Страница 151 из 182
Новое обострение на Ближнем Востоке возникло уже в начале 1980-х годов. Во-первых, в конце сентября 1980 года в регионе вспыхнула Ирано-иракская война, которая была развязана Багдадом с целью отторжения от Ирана богатой нефтяной провинции Хузестан. Как это ни странно, но на сторону режима Саддама Хусейна встали тогда и Москва, и Вашингтон, правда по совершенно разным мотивам. При этом, несмотря на неприкрытый антисоветизм нового тегеранского режима великого аятоллы Хомейни, Москва, в отличие от Вашингтона, разорвавшего после Исламской революции дипотношения с Ираном, никогда не теряла свои связи с Тегераном, в том числе благодаря опытному советскому послу Владимиру Михайловичу Виноградову, поднабравшемуся дипломатического опыта в свою бытность послом в Египте во время войны Судного дня[1025].
Во-вторых, 6 октября 1981 года во время военного парада в Каире, который проходил в честь годовщины войны Судного дня, шесть десантников — члены двух тайных исламских (фундаменталистских) группировок «Аль-Гамаа аль-исламийя» и «Египетский исламский джихад», — рьяно презиравших А. Садата за его политику сближения с Израилем и предательство арабского единства, организовали покушение на главу государства, в результате которого он был убит. Правда, для Москвы, как, впрочем, и для Вашингтона, это убийство не имело серьезных последствий, так как новый руководитель Египта, которым стал вице-президент Хосни Мубарак, сохранил прежний проамериканский внешнеполитический курс.
Наконец, в-третьих, 6 июня 1982 года в ответ на покушение на израильского посла в Лондоне, совершенное палестинскими боевиками, Армия обороны Израиля численностью 25 тыс. солдат и офицеров во главе с генерал-майором Амиром Дрори вторглась на территорию Ливана и приступила к реализации плана операции «Мир Галилее»[1026]. Основной целью данной операции было заявлено выдавливание вооруженных отрядов ООП с территории Ливана, но по факту израильские войска втянулись в давнюю Гражданскую войну в Ливане и в боевые действия против сирийских войск. К исходу июня израильская армия, численность которой к тому времени достигла 90 тыс. человек и более 1,2 тыс. танков, начала осаду Западного Бейрута, где находилась штаб-квартира ООП. Варварские обстрелы Бейрута, в ходе которых погибли тысячи мирных людей, вызвали настоящий шок во всем мире. В этой ситуации под давлением нового президента США Р. Рейгана, несмотря на возражения израильского министра обороны Ариэля Шарона, 18 августа 1982 года Менахем Бегин и Ясир Арафат все же подписали соглашение, согласно которому вооруженные силы ООП обязались покинуть территорию Ливана, а Израиль обязался прекратить наступление и не оккупировать Западный Бейрут.
1 сентября около 10 тыс. боевиков ООП под наблюдением представителей ООН были временно эвакуированы из Бейрута морским путем в Тунис и отчасти Алжир, а израильские войска сняли осаду Западного Бейрута. Однако буквально через две недели в столице в результате теракта был убит только что избранный президент Ливана Башир Жмайель, и генерал А. Шарон тут же отдал приказ оккупировать Западный Бейрут. В результате ситуация в Ливане и на всем Ближнем Востоке вновь резко обострилась, что вызвало неприятие даже в самом Вашингтоне.
На излете своей жизни, несмотря на возраст и старческие болезни, Л. И. Брежнев продолжал держать руку на пульсе в ближневосточных делах и лично вел переговоры со многими региональными лидерами, которые посещали Москву. Так, 27 мая 1980 года он принимал главу Южного Йемена Али Насера Мухаммеда, 8 октября 1980 года и 14 мая 1981 года дважды встречался с президентом Сирии Хафезом Асадом, 27 апреля 1981 года принимал главу ООП Ясира Арафата, 27 мая 1981 года вел переговоры с лидером Ливии Муаммаром Каддафи, 19 октября 1981 года принимал иорданского короля Хусейна I и, наконец, 27 мая 1982 года встречался со вторым человеком в ливийском руководстве — Абдель Саламом Джеллудом[1027].
8. Начало краха политики «разрядки» и «двойное решение» НАТО
Как явствует из мемуаров многих авторов, после окончания Владивостокской встречи Администрация Дж. Форда оказалась объектом злобной критики со стороны демократов и даже части республиканцев по всем ключевым вопросам ее внешней политики, которая неимоверно усилилась и вылилась в очередную антисоветскую кампанию сразу после подписания Хельсинкского акта[1028]. В этой ситуации, готовясь к новым президентским выборам, президент Дж. Форд в самом начале ноября 1975 года совершенно неожиданно для многих своих сотрудников «провел коренную реорганизацию своего кабинета», отправив в отставку директора ЦРУ и главу Пентагона Уильяма Колби и Джеймса Шлезингера. Кроме того, госсекретарь Г. Киссинджер потерял свой второй по важности пост — советника президента по нацбезопасности, — на который был назначен его заместитель Брент Скоукрофт, а вице-президенту Нельсону Рокфеллеру было сказано, что он более не сможет вместе с Дж. Фордом вновь баллотироваться на очередных выборах президента США. В итоге новыми руководителями Пентагона и ЦРУ стали «правые» республиканцы Дональд Рамсфельд и Джордж Буш-старший[1029].
