Скиталец. Часть 2

В себя отец Александр приходил несколько раз, чувствуя приятное тепло от печи в маленьком, бревенчатом доме. После каждого пробуждения отец Александр пытался встать, но каждый раз его душа не выдерживала давления Стужи, и он вновь терял сознание. Спустя три дня его сил хватило на то, чтобы продержаться в сознании целых пять секунд. Все это время некто ухаживал за лежащим в беспамятстве инквизитором.

Еще две недели понадобилась отцу Александру, чтобы подготовить свою душу, и суметь продержаться в сознании четыре минуты. Этого времени ему хватало на то, чтобы поесть вкуснейшей в его жизни каши, которой с ложки кормила приятной внешности женщина, возраст которой нельзя было назвать с уверенностью, но и без этого было видно, что прожила она не одну тысячу лет. Волосы уже давно были не просто седым, они давно приобрели цвет свежевыпавшего снега. Но при этом тело не потеряло своей прежней силы, рука твердо держала ложку, а отец Александр чувствовал, что даже в полную свою силу не смог бы справиться с ней без проблем. Говорить и задавать вопросы ему не дали.

— Что пр… — только попытался он заговорить, как его моментально перебили.

— Не трать силы на пустые вопросы. — сухо произнесла женщина. — Быстро ешь кашу, и дальше продолжай познавать Север в своей душе.

Отец Александр не стал спорить или стоять на своем. Если тебе помогают, то зачем сопротивляться? Если бы ему и хотели причинить вред, то просто оставили бы замерзать в снегу. Таким образом, инквизитор прожил еще три месяца, а когда смог сопротивляться ауре Севера, не пару минут, а проводить на своих ногах весь день, отец Александр был невероятно удивлен. Та ненависть, что сжигала его изнутри, та ненависть, которая жила с ним после того, как он остался единственным выжившим в своем городке — пропала. Север погасил пламя ненависти сжигающей все другие чувства, и живущей с отцом Александром всю его жизнь в лоне церкви Света. Его перестал мучить тот кошмарный сон, а в душе поселилось до селе неизвестное чувство спокойствия.

— Мальчик! — позвала инквизитора старая Хельга. — Хватит спать! На Севере лежебоки долго не живут! Иди и помоги старой Хельге!

— Ко мне следует обращаться отец Александр, а не "мальчик"! — уже в который раз возмутился инквизитор, но при этом вышел из дома и взял протянутую ему лопату.

Старая Хельга, так она сама себя называла, жила в одиночестве на лесной поляне. Отец Александр не дошел до нее совсем немного, его душа начала замерзать и инквизитор упал умирая в снегу. Хельга нашла его, и помогла побороть Стужу Севера.

— Какой ты мне отец? Я старше тебя почти на три тысячи лет, мальчишка. — старая Хельга была непреклонна и продолжала называть самого грозного и опасного инквизитора мальчишкой. — Надо очистить крышу от снега, а то она скоро не выдержит его веса и провалиться оставляя нас без крова над головой.

Отец Александр не стал спорить со старой женщиной, все равно это было бессмысленно. Приставил лестницу, взобрался на крышу застеленную досками и залитую смолой, и принялся за работу. Старая Хельга не уходила и следила за своим подопечным. Очистив всего половину крыши, инквизитор взял передышку. Удивительно, но раньше ему не требовалось много времени для сна и отдыха. Он мог преследовать зараженных тварей без перерыва для отдыха неделями, а в молитвах проводил многие месяцы. Но на Севере к вечеру отец Александр уже валился с ног, его глаза закрывались сами собой, а желудок урчал прося еды. Все его силы уходили на сопротивление Стуже. Здесь на Севере эти слова можно было произносить только уважительно и с большой буквы, потому как это не просто низкая температура и холодный ветер. Это сама Стихия, которая сама решает как и на кого давить своей аурой. И от этого было еще удивительнее, как тут могла жить одинокая старуха.

От перерыва инквизитора отвлек рык. Из леса к ограждающему избу забору вышла Северная рысь. Она зарычала прижав уши с кисточками к голове и забила хвостом по своим бокам. Отец Александр собрался спрыгнуть с крыши для боя, но старая Хельга его остановила.

