

На третий год у меня была обширная сеть лабораторий и конструкторских бюро по всей стране, решающих самые разные вопросы от перехода теплоснабжения с угольных ТЭЦ на портативные котельные, работающие на альтернативной энергии планеты, то разработок в оборонном секторе.

Переход огромной страны от сжигания ископаемого топлива к альтернативным, более экологичным источникам энергии, спровоцировало ряд социальных проблем, вызванных сокращением добычи полезных ископаемых, а соответственно и занятости в этой сфере.

Пришлось вводить множество социальных программ от адаптации и переобучения людей, до банальных социальных выплат, поддержке при переезде и много что еще. Эта проблема легко решалась в связи с ростом производства в стране. Второй проблемой была рекультивация земель, поскольку большое количество твердого топлива добывалось открытым способом.

Самое сложное, с чем я столкнулась – верхушка элиты, которая имела стабильный доход от добычи ископаемого топлива. У них тоже были свои люди во власти, причем давно. Это я была новым игроком на этой арене, и шансы на победу были не велики… если бы не козырь – личное магическое обаяние, позволившее перетянуть на свою сторону много полезных людей из политической верхушки.

Это было лишь звеном в цепочке взаимосвязанных событий… Еще через год в стране сменились главные люди государства. Вслед за уходом на заслуженный отдых ряда ведущих политиков, туда же отправились некоторые олигархи, вовремя почуявшие, что пришло время отойти от дел и уступить место более молодым и дерзким. Страну возглавил новый президент, еще никому не известный лет десять назад, но получивший в последние годы значительный вес, молодой амбициозный политик, мой старый друг – Владимир.