Какая удача

– Ой, извините, – говорит он, а затем, поняв, что он извинился перед роботом, бормочет что-то себе под нос. Он цокает языком, как нервичающий мальчик на неудачном первом свидании.

Он недолго будет в этом доме.

– Ну, эм, можете передать Трэвису, что я заходил? – говорит он, и я понимаю, что у меня может быть всего несколько секунд на то, чтобы рассказать ему свою информацию.

– Да. Но я могу сажать он хотелось.

Он смотрит на меня растерянно и все еще испуганно. Проклятая автокоррекция. И без того печатать тяжело.

Он начинает поворачиваться к двери:

– Ладно, эм, послушайте, я оставлю свою визитку, меня зовут Уинн Андерсон, когда Трэвис придет, передайте ему, чтобы он позвонил мне, ладно?

Он разворачивается, хватается за ручку, начинает ее поворачивать. Мне столько нужно ему сказать. А он уже идет к двери.

– Подождииииииииииииите, – кричу я изо всех сил. Он потрясенно оборачивается и смотрит на меня. Я знаю, что я только что сказал ему слово. Но он этого не знает. Он услышал только звук воздуха, выходящего из изуродованного мужчины в кресле перед ним, и что у него еще семь других подсказок, которые нужно проверить до ужина, и что ни одна из них не будет похожа на эту ситуацию, чем бы она ни была.

– ДЭНИЕЛ, – кратко озвучивает мой телефон.

Он грустно смотрит на меня и хмурится. Поймав себя на этом, он одаряет меня улыбкой, которая, наверное, должна казаться сочувственной.

– Спасибо за уделенное мне время, Дэниел. – Он указывает на визитку с логотипом полиции Атенс, которую он положил на кухонную стойку. – Пусть Трэвис позвонит, если он захочет, эм, поговорить, ну, еще.

Он колеблется:

– И, эм… берегите себя, ладно? – а затем он выходит, и вот так и бывает, если ко мне приходит полиция, когда я дома один.

Среда – это самый скучный день для нашей авиалинии, по крайней мере во время дневной смены. Бедный парень с ночной смены, который, я практически уверен, сидит где-то в тюрьме в Калифорнии, позже получает тяжелый удар: у нас есть рейс из Нэшвилла до Шарлотт, который в половине случаев отменяют. В любом случае, это хорошее время для меня втиснуть немного видеоигр. Несколько парней, с которыми я знаком по старому детскому лагерю для инвалидов, любят собираться онлайн и стрелять зомби, монстров и (все чаще) нацистов целыми днями, и они всегда приглашают меня, но эти игры не совсем мое. У меня недостаточно сильные пальцы и руки, чтобы справляться со всеми нажатиями кнопок. Я скорее старомодный игрок в игры на Нинтендо, где нужно двигать джойстиком влево-вправо, влево-вправо, вверх-вниз, вверх-вниз, В-А-выбрать-старт. В них можно играть даже в окне браузера, не включая PS4 или Xbox. Конечно, приходится терпеть мигающие по бокам рекламы об увеличении пениса, но, если достаточно сфокусироваться, можно все равно вырубить Майка Тайсона или спасти принцессу без особых усилий.

Но не сегодня. Я в мире Ай-Чин. Я весь день обновлял страницу о ее исчезновении на Реддите, и новые кусочки инфомации продолжают появляться. Ее семья только что прилетела в Америку; по всей видимости, они довольно состоятельные. Одна из пользовательниц сказала, что вроде бы была на одном курсе с Ай-Чин, но та была тихоней и никогда не разговаривала, и вы знаете, какими они бывают. (Это цитата: «Вы знаете, какими они бывают».) Еще кто-то сказал, что Ай-Чин перестала появляться на занятиях за неделю до исчезновения, но на это ответили, что она никогда не пропускала занятий, а затем кто-то назвал тот ответ фейком, а потом кто-то назвал кого-то фашистом, и тогда я перестал проверять тот тред.

Но один тред привлек мое внимание.

БДЕНИЕ ВЕЧЕРОМ ВО ВРЕМЯ РЕПЕТИЦИИ ОРКЕСТРА КРАСНЫХ МУНДИРОВ

Привет, я Мелисса Лей, подруга Ай-Чин. Сегодня вечером мы устраиваем бдение на полях. Люди придут туда на репетицию Оркестра красных мундиров, поэтому мы сделаем круг людей, чтобы распространить информацию, посмотреть, знает ли кто-нибудь ее. Я сделаю пресс-релиз и отправлю его в «Баннер-Вестник» и на все телеканалы, чтобы они присоединились. Нам нужно задействовать больше людей в ее поиске. Еще я пытаюсь связаться с ее семьей и позвать их. В любом случае, мы придем около половины шестого и проведем там всю ночь. Расскажите всем.

