Зеркало ее сновидений

От улыбки, которой наградил ее Смотритель, могло бы скиснуть молоко. Обращаясь к Джерадину, он спросил:

— Вы знаете, каковы будут теперь мои действия?

— Да, Смотритель. — Пригодник вздохнул, словно ожидал услышать новые оскорбления в свой адрес. — Вы будете готовится к тому, чтобы встретить эту осаду с одной лишь водой из источника.

— Именно. Население у нас удвоилось. Источник не дает и десятой части необходимого. Нам придется серьезно сократить потребление воды. Я собираюсь посадить беременных женщин, измученных стариков и детей на ограниченную порцию, и они будут мучаться от жажды. Потому что вам показалось лестным стать на время героем. Но это еще не все.

Нет, не все.

Какие бы чувства ни испытывал сейчас Джерадин, он смотрел на Леббика не мигая. И Смотрителю это нравилось. Не так давно пригодник обязательно бы дрогнул.

— Вам еще нужно слить воду из резервуара и всех труб. Если вы не сделаете этого, причем в самое ближайшее время, люди, почувствовавшие невыносимую жажду, начнут пить отравленную воду. И если они окажутся слишком слабыми, то умрут.

Попытаться сохранить сколько-то этой воды для мытья полов и тому подобного — чистой воды для этого хватать не будет.

Смотритель кивнул. Неважно, насколько глупы оказались поступки пригодника, глупцом он никогда не был. И если принимать во внимание его несомненную разумность, то казалось странным то постоянство, с которым он совершает глупости.

— Вы уверены, что она действительно отравила воду?

Джерадин нахмурился:

— Вы хотите сказать уверен ли я, что она вполне понимала, что делает? Нет. Я не проверял воду. Но эти пакеты содержали порошок, и порошок этот был зеленого цвета. Единственный известный мне зеленый порошок — один из красителей, которым пользуются Мастера. Он называется «ортикал» — впервые его получил воплотитель по имени Ортик. В лабораториях хранится довольно много этого порошка. — Он не отводил взгляда. — Можно заболеть, если сильно испачкать в нем руки.

— Есть ли от него лекарство?

— Кто знает? Ведь воплотители не едят красителей. И не тратят время на лечение людей, которые этим занимаются.

— Если я попрошу Мастера Барсонажа, сможет ли он установить, сколько ортикала пропало?

— Нет. Никто не ведет контроль за работой Мастеров. Некоторые из них держат ингредиенты, которыми пользуются, в секрете. Но кто-нибудь из юных пригодников мог бы заметить внезапное уменьшение количества ортикала в ящиках.

И снова Смотритель кивнул. Затем совершенно неожиданно впервые обратился к Теризе:

— Как вы догадались о намерениях леди Элега?

Слабым голосом она ответила:

— Я просто предположила.

— Вы предположили?

— Я размышляла над ее фразами, сказанными в разное время. — Голос Теризы стал увереннее. — Этого было недостаточно, чтобы считаться твердым доказательством. Но я обдумала ее слова и предположила.

— Миледи, — уверенным тоном объявил Смотритель, — я в это не верю. — После чего отпустил и ее, и Джерадина.

Ему не нужно было составлять план для дальнейших действий. Все и так было очевидно, шаг за шагом. Он был Смотрителем Орисона; он знал, как служить своему королю. В конце концов не имело никакого значения, какие обстоятельства складывались против него. Неважно, насколько повреждены стены Орисона. Какое количество людей отравилось. Насколько король Джойс не оправдывает ожиданий. Смотритель Леббик превратил себя из человека в меч — а меч не понимает слово "сдаться".

Для себя он отметил нечто, чем еще ему придется заняться в не слишком далеком будущем. Скоро настанет черед этой женщины.

Джерадин отвел Теризу в павлиньи комнаты, а затем отправился к себе, чтобы немного вздремнуть. Но ни ей, ни ему выспаться не удалось.

И никому в Орисоне не удалось выспаться.

