Человек в ожидании грозы

Глава 02

Глава 02.

И снова дома…

— Василь, тебя же опять на войну не заберут? Финнов победили, а на севере пока не сильно воюют. Может, даже на завод обратно вернут? Ведь уже многих вернули. Говорят, что людей на заводе сильно не хватает. Приглашают работников откуда только можно.

Василий слушал, вот впрямь, ласковое щебетание своей Алеси и таял, по-настоящему таял. Он понял, что сильно соскучился по своей милой жёнушке. После всех перенесённых ими испытаний тихий семейный уют на самом деле являлся раем.

— Пока нет, Алеся. Мне ещё вылечиться надо. Нет, ты не бойся, ничего страшного. Просто опять снаряд неподалёку взорвался, и в меня попали разные камушки. И всё. Ну, помнишь, и в лесу по голове стукнуло. Что делать, раз так получилось.

Конечно, Алеся обеспокоилась состоянием здоровья своего мужа. Как ни жаль, немного, лишь часа три, не хватило Василию дождаться капитуляции финнов в Хельсинки. Его ранило после полудня, а вечером двадцать третьего марта финская столица сдалась. Хотя, на самом деле, ничего страшного не было. Так, лёгкая контузия. А рана на левом плече уже давно зажила.

Невысокая, слегка худощавая и стройная, конечно, в начале их удивительного знакомства, сейчас молодая женщина, раз должна была скоро родить, сильно поправилась. Алеся уже находилась на предпоследнем месяце беременности. Немного осталось. Теперь ей и на работу ходить не требовалось. Со вчерашнего понедельника, тринадцатого мая, она вышла в декретный отпуск. Хотя, и Василий пока долечивался, просто дома. Он лишь неделю назад домой прибыл. Ему тоже после госпиталя дали месяц на лечение, до начала июня. Всё-таки он, хоть и ничего не говорил Алесе и маме Ганке, ещё не очень хорошо себя чувствовал. И, само собой, теперь прекрасней и милей своей жены для него никого на свете не существовало. Хотя, она, если честно, ещё совсем юна! Ей недавно, двадцать второго апреля, исполнилось лишь девятнадцать лет! А самому Василию скоро, пятого августа, как бы должно стукнуть даже тридцать один год. Да, без слов, большая разница, но вот судьба так распорядилась. Но, вроде, хорошую половинку мужчина себе нашёл! Хотя, настоящий день рождения у него тоже был в апреле, просто десятого числа. Но далее придётся отмечать его, похоже, лишь у себя в памяти. Что делать, он теперь совсем другой человек.

Вообще, характер у Алеси из-за беременности нисколько не испортился. Василий слышал, что в это время женщины становятся как бы нервными, резкими, злыми. А вот у него было не так. Его жёнушка излучала нежнейшую улыбку. Она чуть ли не пылинки сдувала с вернувшегося с войны мужа и радовалась от души. От этого мужчина таял ещё сильнее. Он действительно был готов всегда носить свою милую на руках. Если бы имелась такая возможность. А её не было. Как вылечится, ему предстояло вернуться в свою 91 тяжёлую танковую бригаду прорыва, пока, вроде, так и оставшуюся у Ленинграда. Хотя, говорили, что его батальон могли перекинуть сюда, под Горький. Ведь грозные танки КВ-1М выпускали как раз здесь, на славном Сормовском заводе. И сам Василий ещё в январе этого года работал на танковом производстве испытателем произведённой техники. И Алеся трудилась до декретного отпуска, и мама Ганка до сих пор продолжала работать комплектовщицей в инструментальном цехе паровозного производства. И там они обе были на хорошем счету. Хоть и неприятно было, быстро освоились, да и природные трудолюбие и старательность сказались.