– Мы пойдем туда? – Марджани вошла в дом, подкралась ко мне сзади и снова читает через мое плечо. Это случается слишком часто, чтобы быть совпадением.

Она вытирает мне затылок, говоря: – Я заметила, что ты допоздна засиживаешься на этих сайтах. Тебе нужно выбраться на улицу. Тебе нужен солнечный свет.

Я киваю ей и двигаю головой – язык, который она всегда понимает.

Пропавшая девушка. Бдение сегодня. Поля.

Она встает и начинает складывать кухонное полотенце: – Да, да, Трэвис уже рассказал мне об этом. Вы сегодня утром распалились, а? – она порхает по кухне, едва уделяя мне внимание. Трэвис ушел вскоре после обеда заниматься тем, чем он там обычно занимается, но он должен вернуться с минуты на минуту: все-таки это наши планы на вечер среды, и это он еще не знает о бдении.

– Полагаю, мальчикам важно иметь хобби, – говорит Марджани, и я замечаю, что она пакует корзины для пикника, большие, вычурные плетеные Корзины для Пикника, почти мультяшные, вместе с двумя покрывалами, которые она засовывает под мое кресло. Духовка пищит, и она достает Вечернюю овсянку, что на самом деле просто макароны с сыром, но Трэвис как-то назвал это Вечерней овсянкой и название закрепилось. Она одевает на меня слюнявчик, и пока она меня кормит, я смотрю ей в глаза.

Ты сегодня пойдешь с нами?

Почему ты складываешь еду и покрывала?

Она почти краснеет, хотя я понятия не имею, почему.

– Я думала, я могла бы пойти с вами, просто чтобы, как там, тряхнуть стариной? – она улыбается. Я подозреваю, что это как-то связано с футболом. Меня всегда забавляет, насколько Марджани любит футбол. От одного только вида оркестра она приходит в восторг. – И еще мне любопытно, что у вас на уме. Вы выглядите, будто что-то задумали.

Как по сигналу, Трэвис вваливается в дом.

– Извините за опоздание, – говорит он, хоть мы не договаривались о конкретном времени и нет никакого определенного дедлайна. Думаю, он говорит это по привычке, всегда полагая, что он куда-то, на что-то, почему-то опоздал. Я киваю ему, подзывая к компьютеру, чтобы рассказать о собрании, бдении, нашей первой настоящей возможности оказаться причастными ко всему этому.

Трэвис смотрит на экран и буквально подпрыгивает.

– Черт, чувак, нам надо туда пойти. Нужно кому-то из них рассказать, что ты видел.

Ко мне приходил полицейский.

Чего?

Ага. Он искал тебя. Он запутался, когда тебя тут не оказалось. Я же говорил, тебе нужно было назвать им мое имя.

Что он говорил?

Он весь перепугался из-за меня. Его звали Андерсон. Его визитка на кухонном столе. Не думаю, что он чем-то поможет. Но тебе все равно стоит ему позвонить. Думаю, нам придется позвонить другому полицейскому.

Ну, могу поспорить, там будет другой полицейский. Это же бдение! На них всегда есть полиция.

Кажется, ты не понимаешь, что такое бдение, Трэвис.

Трэвис сует в карман визитку Уинна Андерсона, сначала хмуро взглянув на нее.

– Давай просто заглянем туда, – говорит он. – Это самое захватывающее, что происходило вокруг меня за последние годы.

– Я рада, что тебе так весело из-за несчастья этой семьи, – говорит Марджани, но не резко. – А теперь пойдемте, пока кто-то не занял наше место для пикника.

– Ты глянь какая, – говорит Трэвис. – Дерзкая чертовка.

Знаете, как когда едете куда-то с маленьким ребенком, вы проводите большую часть пути туда, подгоняя его, а затем, как раз когда вы почти на месте, он убегает вперед, словно щенок, прыгающий с места на место, обнюхивающий всем задницы, писающий на все, что видит? Вот это Трэвис каждый раз, когда мы куда-то идем. Он всю дорогу пялится в свой телефон, опустив голову, иногда присвистывая или посмеиваясь над каким-то тупым видео с ребенком, а затем, как только видит людей, кроме Марджани и меня – особенно если это девушки – вжжух, и он исчез.