Конечно же, многие из обитателей замка проснулись потому, что были слишком взволнованы, чтобы спать крепко. Но у части людей не существовало таких проблем — стражники, слишком опытные или слишком уставшие, чтобы не спать; родители, измотанные детьми; торговцы, уверенные, что их прибыль не станет меньше, независимо от того, кто победит. А также слуги, которые сильно перетрудились; Мастера, которым и без того хватало забот; лорды, которые не понимали положения, и леди, которые воспринимали все философски.

Но и они не выспались, потому что люди Смотрителя Леббика разбудили их.

Несмотря на оперативность, Смотрителю не удалось спасти от опасности двух стариков, которые привыкли по несколько раз за ночь ходить в туалет, нескольких стражников, которые сменились с дежурства и решили освежиться прежде, чем оказались предупреждены, и нескольких детей, которые среди ночи разбудили родителей, прося воды. Эти несчастные случаи послужили подтверждением того, что Элега действительно отравила резервуар — и жесткие ограничения, введенные Смотрителем Леббиком на пользование водой, были необходимы. Дети мучались ужасно, но из всех пострадавших умер только один старик.

Ранним утром почти все население замка толпилось на стенах, на башнях и глядело из окон, чтобы увидеть армию Аленда.

За ночь снова похолодало. Серые облака нависли над Мордантом, окрашивая замок и пейзаж вокруг в цвета печали; холодный ветер свистел словно коса, разметая и задувая все признаки ранней весны. Очертания ближайших холмов словно бы сгладились; отдаленные холмы стали выглядеть более высокими, более опасными. Черные деревья растопырили свои ветви, словно корчились от холода. Большую часть земли все еще покрывал подтаявший снег, а оголившиеся участки походили на грязные пятна. Сначала Териза почти ничего не видела; ощущения от холода напоминали пощечины, а ветер, дувший в лицо, заставлял глаза слезиться. Но постепенно ее зрение адаптировалось и она смогла вглядываться в горизонт в направлении Армигита и Аленда так же, как толпы ниже, на стенах, и люди на других башнях.

Но ничего видно не было.

Долгое время. Толпа то увеличивалась, то уменьшалась. Дважды Териза и Джерадин покидали свой наблюдательный пункт и возвращались в комнаты погреться.

— Когда же они появятся? — спросила она.

— Откуда я знаю? — ответил пригодник с нехарактерным для него раздражением. Он все еще переживал, что не смог остановить Элегу.

Териза понимала его чувства и не обижалась.

— С какой стороны они должны появиться?

— Они будут двигаться по дороге. Это длинней, но зато быстрее. И по дороге удобнее везти провиант. А также "военные машины", о которых мы столько наслышаны.

Когда они снова поднялись на башню, оказалось, что он был прав. Настороженная неожиданной тишиной вокруг, Териза стала внимательнее всматриваться в порывистый ветер и увидела авангард алендской армии.

Они шли по северо-западной дороге, ведущей из провинции Армигит.

Флаги алендского монарха развевались в руках знаменосцев. Скудное освещение и значительное расстояние сделали их совершенно черными.

Армия медленно подкатывала к Орисону — людская река, толпа, казавшаяся бесчисленной. Воины на лошадях. Пешие воины. Множество возниц, подгоняющих мулов, везущие провиант. Толпы слуг и крестьян, тянущие и толкающие массивные осадные орудия. И второй эшелон — носильщиков и сброда, тянущегося за армией.

Все это стекалось сюда, чтобы отнять Орисон у короля Джойса.

С трепетом Териза взирала с башни на происходящее и пыталась представить себе размах кровопролития, которое действия короля обрушили на его людей.

Возможно, Джерадин размышлял примерно о том же. Он обратил ее внимание на северную башню. Взглянув в ту сторону, она увидела, что на верхней смотровой площадке стоят Смотритель Леббик и король Джойс.

С такого расстоянии он казался маленьким, несмотря на теплый тяжелый меховой плащ. Они со Смотрителем изучали приближающиеся войска. Возможно, они были бессильны сделать что-либо. Флаги Морданта были вывешены над стенами; но над королевской башней отчаянно трепыхался личный штандарт короля. Это было длинное пурпурное полотнище, сходящееся к концу, которое выглядело бы гордым и смелым в чистом солнечном свете, но сейчас казалось что ветер пытается вырвать его.