— Не лезь в бой, мальчишка. Твоих сил едва хватает на то, чтобы почистить мою крышу. — сказала она и твердой, уверенной походкой направилась к грозному зверю.

— Меня зовут отец Александр, упертая старуха. — не смог промолчать инквизитор, но его реплика осталась без внимания, старая Хельга уже подошла к Северной рыси и проговорила:

— Чего беспокоишь старуху?

Рысь зарычала еще сильнее угрожающе опустила голову шерсть на ее загривке поднялась. Но тут старая Хельга удивила инквизитора, уверенного в том, что он уже все повидал в этом мире. Отшельница подняла ладонь, и просто ударила зверя по загривку! Северную рысь! Зверя с которым даже опытный воин предпочел бы не связываться.

— Не смей угрожать старой Хельге в ее собственном доме. — строго, но по-доброму, как это умеют только старики, укорила зверя старуха. — Проголодалась?

Рысь с прижатыми ушами, настороженно кивнула головой так, словно поняла о чем ей говорят. Старая Хельга протянула руку, и погладила между ушей настороженного зверя. За эти десять минут отец Александр удивлялся больше, чем за последний десяток лет. Северная рысь прикрыла глаза и замурчала словно обычная домашняя Муська.

— Вот и молодец. — похвалила рысь старая Хельга. — Посиди тут, сейчас тебе мяска принесу.

Старая Хельга ушла в избу и спустя минуту вышла из дома с парой тушек кроликов в руках. Подошла к Северной рыси, и уважительно положил перед ней на снег. Рысь склонила голову, благодарно рыкнула, и схватив кроликов убежала куда-то в лес.

— Чего замер? — повернулась к инквизитору старуха. — Не видишь, что старая Хельга по колено в снегу стоит? Хочешь чтобы я разболелась?

— Я вообще не уверен, что ты человек, старуха. — проворчал себе под нос инквизитор, но увидев как сверкнули глаза у старой женщины, быстро принялся за работу.

— Почему зверь не разорвал тебя, старуха? — задал вопрос отец Александр, не отрываясь от работы.

— Мальчишка! Столько лет прожил, а простого не видишь. — старая Хельга присела на пень, на котором отец Александр рубил дрова для печи. — На Севере так холодно, что совсем немного тепла любви даже дикому зверю достаточно, чтобы согреться и прислушаться к тому, кто его подарил.

После этого отец Александр до самого захода солнца занимался домашними делами, которые ему указывала хозяйка дома. К вечеру он чувствовал себя так, словно вновь мальчишкой оказался в церковной школе, и тренировался до полного изнеможения. Сил хватило только на то, чтобы поесть все такой же вкусной каши, которой его кормили в первые дни пробуждения. Уснул отец Александр моментально, едва его голова коснулась подушки.

Вновь крики боли, и кипящая кровь на объятых огнем стенах домов. Крики испуганных людей, стоны умирающих, плач детей оставшихся без родителей. Сотни умирающих людей от лап и клыков твари, столько же растоптанных испуганной толпой. Тело ребенка раздавленного когтистой лапой монстра еще немного подрагивало в конвульсиях, а лежащий под телегой, и дрожащий от страха маленький мальчик смотрел на это, и тихо молился всем богам, прося их прекратить этот кошмар, не замечая стоящей прямо над ним Безумной твари с разинутой пастью, и текущей из нее слюной, перемешенной с кровью ее недавних жертв.

Отец Александр проснулся в крике ужаса. В его груди разгоралось забытое пламя ненависти. Его руки тряслись от такого далекого, почти позабытого, но все такого же леденящего кровь ужаса. Огонь ненависти в груди инквизитора становился все сильнее, и терпеть его становилось невыносимо, и отец Александр выбежал на улицу не утруждая себя тем, чтобы накинуть теплую одежду, которую ему дала старая Хельга. На полном ходу он влетел в сугроб, который нагреб сегодня днем, и снег вокруг инквизитора зашипел испаряясь, не оставляя даже талой воды. Огонь ненависти в его груди начал успокаиваться и понемногу стихать.

— Снег тебе не поможет. — раздался голос старой Хельги. — Пока не разберешься со своим страхом, он так и будет тебя преследовать.