Неверноподданный в Новом Свете

Дональд сделал рентгеновский снимок и, посмотрев его, сказал, что зуб начал гнить, и теперь, прежде чем ставить новую пломбу, придётся удалять нерв, и если Боря не хочет, чтобы то же произошло и с другими зубами, то, пока не поздно, надо поменять все пломбы. Они имеют свойство напоминать о себе в самый неудобный момент. Кстати, и Рае тоже не помешает переселиться в стоматологическом смысле из XIX века в конец XX-го.

«Жаль, что здесь нет Оси, – подумал Борис, – он бы сфотографировал мои зубы до лечения и после. Тоже своего рода адаптация к новой жизни».

Красин принял его молчание за согласие и добавил, что разговаривал со своими знакомыми насчёт работы, но среди них, увы, нет человека, который занимается двигателями внутреннего сгорания.

– Впрочем, если хотите, отремонтируйте машину моей дочери, – добавил он, – после того как дочь уехала в колледж, машина несколько месяцев простояла в гараже и теперь издаёт какие-то подозрительные звуки.

– Я подумаю, – ответил Борис.

Коган не раз задумывался о том, что он может делать в Америке. Мозги его слишком долго не практиковались, чтобы заниматься наукой. Как руки пианиста, которого заставили рыть канавы. Когда-то пальцы, легко летавшие по клавишам, огрубели, потеряли гибкость и теперь не смогли бы извлечь из инструмента ничего путного. А вот преподавать он, пожалуй, смог бы. Правда, для этого надо получить лицензию. В Миннесоте на всё нужны лицензии. Здесь, наверно, прежде чем плюнуть в урну, надо сдать экзамен на точность попадания. А ему давно надоело каждый раз начинать всё сначала. Лучше всего, конечно, было бы устроиться инженером, но пока все его попытки безуспешны. Может, действительно заняться ремонтом машин. Последний раз он делал это в школе, да и то вместе с Сашей и под руководством его отца.

– Это всё же лучше, чем сидеть без дела, – решил он и после следующего визита к дантисту взял у него старенький Форд и отвёз его в мастерскую.

Механик посмотрел машину и сказал, что ремонтировать её смысла не имеет: в ней надо сменить зубчатый приводной ремень, а он один стоит гораздо дороже, чем вся эта развалина.

– Но ведь ремень можно снять с машины, побывавшей в аварии, – возразил Боря.

– Конечно, только сначала надо обзвонить все свалки и узнать, где есть такая же машина, выяснить, не был ли ремень повреждён и спросить, сколько он стоит, потому что бесплатно тебе его тоже никто не даст, потом снять его с одной машины и поставить на другую. Вот и посчитай, во сколько это тебе обойдётся.

– Если я всё сделаю сам, то недорого.

Механик только пожал плечами, а Борин спонсор, узнав стоимость ремонта, сказал, что отдаст машину в металлолом.

– Лучше дайте её мне, – предложил Коган.

* * *

Он возился с машиной три недели. За это время он не только сменил ремень, но и перебрал двигатель. Происходило это во дворе, на виду у соседей, эмигрантов из Советского Союза, которые, так же, как и он, не могли устроиться на работу и маялись от ничегонеделания. Выходя покурить, они всегда оказывались рядом. В их далеко не новых машинах тоже что-то гремело, зашкаливало или не открывалось, но автомобили нужны были всем. В Миннеаполисе это такая же необходимость, как зимнее пальто. Без него не обойтись, только у одних это каракулевая шуба с собольим манто, у других – новая шинель, как у Акакия Акакиевича Башмачкина, а у третьих – дерюга, которую успело поносить несколько поколений. Эмигранты могли позволить себе только дерюгу, да и ту сначала надо было привести в божеский вид.

Боря охотно помогал своим бывшим согражданам. Порой и ремонт бывал закончен, и машины вымыты, и сигареты выкурены, и говорить не о чем, а они всё продолжали затянувшийся перекур. У них были разные интересы, разный уровень образования и приехали они из разных городов, но здесь все отчаянно боролись за выживание и вместе чувствовали себя в большей безопасности.

Отремонтировав старенький Форд своего спонсора, Боря дал объявление о продаже. Через день к нему приехал первый покупатель. На нём были джинсы с дырками и сильно потрёпанный свитер, а сам он производил впечатление то ли наркомана, то ли алкоголика. Вышел он из насквозь проржавевшей машины, и Боря подумал, что неизвестно, у кого мотор откажет раньше – у машины или у её хозяина.