Однако все эти перестановки, как и ужесточение политики Вашингтона по отношению к Москве, в том числе из-за событий в Анголе, так и не смогли помочь президенту Дж. Форду переизбраться на второй срок. Выборы с очень небольшим преимуществом выиграл малоизвестный в стране губернатор штата Джорджия Джимми Картер, который в конце января 1977 года занял Белый дом. Будучи членом Демократической партии и ортодоксальным баптистом, Дж. Картер как политик сформировался под очень сильным влиянием небезызвестной школы «политического морализма» и именно с этих позиций резко порицал республиканцев за их «цинизм», «прагматизм» и «беспринципность» в отношениях с Москвой и утверждал, что, «увлекшись военно-политическими расчетами», они напрочь забыли о морали и ради подписания соглашений по контролю над вооружениями пренебрегли ценностями свободы и прав личности. В итоге зацикленность Дж. Картера на правозащитной тематике стала, особенно в первый период его президентства, наносить ощутимый урон всем советско-американским контактам. Советские руководители, как писал А. Ф. Добрынин, «пытались через каналы “тихой дипломатии”, вплоть до переписки на высшем уровне “урезонить” Картера, однако все это было напрасно»[1030].
Кроме того, на Дж. Картера огромное влияние стал оказывать его советник по нацбезопасности Збигнев Бжезинский, который, будучи выходцем из семьи польских эмигрантов и воспитанный в духе крайней русофобии, был склонен большую часть международных реалий рассматривать только через призму освобождения Польши от влияния Москвы, которой он всегда приписывал «естественные имперские тяготения к экспансии в западном направлении». Поэтому главной задачей внешней политики США он всегда считал исключительно жесткое противодействие любым попыткам Москвы распространить свое влияние в мире и активную поддержку центробежных тенденций внутри всего «советского блока». Эта логика имела мало общего с концепцией «всемирного статус-кво», которую проповедовали Р. Никсон и Г. Киссинджер, и напоминала прежнюю риторику бывшего госсекретаря Джона Фостера Даллеса, хотя и без присущих ей угроз превентивного ядерного удара по СССР.
Поэтому среди многих сотрудников Администрации Дж. Картера, которые были напрямую причастны к советско-американским переговорам, вскоре стала очень популярна так называемая «идея увязывания», которая предполагала движение к договоренностям в военной области в увязке с обсуждением вопросов защиты прав человека. Американская сторона заняла жесткую позицию в этом вопросе сразу после того, как в Советском Союзе начались аресты членов различных «хельсинкских групп», а академик А. Д. Сахаров 20 января и 17 февраля 1977 года направил лично Дж. Картеру два своих послания с настоятельной просьбой обратить особое внимание на нарушения прав человека в Советском Союзе и содействия в освобождении всех «узников совести»[1031]. В связи с этим обстоятельством внутри Администрации демократов наметился острый конфликт между госсекретарем Сайрусом Вэнсом, который считал главной внешнеполитической задачей США решение крупных военно-политических вопросов, и Збигневом Бжезинским, полагавшим, что именно правозащитная тематика важнее военно-политических проблем. Дж. Картер без конца колебался между позициями своих главных внешнеполитических Соратников, но все чаще и чаще стал склоняться к поддержке З. Бжезинского. А в целом, как писал тот же А. Ф. Добрынин, президент Дж. Картер был не в «состоянии дать твердое и последовательное направление» внешней политике США, и в итоге «получалось как в известной басне Крылова: лебедь, рак и щука в одной упряжке»[1032].
1025
Виноградов В.М. Наш Ближний Восток. М., 2016.
1026
Вольнов Л.Л. Ливан: эхо агрессии. М., 1984
1027
Брежнев Л.И. Рабочие и дневниковые записи. 1964–1982 гг. Т. 1. М., 2016.
1028
Александров-Агентов А.М. От Коллонтай до Горбачева. М., 1994; Добрынин А.Ф. Сугубо доверительно. М., 1996.
1029
Добрынин А.Ф. Сугубо доверительно. М., 1996.
1030
Добрынин А.Ф. Сугубо доверительно. М., 1996.
1031
Сахаров А.Д. Воспоминания. Т. 1–2. М., 1996; Шубин А.В. Диссиденты, неформалы и свобода в СССР. М., 2008.
1032
Добрынин А.Ф. Сугубо доверительно. М., 1996.