Страница 102 из 106
— Отлично. Договорились, — улыбнулся.
— Не спеши радоваться, пока ещё Мацумото, — дед тоже улыбнулся, но несколько иначе. — Помимо этого у меня есть для тебя ещё ряд условий. Во-первых, ты переезжаешь в нормальный дом. Так мне будет спокойнее. Хватит кочевать по съёмным квартирам. Во-вторых, ты должен немного поработать на мои компании, рядовым сотрудником, под прикрытием. Это нужно, чтобы ты понял, чем будешь управлять в будущем, каким образом, с какими людьми придётся иметь дело. Обосновать, чем ты всё это время занимался. Позволить моим людям хоть немного узнать тебя, проверить в деле. К тому же это станет хорошим пиар ходом. Под этим углом можно подать и твою работу на корпорацию Мацудара. Скажем, ты был занят получением нового опыта, развитием личных связей, закалкой характера, выработкой нужных навыков. Сделал себе своеобразный вызов. Кроме того, пошёл на это, чтобы научиться самостоятельно зарабатывать деньги. Благодаря Мацудара мы смогли получить непредвзятые оценки и добиться беспристрастного отношения к тебе, как к рядовому сотруднику. Уверен, общество оценит это положительно. Людям нравятся такие истории. Они увидят, что мы не отгораживаемся от них высоким забором. Что всего добились сами, законно и справедливо.
В Азии такой подход более распространён, чем на Западе, где как раз с ростом благосостояния одновременно росла высота заборов, число охранников и безумных трат на праздный образ жизни. Возможно, по этой же причине чиновники и богачи спокойнее себя чувствовали в наших странах, чем заграничные коллеги в своих. У нас не считалось зазорным детям владельцев крупных компаний начинать карьеру с самых низовых позиций. Таким образом, их приучали к труду и ответственности. Этот способ позволял ещё на ранних стадиях выявлять бездарей и транжир, способных легко промотать родительское состояние. Таких людей к управлению компаниями старались не подпускать.
Понятное дело, что долго на одной позиции наследники не задерживались, быстро поднимаясь наверх. Их основная задача была не получить профессию или заработать деньги, а научиться разбираться в своём деле: управлять, взаимодействовать с людьми, понимать технологические процессы.
Представив, что мне опять придётся возвращаться к тому, с чего я начал, гнуть спину, работать от звонка до звонка, выслушивать, а главное — исполнять чужие прихоти, от чего ещё тогда безумно устал, вздрогнул, ощутив, как по спине пробежали мурашки. После того глотка свободы, что мне удалось вдохнуть, поверив в себя, это воспринималось особенно тяжело. Если бы предложение поступило до того, как я покинул отдел инспекций, то над ним ещё мог бы подумать.
— А это обязательно? — засомневался, не скрывая своего нежелания вновь попадать в корпоративное рабство.
— Да. Должен же я удостовериться во всём лично. Убедиться, что ты разносторонняя, талантливая личность, а не узконаправленный специалист, а то и всего лишь везучий человек. И, что важнее, убедить в этом окружающих. Ничто не даётся просто так. Заодно, за это время подтянем тебя в тех вещах, в которых необходимо.
— Будто вы уже не разузнали обо мне больше, чем знаю я, — проворчал, признавая его право на осторожность.
— Узнал. И хотя ты остался прежним, но изменились условия. Теперь нужно понять, как эти изменения скажутся на твоём характере. Я много раз видел, как власть развращала людей, превращая вчерашних монахов, в завтрашних тиранов.
Забавная игра слов, особенно в его исполнении. Истоки рода Фудзивара лежали в касте синтоистских жрецов, позже принявших буддизм, а затем ставших аристократами, чтобы потом превратиться в политиков. Трансформации не заставляли себя ждать, подстраиваясь под требования времени, запросы общества, постепенно возрастающие амбиции и влияние.
— Всё развивается как-то слишком быстро, — признался, чувствуя, что меня переполняют противоречивые мысли и эмоции. — Я не успеваю осознать всю глубину перемен, не то что их принять. Простите, если мои слова обидели вас.
— Не извиняйся. Я понимаю. Нам всем требуется некоторое время, чтобы принять перемены, которые уже произошли, — не оставил мне выбора. — На сегодня предлагаю с делами закончить. Дальше, надеюсь, ты не откажешь старику в маленькой просьбе, поужинать вместе с ним. Поедим, поговорим о жизни, узнаем друг друга получше. У меня накопилось очень много вопросов, не связанных с работой. Хочу послушать о том, как ты живёшь, как проводишь время, что тебе нравится, что не нравится, — переключился в режим заботливого деда. — Потом тебя отвезут в новый дом. Я специально его купил для этих целей. Там как следует отдохни, выспись, поразмышляй обо всём услышанном. За свою компанию не беспокойся. Мои люди за ней присмотрят. Если захочешь поговорить или встретиться, звони в любое время. Твой номер телефона я знаю. Это мой, личный, — протянул мне серую, картонную карточку с цифрами, без имени, логотипа компании или герба. — Запиши его как-нибудь по-особенному. Помни, для всех ты пока должен оставаться Мацумото.
Я бы даже сказал — я сам хочу оставаться Мацумото, не желая столь радикальных перемен. Однако, честно признаюсь, не отказавшись от денег и возможностей Фудзивара. Мне нравится быть Мацумото. Я привык к этой фамилии, к текущему образу жизни. Нельзя по чужому щелчку пальца мгновенно стать кем-то другим. В этом дед прав.
Если, садясь в машину, я думал, что скоро получу ответы на свои вопросы и жизнь станет проще, то теперь грустно понимал, что вопросов стало ещё больше, а моя жизнь стала ещё сложнее. В воображении возник новый гобан, с чистым полем, на котором в самом центре сиротливо стоял один-единственный белый камень с иероглифом 藤, в переводе — глициния.