Страница 58 из 100
— Настал конец времен. — Афанди покачал головой. — Никогда не думал, что сойдутся вместе Свет, Тьма и Страх…
Я быстро посмотрел на него — и успел поймать краткий миг перед тем, как глуповатое выражение вернулось на лицо Афанди.
— А ты ведь не так глуп, как притворяешься, Афанди, — сказал я негромко. — Зачем ты ведешь себя будто выживший из ума старик?
Несколько секунд Афанди улыбался. Потом посерьезнел:
— Слабому лучше выглядеть дурачком, Антон. Только сильный может позволить себе быть умным.
— Ты не так уж и слаб, Афанди. Ты вошел на второй слой и пять минут пробыл там. Хитрость какую знаешь?
— У Рустама было много секретов, Антон.
Я долго смотрел на Афанди, но лицо старика оставалось невозмутимым. Потом перевел взгляд на Алишера. Тот выглядел задумчивым.
Интересно, мы с ним пришли к одной и той же мысли?
Скорее всего да.
Афанди — он и есть Рустам? Глуповатый старик, который десятилетиями безропотно прибирал офис провинциального Дозора, — один из старейших в мире магов?
Все может быть. Все что угодно. Говорят, что с годами каждый Иной меняет характер, упрощается: на первый план выходит какая-то одна, доминирующая черта личности. Хитроумному Гесеру хотелось интриг, так он и интригует до сих пор. Фома Лермонт, который мечтал о спокойной и уютной жизни, теперь ухаживает за своим садиком и работает антрепренером. А Рустам, если в его характере преобладала скрытность, вполне мог дожить до полной паранойи и скрываться в обличье слабого и недалекого старика…
Но если так — он не раскроется, даже выскажи я свою догадку. Рассмеется в лицо, начнет старую песенку про своего учителя… А ведь он вовсе не сказал, что Рустам инициировал его! Он рассказал эту историю от третьего лица: Рустам, глупый старик, инициация. Это мы сами поместили Афанди на место глупого старика!
Я снова посмотрел на Афанди. Теперь мое воспаленное воображение готово было найти в его взгляде и лукавство, и болезненную скрытность, и даже ехидство.
— Афанди, я должен говорить с Рустамом, — сказал я, аккуратно выбирая слова. — Это очень важно. Гесер послал меня в Самарканд, просил разыскать Рустама и в память о старой дружбе попросить у него совета. Только совета!
— Хорошая вещь — старая дружба, — кивнул Афанди. — Очень хорошая! Когда она есть. Но я слышал, что Рустам и Гэсэр рассорились. Так сильно рассорились, что Рустам плюнул вслед Гэсэру и сказал, что не желает видеть его на узбекской земле. А Гэсэр рассмеялся и ответил, что тогда Рустаму надо выколоть себе глаза. На дне бутылки хорошего старого вина может выпасть горький осадок, и чем старее вино, тем сильнее осадок горчит. Так и старая дружба может породить очень, очень большую обиду!
— Ты прав, Афанди, — сказал я. — Ты во всем прав. Но Гесер сказал еще одну вещь. Ему довелось спасать жизнь Рустама. Семь раз. И Рустаму довелось спасать его жизнь. Шесть раз.
Нам принесли шурпу, и мы замолчали. Но Афанди и после того, как паренек удалился, сидел с плотно сжатыми губами. И с таким выражением лица, будто что-то считал в уме.
Наши с Алишером взгляды встретились. Алишер едва заметно кивнул.
— Скажи, Антон, — произнес наконец Афанди. — Если твой друг расстроился, когда его любимая женщина ушла от него… так расстроился, что решил покинуть этот мир… а ты пришел к нему и месяц жил у него, с утра до вечера пил вино, заставлял ходить в гости и рассказывал, как много вокруг других красивых женщин… это считается спасением жизни?
— Я думаю, зависит от того, действительно ли друг готов был расстаться с жизнью от любви, — осторожно сказал я. — Каждому мужчине, который пережил подобное, казалось, что незачем жить. Но очень, очень редко они кончали с собой. Ну, разве что были глупыми безусыми юнцами.
Афанди снова замолчал.
А у меня, будто дождавшись паузы, звякнул телефон.
Я достал трубку в полной уверенности, что звонит либо Гесер, которому доложили о случившемся, либо Светлана, почувствовавшая неладное. Но никакого номера или имени на дисплее не было. Он просто светился ровным серым светом.
— Да? — произнес я.
— Антон? — спросил голос. Знакомый голос с легким прибалтийским акцентом.
— Эдгар? — обрадованно воскликнул я. Нормальный Иной звонку Инквизитора радоваться не станет. Тем более если этот Инквизитор — бывший Темный маг. Но сейчас была слишком нестандартная ситуация. Лучше уж Эдгар, чем незнакомый ревнитель равновесия, увешанный амулетами с ног до головы и подозревающий в преступлениях всех и вся.
— Антон, ты в Самарканде. — Эдгар, конечно, не спрашивал, а утверждал. — Что там творится? Наши провешивают портал от Амстердама до Ташкента!
— А почему до Ташкента? — не понял я.
— Проще. Этой трассой хоть раз пользовались, — пояснил Эдгар. — Так что там у вас?
— Про Эдинбург знаешь?
Эдгар только насмешливо фыркнул. Да уж, задал я вопрос. В Инквизиции вряд ли остались даже стажеры, не слыхавшие про попытку похитить артефакт Мерлина. Что уж говорить об опытных сотрудниках.
— Судя по всему, та же команда. Только там они пользовались услугами наемников. А здесь задурили головы местным военным и полицейским. Все в амулетах и чарах, пули заговорены…
— Понятно, отпуск у меня накрылся, — безнадежно сказал Эдгар. — Хоть бы ты туда не совался! Меня с пляжа выдернули! Потому что я имел опыт работы с тобой!
— Ценю такое внимание, — ехидно сказал я.
— Все очень серьезно? — помедлив, спросил Эдгар.
— Сотня человек, натравленных на оба местных Дозора. При отходе погибли двое Светлых. А потом нас атаковал дэв. Перекусил пополам Темного. Я его три минуты трамбовал!
Эдгар выругался. Спросил:
— Чем трамбовал?
— Прахом. Хорошо хоть знал случайно…
— Восхитительно! — с сарказмом произнес Эдгар. — Молодой московский маг случайно помнит заклинание против големов, которое не применялось лет сто!
— Уже статью шьешь? — усмехнулся я в ответ. — Приезжай, тебе понравится. Кстати, заклинания против големов подучи, тут, по слухам, еще один ошивается.
— Это какой-то кошмар… — пробормотал Эдгар. — Я на Крите. В плавках стою на пляже. Мне жена спину мажет солнцезащитным кремом. А мне велят через три часа быть в Амстердаме и немедленно отправляться в Узбекистан! Это как называется?
— Глобализация, сэр, — сообщил я.
Эдгар застонал в трубку. Потом сказал: