Страница 113 из 172
В Москве не было никаких сомнений в том, что Вашингтон будет вести традиционную игру в «баланс сил» и разыгрывать «китайскую карту», о чем сам Л. И. Брежнев прямо сказал Г. Киссинджеру на переговорах в Завидово в мае 1973 года, попросив его прокомментировать тост его шефа на Шанхайском банкете, где в присутствии Чжоу Эньлая тот высокопарно заявил, что «наши два народа сегодня держат будущее всего мира в своих руках»[908]. Эту же китайскую тему Л. И. Брежнев обсуждал и с самим Р. Никсоном во время своего визита на его ранчо в Сан-Клементо 24 июня 1973 года. Как уверяет посол А. Ф. Добрынин, бывший участником этой встречи, генсек «напористо и даже несколько эмоционально обсуждал эту тему, предупреждая президента против каких-либо военных соглашений с Китаем», и «жаловался на вероломство китайских лидеров, которые стремятся столкнуть СССР и США»[909]. Точно такой же монетой китайцы отплатили и Москве, когда сразу после подписания «Ядерного соглашения» Пекин направил Р. Никсону послание, где говорилось, что правительство КНР выражает глубокое сожаление по поводу подписания этого соглашения, ибо оно «подтверждает линию на установление мировой гегемонии двух держав». Там же было выражено «искреннее удивление, что правительство США до сих пор не разгадало, что скрывается за нынешним “мирным наступлением СССР”, ибо советским руководителям совсем нельзя верить на слово». Вашингтон же, ведя свою игру, делал реверанс в ту или иную сторону, разжигая недоверие и враждебность между Москвой и Пекином. Тот же директор ЦРУ Р. Хелмс неоднократно организовывал «утечки» сведений о «предстоящем нападении» Москвы на Китай, а госсекретарь Г. Киссинджер немедленно доводил до сведения Пекина предложения, которые Л. И. Брежнев якобы делал Р. Никсону и Дж. Форду по поводу создания «формального союза против Китая»[910].
Между тем еще 12 июня 1973 года на заседании Политбюро был рассмотрен вопрос «О заключении Договора о ненападении между СССР и КНР», который после его одобрения был передан китайскому послу, о чем Москва сообщила и всем братским соцстранам[911]. Однако Пекин никак не отреагировал на данную инициативу советской стороны, и отношения двух стран продолжали деградировать. Характерным примером такой деградации стала неадекватная реакция Пекина на заявление Л. И. Брежнева в ноябре 1974 года. Характеризуя позицию китайской стороны, он заявил о том, что «мы не претендуем ни на какие чужие территории», и в этом смысле для нас не существует никаких «спорных территорий». В ответ на это последовал ряд заявлений одного из ближайших соратников Мао Цзэдуна, министра общественной безопасности Хуа Гофэна, общий смысл которых сводился к тому, что именно Советский Союз является «главным очагом новой мировой войны»[912].
б) Советско-японские отношения в середине 1960-х — 1970-х годах
Надо сказать, что после подписания знаменитой Московской декларации 19 октября 1956 года высшее советское руководство надеялось на то, что в силу очень сильных антиамериканских настроений у части японской политической элиты после истечения срока действия американо-японского договора «О безопасности» Токио пополнит ряды нейтральных держав, что, естественно, создаст базу для заключения мирного договора двух государств. Однако в январе 1960 года правительство Нобусукэ Киси заключило с Вашингтоном новый Договор «О взаимном сотрудничестве и гарантиях безопасности между США и Японией», который продлил военный союз двух держав еще на целых 10 лет. В связи с этим обстоятельством 27 января, 24 февраля и 22 апреля 1960 года Москва направила в Токио аж целых три «Памятные записки»[913], в которых известила японскую сторону о том, что подписание этого договора «находится в противоречии с Совместной советско-японской декларацией», и в этой связи «обещание советского правительства о передаче Японии островов Хабомаи и Шикотан» выполнить не представляется возможным. Более того, неуклюжая попытка японских правящих кругов представить дело таким образом, что в ратифицированной «Совместной декларации стороны якобы договорились» и дальше продолжить обсуждение территориального вопроса, не соответствует действительности. Советское правительство твердо и со всей решительностью «отклоняет такое утверждение», ибо «такой договоренности в действительности не было, да и не могло быть» в принципе. Совершенно надуманный в Токио «территориальный вопрос между СССР и Японией давно решен и закреплен соответствующими международными соглашениями».
После этих событий советско-японские отношения практически сошли на нет, хотя временами казалось, что какая-то подвижка будет, в том числе и в деле заключения мирного договора, как это, например, было в мае 1964 года, когда Японию во главе парламентской делегации посетил первый заместитель председателя Совета Министров СССР Анастас Иванович Микоян. Однако к тому времени Япония уже окончательно втянулась в пучину холодной войны и главным лозунгом японских реваншистов всех мастей стал лозунг возврата всех северных территорий.