– Меня зовут Тэйлор, – сказал мужчина, протягивая руку, – я приехал по объявлению.

Прокатившись на Бориной машине, Тэйлор сказал, что она ему нравится и цена подходит, но сейчас у него в наличии только $5. Он оставит эти деньги в залог, а остальные привезёт завтра. Затем он вновь пожал Боре руку и уехал.

За неделю машину посмотрели ещё несколько человек, но переговоры о продаже заканчивались, как только они называли максимальную цену, которую могут заплатить. Коган расстроился и рассказал обо всём Осе.

– Не унывай, – ответил тот с присущим ему оптимизмом, – здесь каждый в конце концов добивается того, чего заслуживает. Я знаю кандидата наук, который работает у станка, и простого рабочего, который раскрутил миллионный бизнес. Дерзай.

– Когда мне дерзать, если мне сорок два года!

– Ну и что. Я приехал в пятьдесят и когда после магазина устроился чертёжником, то был рад до соплей. Всё-таки работал по специальности, а Розенталь был ещё старше, и профессия у него не самая востребованная, а, поди ж ты, выкарабкался. По сравнению с нами ты – мальчишка, а то, что твой ремонтный бизнес закончился в самом начале, – большая удача.

– Какая, к чёрту, удача!

– Давай посчитаем. Ты возился с машиной три недели. Это сто двадцать часов. Хотел ты её продать за $700. За приводной ремень ты заплатил $180 и ездил на дилерство, сначала – чтобы его заказать, а потом – чтобы забрать. Это тоже требовало времени, усилий и расходов на бензин, но даже если их не учитывать, получается, что твоя почасовая зарплата гораздо меньше официально признанной минимальной и в десять раз меньше зарплаты среднего инженера. Значит, предприниматель из тебя никудышный и тебе надо искать инженерную работу.

– Я и ищу, но пока безрезультатно.

– Потому что тебя здесь никто не знает. Ты жил за железным занавесом, а чему там учат и как работают, в Штатах понятия не имеют. Америка – это большой остров, и к иностранным специалистам тут относятся с недоверием.

– Что же мне прикажешь делать?

– Продолжай искать. Под лежачий камень, вода не течет.

– Но я и так уже обзвонил все компании Миннеаполиса!

– Попробуй в других местах.

– Я видел, что небольшая компания в Хадсоне три недели даёт объявление о вакансии на место специалиста по промышленным кондиционерам, но езды туда полтора часа в один конец.

– Это очень востребованная специальность, а то, что фирма маленькая, – хорошо. В ней легче продвинуться. Я работал в похожей. Меня приняли чертёжником, через месяц сделали дизайнером, через три месяца – инженером, а через два года пригласили в большую компанию, из которой я и ушёл на пенсию.

– Чем ты занимался?

– Тюрьмы проектировал.

Борис хмыкнул.

– Зря ухмыляешься. В Америке это серьёзный бизнес, а в то время Миннеаполис быстро разрастался, и в местной тюрьме надо было увеличить число посадочных мест.

– И ты выполнил поставленную задачу?

– Да, а когда изучал документацию, нашёл ошибку в первоначальном проекте. Хозяин велел мне проверить расчёты, а сам втихомолку нанял независимого консультанта, какого-то инженера-пенсионера, который подтвердил мои выводы. Для того чтобы всё сделать по правилам, нам требовались дополнительные средства, но просто так их бы никто не дал, и хозяин организовал совещание, на которое пригласил заказчика и руководителя первоначального проекта. Этот тип стал доказывать свою правоту, и я с ним не на шутку сцепился и резал правду матку, а в Америке к этому не привыкли. Здесь все вежливые и обходительные, и вместо того чтобы сказать человеку «Ты жулик и невежда», говорят: «Возможно, вы и правы, но у меня другая точка зрения». В общем, я думал, что меня уволят, но через неделю мне предложили должность руководителя группы в фирме, делавшей первоначальный проект. Эта должность освободилась после того, как уволили типа, с которым я спорил во время совещания. Так что посылай своё резюме. Конечно, в Хадсоне зарплаты небольшие, но если тебя возьмут – иди. Поработаешь, подучишь язык, познакомишься с людьми, а когда страна выйдет из рецессии, найдёшь что-нибудь поближе к дому, но самое главное – будешь себя нормально чувствовать. Я вижу, как ты маешься. Есть мужики, которые могут сидеть на зарплате жены. В Америке к этому относятся спокойно, но ты не из таких, у тебя совковая ментальность.