Страница 16 из 20
Гесер крутанул руль, уворачиваясь от «рейнджровера», стоящего посреди дороги. Странная это была машина — вся разукрашенная какими-то рекламными надписями, прогнившая насквозь, с вывалившимся из капота двигателем. Скорее всего в реальном мире ее уже давно не было, в Сумраке догнивал информационный фантом — такое бывает с предметами, которые по тем или иным причинам долго были объектом человеческого внимания. Последствия какого-то ДТП, что ли?
— Нет, надо поглубже, — внезапно сказал Гесер.
И вот тут он меня удивил по-настоящему. Крякнул — и мир вокруг совсем выцвел.
Мы были на втором слое Сумрака.
Дома стали деревянными. Очень странно выглядят деревянные дома в девять-десять этажей, честное слово. Дорога превратилась в проселок, извилистый и покрытый кочками. Люди почти исчезли, со второго уровня они плохо различимы. Все стало серым. Вместо машин над дорогой висели облачка пара — будто выдохнули полной грудью в холодный день…
Ну и конечно же, стало очень холодно.
И машина опять изменилась.
Очень заметно и в лучшую сторону.
Выгнувшийся в прыжке олень на капоте трансформировался в крылатую девушку.
Некоторое время я смотрел на эмблему в виде двух переплетенных латинских букв «R». Потом спросил:
— Борис Игнатьевич, так вы предпочитаете отечественные автомобили?
Гесер молча гнал «роллс-ройс-фантом» по пустым дорогам, беззаботно проносясь сквозь пар и человеческие тени. Большинство ничего не заметит. Некоторые ощутят на секунду холодок на коже и почувствуют глухую, безысходную тоску по чему-то прекрасному, захватывающему… чего им никогда не дано испытать. Американцы в таких случаях говорят «Кто-то прошел по моей могиле».
На самом деле все чуточку страшнее — сквозь тебя в этот миг прошел Иной.
— Все врут, Антон, — неожиданно ответил Гесер. — Все врут.
Похоже, телевизор он все-таки смотрит.
А его консерватизм все-таки не равен патриотизму.
— Хорошая машина, — признал я. — Так… между нами, конечно.
По второму слою мы ехали с той же скоростью, как и в обычном мире. Ну, за исключением того, что у нас на пути не было пробок. Но Гесера, конечно, интересовало не это. Главное было в том, что время здесь шло куда медленнее, чем в реальности. К Семену мы приедем буквально через минуту после звонка.
Впрочем, тот, кто к нему идет, тоже может двигаться через Сумрак. И даже спуститься на слой-другой ниже.
Конечно, если к нему вообще кто-то идет.
Внезапно Гесер выругался. В принципе языка, на котором он сейчас заговорил, я не знал. Наверное, на этом языке говорили на Тибете во времена его детства. Но интонация сомнений не вызывала — шеф ругался.
— Фи, Гесер, — подтвердила мою догадку Ольга.
— Ничего необычного не замечаете? — спросил Гесер.
Я огляделся. Сказал:
— Сумрак. Синий мох. Все как обычно.
— Мы на втором слое, — задумчиво произнесла Ольга. — Откуда здесь синий мох?
Мха, если честно, было не много. Иногда — пятна на дороге, иногда — на стенах. Бесцветность второго уровня делала их едва заметными, но они и впрямь здесь были.
Синий мох — на втором уровне Сумрака!
— Никогда такого не видел, — признался я.
— Дело в том, что и я такого не видел, — произнес Гесер. — Вот разве что…
Но закончить он не успел — прямо перед лобовым стеклом «роллс-ройса» полыхнул файербол.