Между тем в ноябре 1964 года к руководству японским правительством пришел родной младший брат бывшего премьера Нобусукэ Киси Эйсаку Сато, занимавший этот пост дольше всех своих предшественников, вплоть до июля 1972 года. Именно при нем отношения с Вашингтоном приняли не просто интенсивный, но по сути союзнический характер. Еще в июне 1966 года по подсказке своих «американских друзей» он выступил инициатором создания Азиатско-Тихоокеанского совета (АЗПАК), который был призван защитить его участников «перед лицом внешних угроз», под которыми тогда, естественно, подразумевались прежде всего СССР и КНР. Первоначально в состав этой структуры вошли Япония, Австралия, Новая Зеландия, Таиланд, Филиппины, Малайзия, Тайвань, Южная Корея и Южный Вьетнам[914]. А затем к работе совета активно подключились и сами США, которые даже намеривались превратить АЗПАК в новый военно-политический блок. Но эта затея вскоре приказала долго жить. В 1972 году перестал функционировать руководящий орган АЗПАК — сессия Совета министров иностранных дел, а уже через год его ряды покинули Малайзия и Южный Вьетнам.
Между тем в Токио прекрасно понимали, что без нормализации советско-японских отношений нельзя не только решить территориальный вопрос, но и «завоевать» очень перспективный рынок для получения столь необходимого сырья (лес, нефть), товаров (алюминий, чугун) и сбыта собственных товаров и ряда новых технологий. Поэтому еще в августе и сентябре 1965 года Москву посетила японская правительственная делегация во главе с вице-президентом очень влиятельной Федерации экономических организаций («Кэйданрэн») Когоро Уэмурой, который по возвращении в Токио убедил премьер-министра Э. Сато пойти на подписание с Советским Союзом нового торгового договора.
На этом же настаивал и влиятельный глава японской Торгово-промышленной палаты Сигео Нагано, который был самым активным сторонником развития всесторонних советско-японских отношений.
Вскоре после этих бесед японский премьер встретился с советским послом В. М. Виноградовым, а уже в январе 1966 года новый министр иностранных дел Эцусабуро Сиина посетил Москву, где подписал второй советско-японский торговый договор сроком на пять лет, ставший настоящим прорывом в торгово-экономических отношениях двух стран. Достаточно сказать, что с момента подписания прежнего договора в декабре 1957 года всего за одно десятилетие, то есть до конца 1968 года, торговый оборот между двумя странами вырос в 32 раза: с 21,5 до 642,5 млн долларов[915]. Через полгода японскую столицу посетил А. А. Громыко, и с этого момента на уровне глав дипломатических ведомств был установлен режим постоянных рабочих консультаций. Понятно, что столь бурное экономическое сотрудничество рано или поздно поставит на повестку дня и восстановление политических контактов. В самой Москве к этому были давно готовы, поэтому в январе 1968 года в японскую столицу направились две делегации. Одну из них возглавил заместитель главы Совета Министров СССР и председатель Госплана СССР Николай Константинович Байбаков, а другую два секретаря ЦК КПСС — Михаил Андреевич Суслов и Борис Николаевич Пономарев[916]. Все члены правительственной делегации были целиком поглощены решением экономических вопросов и подписанием различных контрактов. А членам партийной делегации пришлось улаживать давнишние разногласия с Коммунистической партией Японии и «закрывать» проект альтернативной (просоветской) партии Ёсио Сига. Эти переговоры с лидерами КПЯ Кэндзи Миямото и Сандзо Носака носили очень непростой характер, но тем не менее они успешно завершились подписанием важного совместного коммюнике, где было сказано, что отныне взаимоотношения двух партий будут строиться «на строгом соблюдении принципов независимости, равноправия и взаимного невмешательства в дела друг друга». Наконец, в конце февраля 1970 года Политбюро ЦК принимает важное решение о визите председателя Президиума Верховного Совета СССР Николая Викторовича Подгорного на Всемирную выставку «Экспо-70», которая в начале апреля открывалась в японской экономической столице Осаке[917]. Понятно, что визит официального главы советского государства никак ни мог не обойтись без личных встреч и переговоров с премьер-министром Э. Сато и другими членами кабинета, где неизбежно обсуждались бы и политические вопросы. Однако уже в самом начале апреля Политбюро ЦК принимает другое решение, которое гласило, что «ввиду антисоветской шумихи, поднятой реакционными кругами Японии, признано нецелесообразным посещение тов. Н. В. Подгорным выставки для участия в проведении национального дня СССР». В результате официальный статус советской делегации был существенно понижен, и ее главой назначен один из заместителей председателя Совета Министров СССР Владимир Николаевич Новиков, который курировал в правительстве крупные внешнеэкономические вопросы.
908
Суходрев В.М. Язык мой — друг мой. М., 2008.
909
Добрынин А.Ф. Сугубо доверительно. М., 1996.
910
Бажанов Е.П. Китай и внешний мир. М., 1990.
911
Брежнев Л.И. Рабочие и дневниковые записи. 1964–1982 гг. Т. 1. М., 2016.
912
Балакин В.С., Сяоин Л. КНР и ССР в 1960-1980-е годы: от конфронтации к равноправному сотрудничеству // Вестник ЮУрГУ. Социально-гуманитарные науки. Т. 16. № 1. 2016.
913
Зиланов В.К., Кошкин А.А. и др. Русские Курилы: история и современность. Сборник документов по истории формирования русско-японской и советско-японской границы. М., 1995.
914
Богатуров А.Д. Великие державы на Тихом океане. М., 1997.
915
Латышев И.А. Лицо и изнанка «экономического чуда» Японии. М., 1970.
916
Трояновский О.А. Через годы и расстояния. М., 1997.
917
Брежнев Л.И. Рабочие и дневниковые записи. 1964–1982 гг. Т. 1. М., 2016.