А ведь за эти последние месяцы Алесе наверняка приходилось трудновато. Всё же Василий отсутствовал дома три с лишним месяца. Она уже тогда была в положении, когда её мужа в начале февраля нежданно забрали в армию. Весь февраль Василий проходил боевую подготовку на полигоне неподалёку от Горького. И почти сразу же, как бы и нежданно, второго марта нагрянула война с Финляндией. Что делать, шёл не менее грозный, чем прежние, тысяча девятьсот сороковой год. И по радио постоянно передавали, и в газетах часто выдавали плохие новости, и одна тревожней другой. Хоть мужчина в нескольких своих письмах так ни разу и не упомянул, что находится на войне, но женское сердце ведь не обманешь. Хоть особой цензуры на этот счёт и не было. Просто другие, в том числе и горьковчане, служившие и вместе с ним, много чего интересного о нём своим близким написали. Все видели, как умело Василий воевал. Запросто по «сарафанному радио» могло дойти. И, как оказалось, дошло. И уж ранение скрыть было невозможно. Жаль, конечно, но не повезло ему под самый конец, ранили… Что же, пришлось полтора месяца лежать в окружном военном госпитале в Ленинграде, а теперь отпустили домой на долечивание. Чай, дома, и стены помогают. А тут у него ещё такие милые и любимые женщины!

Как только, наверное, не переживали мама Ганка и особенно Алеся, за время отсутствия в доме их сына и мужа? Им ведь ещё и до последнего времени на работу ходить приходилось. Но теперь Алеся уже второй день находилась в декретном отпуске. И отлично себя чувствовала. Хорошо, что и мама Ганка безотлучно находилась с ней рядом. Точнее, и она ходила на работу, на пару с невесткой. Правда, уже успела, недельки две назад, перевестись со склада в отдел технического контроля, контролёром некоторых деталей, хоть и не самых сложных, для паровозов. Точнее, это её начальство перевело, за добросовестную работу и достаточную квалификацию. И в ОТК сильно не хватало умелых работников. В общем, считай, что и повысили. К тому же, с начальством просто так не поспоришь, да и не надо было, раз доверили более ответственную работу. Если честно, других таких работниц и не нашлось. Что делать, пока сильно не хватало в СССР грамотных людей. Но мама Ганка, хоть и не так хорошо, грамотой, пусть больше и на польском языке, владела. А теперь она уверенно освоила и русский язык.

С другой стороны, и откуда только у простой деревенской женщины, уже в возрасте, взялись нужные умения? Мама Ганка, никогда в жизни с такой техникой, как паровозы, не сталкивавшаяся, за короткое время успела освоиться в таком сложном производстве и заработать заслуженный авторитет. Она, конечно, сами паровозы целиком не проверяла, но вот что касалось некоторых деталей для них, то, видать, справлялась неплохо, раз находилась на хорошем счету. Чем заслуженно и гордилась. И Василий был сильно рад за свою маму и тоже горд. Так и есть — она и есть его здешняя мама, и самая настоящая и любимая! Лучше и не бывает! И мама Ганка явно полюбила Василия, хоть как, уже своего сына, и он отвечал ей самой настоящей сыновей любовью и готов был любить и почитать всю жизнь. Мам не выбирают, они даются свыше!

— Ну, вылечишься. До июня времени ещё полно. Тем более, сейчас весна, погода хорошая. Тут и Фёдор Иванович нам всё время свежей рыбки подкидывает. Он тоже был ранен, но легко, и после госпиталя его уже вернули на завод.

Да, оказалось, что мастер-танкостроитель, Фёдор Иванович Путятин, ремонтировавший на Карельском перешейке танки роты Василия, приглядывал за его семьёй, помогал, чем сможет. Хоть он напрямую в боях и не участвовал, но танки бригады поддерживал на должном уровне. Хотя, оказалось, что ремонтники тоже как-то пленили взвод финнов, и мастер заслужил орден Красной Звезды.

— Ничего, Алеся, я тоже, как получше станет, на рыбалку схожу. А потом мы разной рыбки и пожарим, и посушим, и покоптим. Чтобы надолго хватило. И для себя будет, и для гостей.

— А я, Василь, рыбу люблю. Тут её в Волге, похоже, много? Особенно мне понравилась чехонь. Она и жирная, и вкусная.

Ну, чехонь, конечно, вещь! Пока Волга текла свободно и не была загрязнена, и браконьеры не выгребали рыбу без жалости, то и простые люди могли её наложить для себя в достатке.